Уроборос - Екатерина Хаккет

Кто, если не я? Кто возьмется за решение моих проблем, если я так и продолжу ходить по краю? Кто возьмет ситуацию в свои руки? Кто?!

Время шло, и я не мог оставить Барри умирать. Я заварил эту кашу и должен был расхлёбывать её самостоятельно. Без помощи и поддержки. Один, как и обязывала ситуация. Любой помощник в этом деле мог стать обузой, предметом торговли или рычагом давления. С каждым прошедшим часом я радовался всё больше решению Изабелл пойти своей дорогой. Она могла бы пострадать из-за меня. Хорошо, что этого удалось избежать раньше, чем что-либо произошло.

Ближе к трем-четырем часам дня я уже направился к убежищу «Псов», ладонью касаясь рукояти револьвера, лежащего в кармане. Мои осветленные волосы скрывал капюшон, а плечи наслаждались свободой. Все вещи я кинул за мотелем. Было жалко с ними расставаться, но брошенная бейсбольная бита Изабелл обещала за ними присмотреть в густых зарослях лещины. Мне требовалась легкость движений, незаметность и скорость. Чувство долга вело меня вперед, заставляя идти на риск.

Ведь кто, если не я? Раскладной нож, прикрепленный к голени, успокаивал своей тяжестью.

Высокая новостройка угрожающе увеличивалась в размерах с каждым новым шагом, освещенная оранжево-красными лучами. На небе стали появляться тучи. Центральная улица кишела разномастными горожанами, но моя личность никого не интересовала. Забавно было проходить мимо места своей бывшей работы и ресторанов быстрого питания, перед которыми мне приходилось играть на гитаре ради легкого заработка. Ностальгия неприятно стала теребить душу воспоминаниями, но не усмиряла решимость. Я чувствовал себя совершенно другим человеком как внутри, так и снаружи. Буквально неделю назад я был обычным человеком, неудачником и простаком, от которого ушла любимая девушка, работал за гроши, а сейчас же я перевоплотился. Меня считали убийцей-психопатом, настоящим маньяком. У меня не было дома. Не было друзей и работы. Никто за меня не беспокоился и не пытался найти, кроме «Псов» и полиции. Я знал такое, о чем нельзя было рассказывать. Видел, как люди появлялись из воздуха и предсказывали будущее. Общался с девушкой, что полюбила бестелесный образ и сделала его реальным. Несколько раз избежал смерти. И всё это уложилось в неделю, что показалась мне длиннее всех ранее прожитых лет.

Вы думаете, что ничего не меняется и не изменится? Не цените того, что имеете? Зацикливаетесь на мелочах? Урок, что я получил, – бесценен, и вывод я сделал такой: уж лучше жизнь будет протекать медленно и без резких поворотов, чем без тормозов понесется вперед к тупику или пропасти. В конечном итоге всё равно разобьешься. И не важно, о стену или о дно. Лучше уж со скоростью черепахи ползти к цели. Самый длинный путь – верный, быстрый – приведет в никуда. Меня погубила жадность к быстрым деньгам. И сейчас я должен был заплатить за свою глупость, совершенную неделю назад.

Я был к этому готов.

Высотка напомнила мне заостренную башню из стеклянных стен. Я постоял возле неё, наблюдая за работой строителей на самом верху шпиля. Кому нужны такие здания и кто покупает в них квартиры? Откуда у них такие астрономические суммы?

За зданием, в его тени, как уродливый брат-близнец, торчал коротенький недострой из серых бетонных плит, заваленный строительным мусором. Туда лежал мой путь. Продвигаясь средь завалов ломаного бетона, я нашел вход в обитель «Цепных Псов». Двое парней в серых футболках с символикой сторожили железные двери, скрывающие проход вглубь земли. Их почти горизонтальное расположение намекало на свою принадлежность к давно забытому бомбоубежищу, построенному в годы холодной войны. Проход замаскировали, но чересчур плохо. Я сразу подумал о строительной технике на въезде к недостроенному трехэтажному дому. Она ясно говорила о том, что вся территория скоро подвергнется сносу.

И что же будут делать «Псы», когда их вход замуруют к чертовой матери? Несмотря на мое плачевное положение, этот вопрос насмешил меня, рисуя в голове красочную картину их жалких попыток раскопать завал изнутри.

Я кинул издалека битую бутылку, отвлекая полоумных охранников. Конечно же, они ринулись на звук вдвоем, вытаскивая пистолеты из кобуры. Я в этом и не сомневался. Прокрался внутрь бомбоубежища незаметней собственной тени. На длинной лестнице, ведущей вниз, меня поприветствовал холод подземелья и запах сырости. Мрак встретил меня, радостно сжав в объятьях, как старый друг. Теперь я верил темноте, так как только она сейчас могла скрыть меня от посторонних глаз. Я научился ей верить благодаря Хранителям Судеб. Всё же какой-то частичкой души я надеялся, что за мной кто-нибудь да присматривает. Ведь не мог я остаться один, без поддержки. Отказывался принимать этот факт и в то же время боялся почувствовать себя в полном одиночестве.

