Смутные времена Лепрозория (СИ) - Вайя Ариса

Райга цокнул языком:

— Если бы я был шисаи, я бы именно так и сделал. Будь я сыном Химари, внуком Ясинэ, я бы определенно поступил именно так. Но в первую очередь я — Верховный шисаи, и быть вором мне теперь, — повертел он рукой, — не к чести.

Тора в ответ пожала плечами:

— Ты мог послать Тайгона и меня, одну меня или кого-либо другого. У тебя же есть надежные шисаи.

Татуировки Торы в Райском саду пульсировали светом, впитывая в себя само естество сада, разгораясь все сильнее и сильнее. Теперь отчетливо было видно, что кошачьи глаза подведены, на обломанных ногтях — лиловые лунулы, а с обратной стороны ушей вытатуировано по глазу.

— Я подумал, что если тебе что-то нужно от самого императора, лучше не мелочиться. Да и в случае провального воровства, мне придется дорого за него заплатить, — скривил губы Райга, оголяя клык.

Тора улыбнулась:

— Тебе больше не хочется бегать от Кайно?

Райга изогнул левую бровь и коротко фыркнул:

— Я никогда от него не бегал, его Охотницы и Охотники прекрасно знали местонахождение нашего лагеря. Всегда. Он мог в любой момент встретиться со мной. Но он не стал, — развел он руками.

— Он — Император. А ты какой-то кошачий жрец, — усмехнулась Тора и подергала Верховного шисаи за лиловый хаори. В этом месте даже священная одежда наливалась энергией, что качало сердце на самом дне Райского озера.

— Действительно, — криво усмехнулся Райга. — Какой- то кошачий жрец, мешающий нормально править.

— Думаю, мы еще вернемся к плану «просто укради крылья и вали», — пожала плечами Тора. — Кайно не отдаст тебе ни перышка его отца.

— Я не вор. И ты не будешь воровать, — Райга погрозил пальцем Торе.

Та только вздохнула.

— …По крайней мере, пока я не прикажу.

— Любой каприз за ваши тенши, — рассмеялась Тора и поклонилась в ангельском реверансе.

— Скорее уж за почесывания за ухом, — усмехнулся Райга и в шутку потрепал сестру за лигриное ухо. — А что насчет маленького представления для его Величества Императора всея Лепрозория?

— Проучить? Оскорбить? Впечатлить? Расположить? Соблазнить? — Тора покачала головой, подставляя и второе ухо.

Райга рассмеялся в голос:

— Ушастая, прости, но для соблазнительницы ты слишком… специфично выглядишь. Явно не во вкусе паучьего вороненка.

Тора фыркнула и стряхнула руку с уха.

— Но твоя внешность в духе фанатичной жрицы может быть нам на руку. На аудиенцию к императоры такие явно не приходят.

— О, у нас будет самая настоящая аудиенция?! — удивленно вскинула брови Тора.

— Нас пасут с самого Ариного леса. Кажется, мы уже даже опаздываем на аудиенцию, — Райга пожал плечами и направился к выходу из Райского сада.

***

У дверей тронного зала стояла сама Глава Охотниц. Высокая статная медведица в кожаных доспехах и с двуручным мечом. Райга искоса оглядел его. Очень похож на любимый меч Люциферы. Наверняка копия. Игрушка для устрашения и величественности. Нелепая обманка — орудовать им в коридорах Ангельского замка попросту неудобно.

Райга остановился перед хмурой Медведицей. Тора встала за плечом и пониже натянула капюшон.

— Его Императорское Величество, херувим и сын Всемогущего, Каин Чернокрылый ожидает вас.

Райга косо ухмыльнулся титулам.

А как его самого звали эти паучьи воронята? Просто «главный кот-шисаи»? «Заноза в гузке»? «Райга, внук кошачьего императора»? Были ли они вообще в курсе, что в нем текла императорская кровь?

— Думаю, меня не нужно представлять.

Берси кивнула и, посторонившись, распахнула перед ним двери.

Кайно сидел на троне в окружении всех остальных херувимов. Они стояли позади трона, и только двое стояли по бокам — сестра, точная копия своей матери, и брат. Один из херувимов стоял у подножия трона, будто готов был принять любой удар, направленный Кайно, на себя.

Райга подошел ближе и коротко поклонился.

