Эхо старых книг - Барбара Дэвис

долго молчит.

– Да, просто…

Итан резко отпустил ее руку.

– Извините. Я не хотел вас смущать.

– Вы не смутили… Просто… прошло столько времени… у меня было маловато практики. Не то чтобы я когда-то практиковалась… Я просто имела в виду…

О боже, Эшлин, замолчи уже. Он всего лишь подержал тебя за руку, а не пригласил в спальню.

Уголки губ Итана мягко дрогнули.

– Понимаю. Я тоже… мало практиковался. Развод меня сломал. А потом заболел отец. На личную жизнь времени не оставалось. И, честно говоря, я никогда не был особенно ловок по этой части. В смысле ухаживания. Простите, если переступил черту.

Настал черед Эшлин улыбаться. Итан оказался совсем не таким, каким она его увидела в тот первый вечер в магазине. Он был обаятельным, веселым и добрым.

– Нет, с этим у вас все хорошо, – застенчиво ответила она. – В плане ухаживания.

– Можем двигаться постепенно.

Эшлин встретилась с ним взглядом, и словно маленькие бабочки запорхали у нее в животе.

– Постепенно – это хорошо.

Глава 12

Эшлин

«Книги – это кровь и чернила, запечатлевшие на бумаге мечты людей, истории их прожитых жизней. Страница за страницей, день за днем, открытие за открытием».

Эшлин Грир, «Уход за старыми книгами и их хранение»

17 октября 1984 г. Портсмут, Нью-Гэмпшир

Эшлин пробежала взглядом по блокноту, лежащему у нее на коленях, довольная своими набросками для ежегодного праздничного бюллетеня. Она работала в постели и писала от руки любимой перьевой ручкой Фрэнка Этуотера «Конклин». Позже она перепечатает текст, чтобы наборщик в типографии мог его разобрать, но было что-то восхитительно старомодное в работе пером и чернилами, словно между головой и рукой возникала прямая связь.

Обычно к этому времени текст праздничного номера был уже написан и передан в типографию, но Эшлин так стремилась закончить с книгами Гертруды о Нэнси Дрю и так увлеклась чтением историй Хеми и Белль, что бюллетени полностью вылетели у нее из головы. Придется поспешить, чтобы уложиться в сроки печати, а затем написать адреса на конвертах и разослать их по почте.

Эшлин отложила ручку, собираясь встать и выпить чашку чая, когда зазвонил телефон. Она взглянула на часы. Кто, черт возьми, звонит в десять вечера?

– Алло?

– Я не слишком поздно?

– Итан?

Звук его голоса одновременно удивил и обрадовал. Он уже звонил в понедельник – сказать, что оставил сообщение ассистенту Закари. Никто из них не упомянул неловкий момент воскресного вечера, хотя воспоминания несколько раз всплывали в ее голове в течение дня, каждый раз вызывая волнующий прилив тепла.

– Да, это я. Не разбудил?

– Нет. Составляю праздничный бюллетень для магазина. Ты звонишь обрадовать меня тем, что дозвонился до Закари?

– Нет. До сих пор не получил от него ответа.

– Ну прошло всего несколько дней.

– Да, наверное.

Его голос звучал как-то отстраненно и задумчиво.

– Ты какой-то странный. Чем занимаешься?

– Я читал.

– Ясно. И далеко ты продвинулся?

– Только что узнал про Элен и лечебницу… Какой кошмар.

– Да, знаю. Ты в порядке?

– Ага. Просто, знаешь… перевариваю, – последовала пауза, затем тяжелый вздох. – Моя еврейская прабабушка вышла замуж за поклонника нацистов, который упрятал ее в сумасшедший дом, чтобы скрыть от своих нацистских друзей. Как вышло, что я ничего об этом не знал? Оказывается, мы отчасти евреи, а никто ни слова не говорил. Знал ли мой отец? И если да, то зачем было держать это в секрете? И то, как Мэриан об этом узнала… Боже мой…

Итан казался искренне встревоженным. И немного злым.

– Ты точно в порядке?

– Да. Просто странно все это, понимаешь? Я никогда не считал Мэннингов идеальной американской семьей, но все оказалось гораздо хуже, чем я мог себе представить.

Эшлин подумала о своих родителях. Мать, не пожелавшая себя спасти. Отец, который забрался на чердак и приставил дуло дробовика к подбородку, потому что хотел погрозить кулаком Богу.

– Идеальных американских семей не бывает, Итан. Это миф.

– Наверное. Ты уже дочитала «Навсегда и другая ложь»?

– Почти, и здесь тоже все складывается не очень хорошо.

– Вот почему я оторвался от чтения. Нужен перерыв. – Он прерывисто вздохнул, то ли от усталости, то ли от отвращения, а может, от всего сразу. – И так понятно, что произойдет дальше… и чья это вина.

Эшлин обдумала его слова. Сначала у нее тоже было такое впечатление, но теперь она сомневалась. Отголоски обеих книг, когда она впервые к ним прикоснулась, пугающе похоже выражали смесь горечи и отчаяния. Люди могли солгать. Эхо книг – нет. И Белль, и Хеми искренне считали себя потерпевшей стороной, а это наводило на мысль, что в их истории есть нечто большее, чем известно на данный момент. Возможно, нечто такое, что и вовсе не удастся узнать.

Однако Эшлин не могла поделиться с Итаном своими соображениями по поводу эха.

– Или, может быть, нам только кажется, что мы понимаем, а на самом деле причина их расставания в чем-то другом.

– Думаешь, нас ждет что-то еще?

– Просто говорю, что у меня такое чувство, что это еще не все. Хеми любил Белль. Ради нее отказался от расследования истории, в которой он явно верил каждому слову. Я могу ошибаться. Возможно, этого было достаточно, чтобы Белль ушла – она определенно была в ярости, – но чутье подсказывает мне, что за этим стоит что-то еще.

– Почему ты так считаешь?

Эшлин колебалась, обдумывая ответ.

– Ты веришь в женскую интуицию?

– Да, пожалуй.

– Что ж, тогда остановимся на этом.

– Честно говоря, мне кажется, я уже узнал все, что хотел.

Эшлин уловила нотки категоричности в тоне Итана и отчасти его понимала. Он изначально не хотел в это ввязываться, а теперь узнал о своей семье такое, что у любого отбило бы охоту заглядывать в прошлое.

– Знаешь, я тоже чувствовала нечто подобное. Ясно, что счастливого конца не будет – они оба дают это понять с самого начала, – и все же я медлю, боясь узнать, что произойдет дальше. То есть я уже знаю, что будет… но не знаю, как они к этому придут. Однако я все-таки прочитаю. До конца.

– Полагаю, мне следует хотя бы закончить книгу Белль, – неохотно проговорил Итан.

– Или… мы могли бы прочитать их вместе, – импульсивно предложила она.

– Вместе? Как это?

– Ну не совсем вместе. Можем это сделать по телефону. В обеих книгах осталось не так уж много страниц. Будем читать по очереди. Я – «Навсегда и другая ложь», а ты – «Сожалеющую Белль». Договоримся о днях для совместного чтения. Ну, знаешь, установим что-то вроде расписания. Может быть, на час. Или меньше, если хочешь. Хотя ты, наверное, занят собственной книгой. Не важно, это была глупая идея.

– Нет, – неожиданно сказал Итан. – Давай так и сделаем.

– Серьезно?

– Если это будет считаться свиданием, то да.

Свидание.

Это слово повергло Эшлин в смятение. Стоит ли ей уточнить? Сказать, что она имела в виду совсем другое? Или это не имеет значения? Они ведь будут всего лишь разговаривать