Я думал, что лестница никогда не закончится. Слишком темной она становилась с каждым новым шагом, а холод нашептывал на ухо самые страшные страхи. Сначала действительно показалось, что это очередные «штучки» Хранителей, но это была лишь обычная нехватка света. По мере спуска я стал различать музыку. Хаотичный ритм электронного дабстепа заставлял стены дрожать, будто от страха, но глухое уханье басов не мешало мне сосредоточиться на главной цели – спасении друга.

Спустившись вниз, я оказался в полупустом зале с единственной тусклой лампой. Несколько железных стульев, деревянный стол. На полу пустые пивные бутылки и битое стекло, какие-то мятые журналы. Музыка доносилась сбоку, из соседней комнаты. Настолько громкая, что я не опасался быть обнаруженным из-за собственной неуклюжести. Прошелся по битому стеклу бесшумно, в такт новой неритмичной мелодии, больше напоминающей жужжание дрели, нервно оглядываясь по сторонам.

Проник в первый коридор. Справа ярко горел свет и слышались оживленные разговоры и звон бутылок. Оттуда и доносился шум электронных басов. Прошел мимо, как у себя дома, сложив руки в карманы, непринужденно и резво. Очутиться в лоно врага оказалось легче легкого. Там, куда я направлялся, должна была царить тишина. Я достал револьвер – так спокойней, а про нож просто вспоминал, стоило только услышать шорох.

Раз коридор, два, три, четыре… Я запутался, всё время сворачивая не туда. Пустые комнаты стали раздражать своим однообразием. Никто мне не встретился на пути, будто все «Псы» сидели в той комнате со светом и музыкой. Это меня расстроило и одновременно насторожило. Не знаю, что я чувствовал сильнее: разочарование от легкого проникновения или же страх перед возможной засадой. На всякий случай я взял нож в свободную руку. Нервы постепенно начали сдавать из-за далекого гудения басов. Они нагнетали обстановку ещё сильнее, чем мне показалось сначала.

Спустя долгие десять минут блужданий я заметил одного из «Псов» в свете неоновых ламп. Бритоголовый парень стоял у стены возле прохода, разговаривая по телефону. Я его скорее услышал, чем увидел стоящим на посту, но больше меня удивила мобильная связь, что оказалась доступна в глубине катакомб.

Он закончил говорить. Сначала я проверил, нет ли кого ещё поблизости из его друзей, а затем отдался животным инстинктам. Либо он, либо я. Подскочил сзади и вонзил нож в его мягкую плоть прямо возле самой ключицы, предварительно заткнув ему рот. Вонзил второй раз, третий. Не знаю, что на меня нашло. В этот момент я вспомнил о Джиллиан и её зеленых глазах. Это вызвало неудержимую ненависть и скрытое отчаянье. Руки дрожали, но я продолжал делать темное дело. Я стал играть по правилам Камуи, уподобляясь ему. Понимал, что это плохо, но механизм самосохранения был запущен. Тот мальчик, что убегал от «Псов» в прошлую среду, умер недавним утром. Оставшись один в комнате мотеля, у старого меня оказалось достаточно времени, чтобы кое-что переосмыслить и вновь осознать. Морально подготовиться даже к страшному смертному греху – убийству.

Парня я спрятал в старом шкафу с не закрывающейся дверцей. Кто знает, когда его найдут. Меня это не интересовало. Я пошел дальше, удаляясь от места схватки, скользя вдоль стены. Ощущение новой силы, неведомой ранее, заставляло идти быстрее, углубляясь в лабиринт туннелей всё дальше.

Я остановился на развилке, и тут случилось непредвиденное: кто-то напал сзади. Схватил за шею и пытался лишить кислорода. Однако противник просчитался, не учтя револьвера, зажатого в замерзших пальцах. Минус пуля – точно в цель. В живот. Парень взвыл и отступил, согнувшись пополам. Дальше стали выпрыгивать другие. Откуда-то сверху, из темных углов, из щелей, где обвалился потолок. Никто из них не собирался стрелять. В приглушенном свете серых ламп, похожих на груши, я видел блестящие лезвия и цепи. Видел всё что угодно, но не огнестрельное оружие.

Их яростные крики заполнили тишину коридоров. Я почувствовал себя в тире. Пули вылетали одна за другой, пока заряды не закончились. Тогда в дело пошел нож. Коротенькое, но острое лезвие. Ловкость давала мне фору и шанс отбиться. Я извивался и прыгал, как горностай, отбиваясь от шестерых сразу, пока десяток других противников просто наблюдали за рукопашной дракой и помогали раненым.