— Приветствую вас, Ваше Императорское Величество. Я — Верховный шисаи, Райга, сын Химари. Со мной моя верная шисаи — Тора, дочь Химари, — повел рукой Райга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не было во всем Лепрозории человека, который не знал бы имени Химари. Говорят, им пугали непослушных волчат… А может даже и воронят.

Император кивнул:

— Со мной мои братья и сестры. Моя провидица, Азура, дочь Самсавеила. Мой генерал, Шет, сын Самсавеила. Мой советник, Семиазас, сын Самсавеила.

Райга обвел присутствующих взглядом еще раз и кивнул.

Кайно продолжил:

— Надо полагать у этой вынужденной аудиенции должна быть веская причина. Присяга всех кошек в лице Верховного шисаи — именно то, что требовалось уже многие годы.

Дверь позади приоткрылась, едва различимо проклацали по плитам медвежьи когти, и дверь закрылась снова.

Райга снова ввернул уши к императору:

— Истории не известно ни единого случая присяги Верховного шисаи Императору, — спокойно произнес он.

— Кошки — такие же жители моей империи, как и все остальные! — Кайно взмахнул рукой, будто отрезал.

— Да, — кивнула Райга. — Но шисаи — это не только кошки. Мы — слуги Самсавеила, мы — жрецы его храмов. В первую очередь мы принадлежим ему.

Во вторую — самими себе.

Кайно вскочил с трона и сжал в кулаке рукоять меча. Азура вцепилась в его рукав и тихо прошептала:

— Кайно, прошу тебя!

Он отдернул руку.

— Мы пришли просить вас об услуге, — Райга посмотрел ему в глаза. В черных безднах не было ни белка, ни радужки. Один лишь гнев в темноте.

— Какого кумо, — процедил сквозь зубы император.

— Шисаи в лице госпожи Торы дали империи новый Конфитеор. Благодаря ее помощи у жителей империи снова есть запасы Конфитеора, им не грозит мучительная смерть. Мы просим у вас ответную услугу. Самую малость взамен на здоровье ваших подданных.

— И что же вам надо?!

— Крылья Самсавеила из Райского сада, — ответил Райга и кивнул в сторону, где под толщей горы в самом ее сердце висели закованные в цепи крылья.

Кайно удивленно вскинул черные брови.

— Зачем они вам? — непонимающе спросил он и перекинулся с Шет взглядами.

— На то воля Самсавеила. Все шисаи давали клятву не говорить никому о его приказах, даже другим шисаи, — Райга развел руками. — Мы можем забрать их самостоятельно, но перевозка их представляет для нас большие затруднения.

— Да откуда мне знать, что это и впрямь его воля?! — неожиданно закричал Кайно. — Какого кумо он вообще говорит с вами, а с нами — нет?!

— Мы его жрецы, а не дети. Мы нужны ему…

— А мы — нет?! — Кайно откинул вцепившуюся ему в руку Азуру, и другие ангелы подхватили ее, не давая упасть.

— Мне не позволено знать, — честно ответил Райга. — Мы самоотверженно служим ему, а он внемлет нашим молитвам. Мы верно следуем его воле, а он убирает препятствия на нашем пути. Мы просим его о чуде — и мы его получаем. Но взамен мы платим всем, что нам дорого.

— Иногда даже большим, — тихо произнесла Тора и медленно сняла капюшон. Обнажились тигриные уши, изрезанные татуировками будто насквозь, изрисованный лиловым череп, лицо с сияющими глазами, покрытая узорами шея и забитые ключицы.

Тора подняла взгляд на императора и, встретившись с ним глазами, на мгновение оцепенела.

Между ними мелькнуло узнавание — будто наваждение о чем-то давно позабытом, ушедшем. И тут же исчезло.

Кайно отшатнулся, будто громом пораженный.

— Наши просьбы для него священны. Как священны и его просьбы для нас.

Кайно поджал губы и, помедлив, кивнул.

— Вот и попроси его о чем-нибудь, — процедил он сквозь зубы. — Я хочу посмотреть, как вы ему дороги.

— О чем, Ваше императорское Величество? — спросил Райга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— О смерти, — криво усмехнулся Кайно. — Пусть его волей умрет один из нас. Но не вашими руками, не вашим огнем, водой, мечом. Нет! Одна лишь просьба — одна лишь смерть.

Райга посмотрел на Тору и пропустил ее перед собой.

Кайно прищурился:

— Мне прекрасно известно, что вы владеете огнем и водой. Еще можете создавать туман и подобие кумо. Так что если я увижу хоть что-то из этого — вы будете мертвы.