Якобы книга, или млечныемукидва - Антон Павлович Лосевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сдержанные аплодисменты, разрозненные смешки, какие-то щелчки, шлепки, зевки, перерастающие в затяжное разинутое молчание.
Голова 72. Банк «Взятие»
Давно уже кем-то отмечено, что спокойная и размеренная жизнь зачастую приводит к обратной крайности – безумию. Конечно, и эта болезнь может протекать почти незаметно, если, скажем, быть без ума от кого-то. В нашем же случае безумие было предписано самими правилами Игры. Точнее говоря, нам вменялось совершить «безумный поступок», и это долгое время ставило нас в идейный тупик. Ну что, спрашивается, такого безумного можно натворить в городе, где все так легко и логично, упорядочено и безупречно, где абсолютно все в порядке вещей… И вот однажды:
квази-мен: ну что, выкладывайте, возникли у кого соображения насчет безумного поступка?
якобы_графомен: да, появилась тут одна шальная идейка: скажите, я ведь не единственный, кто время от времени мечтал опустошить банк, чтобы затем до конца жизни ни в чем не нуждаться, избавив себя от нудной необходимости извлекать из реальности средства к существованию…
квази-мен: ха:) сколько мы сами написали скринплеев по ограблению банков, и некоторые из них, по моему скромному мнению, были не лишены обаяния:) Вот только, на мой взгляд, это совершенно лишено смысла здесь, где банкнотами является любая листва…
свитани: а что, разве в Первограде есть банки, кто-нибудь видел?
виэкли: я нет…
квази-мен: вот и я о том же!
якобы_графомен: неужели вы допускаете, что я стал бы предлагать вот так – ни с того ни с сего? Я и сам премного удивился, приметив вчера один банк, на пересечении Банановой и Лимонной, как же он еще назывался-то? Вспомнил! «Взятие» – манящая вывеска, не находите?:)))
квази-мен: да, но брать банк здесь – это чистое безумие! Для чего?:)))
патамушта: квази-мен: ты сам отринул все сомнения – чистое безумие, без примесей и консервантов! Не это ли то, что от нас и требуется? К тому же иных предложений пока не поступало, а это – уже что-то. Если в городах старой школы ограбление банка – тяжкое преступление, нередко сопряженное с насилием, обусловленное обычно алчностью и нежеланием работать честно, когда на кону очень многое – богатство в случае успеха предприятия, или смерть, или тюрьма в случае провала; так вот, взять банк в городе, где денег повсюду, как фантиков у дурака, сдается мне, вполне достойное деяние и поступок, который запомнится, а главное, должно быть, зачтется в Игре.
Так мы приступили к тщательной подготовке операции «Весенние крапивы у нефритовых ступеней», которую осмеливались обсуждать, лишь затаившись в самых укромных уголках наших висячих садов. Там же наметили благоприятствующий по духу и гороскопу день. Квази-мен, поначалу, напомним, отрицавший перспективность предприятия, будучи крайне продуманным персонажем, сильно преобразился, в результате чего так воодушевился, что взял на себя бремя лидерства и даже сподобился на составление плана ограбления, с векторами и осями координат. Удостоверившись, что мы вполне четко понимаем уготованные роли и порядок преступных действий, тот торжественно сжег данный документ, развеяв пепел по ветру.
И вот час пробил. Собравшись в нескольких кварталах от адреса, мы еще раз проверили амуницию, среди которой нашлось место веревкам с металлическими креплениями, рациям, муляжам пистолетов, повязанным по поясам и распиханным по внутренним карманам специально пошитых по такому случаю костюмов, в общем, собрался классический арсенал. Сверившись с маршрутами и разделившись на две группы, мы строго по расписанию сошлись в заданной точке – у входа, после чего бесстрашно ворвались внутрь. В тот миг во мне еще мелькнула мысль, что мы предусмотрели вроде бы абсолютно все, прихватив с собой уйму необходимых для успешной реализации задачи вещей, при этом отчего-то напрочь позабыв про такую маленькую деталь костюма как маски.
Неожиданности начались сразу. На явно отрепетированную речь Квази-мена об отчуждении общественного достояния в нашу пользу в целях личного обогащения, с последующим распоряжением денежной массой по собственному усмотрению, а также на требования о гарантиях беспрепятственного отхода, народ, бывший в холле, отреагировал без должного волнения, продолжая заниматься приготовлениями к предстоящим банковским операциям. Охранник, сидевший на входе и показавшийся старым знакомым, беспечно махнул рукой в направлении коридора, вам, мол, туда, а затем, догнав Виэкли, замыкавшую шеренгу, добродушно выдал той листовку с пояснениями, как нам будет поудобнее войти в главное хранилище, и паролями от охранявшей вход крайне металлической двери. Что ж, нам не оставалось ничего иного, кроме как, сохраняя хладнокровие, придерживаться намеченного плана, сверяясь с любезно предоставленной листовкой; к очевидному удовольствию Квази-мена, план вполне сходился с его разведданными.
Центральное хранилище выглядело именно так, как оно выглядеть и должно. Высокая металлическая банка, встроенная в банк по принципу матрешки, внутри же оно оказалось плотно заставлено стеклянными банками, наполненными какой-то мелко покрошенной сушеной листвой. Квази-мен аккуратно взял одну из таких банок, после чего долго и тщательно изучал содержимое, заявив по итогам исследования, что определенно где-то уже видел нечто подобное. Пущей ясности ситуации придавала тонкая бумага, лежавшая возле каждого ряда этих банок, а также то непредвиденное обстоятельство, что в хранилище находилось еще не менее двадцати таких же примерно грабителей, скрутивших уже свои самокрутки и беззаботно раскуривающих траву.
Поддаваясь искушению, мы последовали их примеру, рассевшись вдоль свободной стены. Сперва я не отмечал никаких изменений в окружавшем меня пространстве, поскольку надолго задержал все свое внимание и любовь на жестяной бочке, ржавой и помятой, но отчего-то столь приглянувшейся мне, плавной, познавательной и
