Эхо старых книг - Барбара Дэвис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы голодны?
– Очень даже.
– Я тоже. У меня в другой комнате идет игра, я слежу за счетом. Вы увлекаетесь футболом?
– Знаю разницу между кросс-скрином и поп-аутом, если вы об этом.
– Я впечатлен. Кирстен терпеть не могла футбол. И находила мой умеренный интерес к спорту чрезвычайно раздражающим. Вашему бывшему повезло.
Эшлин не сказала бы такое про Дэниела, но решила оставить это соображение при себе.
– Вообще-то Дэниел не был спортивным фанатом. Просто в детстве я много читала о футболе, желая привлечь внимание отца.
– И как, получилось?
– Нет.
– Мой отец болел за «Пэтриотс», хотя тоже не был фанатом. Но футбол он любил. Больше всех ему нравились «Сокс». Когда я был маленьким, он возил меня в Фенуэй. Счастливые времена. А после того как ему поставили диагноз, и врачи сказали… – Он отвел взгляд. – Мы снова съездили туда. Я купил билеты, чтобы мы могли посмотреть игру вместе, пока у него еще оставались на это силы.
– Здорово, что у вас сохранились такие воспоминания.
– Ага. Прекрасные были дни. А ваш отец еще жив?
Эшлин опустила голову.
– Он умер, когда мне было шестнадцать. Вскоре после смерти мамы.
Итан печально покачал головой.
– Сочувствую. Потерять обоих родителей в таком юном возрасте… У вас есть другие родственники? Братья или сестры? Тети или дяди?
– Нет. Их мне заменили книги.
– Ясно. У меня то же самое.
Какое-то время они в тишине смотрели друг на друга через стойку, тягостное и неловкое молчание затянулось. Наконец Итан отвел взгляд и подошел к плите, чтобы помешать чили.
– Сейчас немного подогрею, и будем накладывать. Хотите пива или вина? Или лучше газировки?
– С удовольствием выпью пива, спасибо. Вам чем-нибудь помочь?
– Можете присмотреть за чили, чтобы не пригорело.
Эшлин сняла крышку с кастрюли, выпустив облако ароматного пара, и взяла деревянную ложку.
– Вы сами его сделали? Без всяких заготовок?
– Ага. Даже все овощи нарезал сам. Только фасоль взял консервированную. Я начал в десять, поэтому не успевал ее сварить.
– Пахнет вкусно. Я не ела чили с… – Она вдруг резко умолкла и выронила ложку.
Итан выглянул из-за дверцы холодильника.
– Что такое? Обожглись?
– Нет. Просто… – Эшлин сжала пальцы в кулак. – Все в порядке.
– Дайте посмотреть. – Итан шагнул к ней и потянулся к ее руке.
– Ничего страшного, правда. Это старый шрам, иногда болит. Словно колет иголками.
Он взял ее за руку и осторожно разогнул пальцы. Увидев ее ладонь, нахмурился.
– Выглядит серьезно. Откуда он у вас?
Эшлин поежилась под его взглядом. Рассказывать не хотелось: ни о шраме, ни о том дне, после которого он остался. Воспоминания были все еще слишком болезненными.
Уйдя от Дэниела, она несколько недель не отвечала на телефонные звонки, но потом поддалась на его уговоры встретиться. Он настаивал на совместном ужине, думая, что сумеет переубедить ее насчет развода, а для Эшлин главной целью встречи было обсудить, кому достанется диван и как им поделить диски с музыкой. Все прошло не очень хорошо, и в итоге она ушла.
Не успела она перейти дорогу к своему магазину, как Дэниел ее окликнул. Он стоял на противоположной стороне улицы, и по выражению его лица было отчетливо видно, что просто так он ее не отпустит. Время словно замедлилось, когда он сделал шаг на проезжую часть. С тошнотворным визгом попытался затормозить белый фургон, затем – резкий стук, и тело Дэниела, ударившись о капот, подлетело и приземлилось на тротуаре. Воздух вдруг наполнился разбитым стеклом, блестящие осколки посыпались на дорогу.
Пореза Эшлин почти не заметила, она будто онемела при виде того, как под головой Дэниела, беспомощно раскинувшего руки и ноги, растекается лужица крови. Согласно отчету коронера, умер мгновенно. Слава богу хотя бы за это, но Эшлин еще долго просыпалась в холодном поту от звука разбивающегося стекла вперемешку с последними словами Дэниела, обращенными к ней. Об этом она никогда никому не говорила. Даже своему психотерапевту.
– Это было в тот вечер, когда погиб Дэниел, – наконец ответила она, с неловкостью осознавая, что Итан до сих пор держит ее руку в своей. – Его сбил фургон, перевозивший огромные листы стекла. Когда водитель резко затормозил, стекло разбилось, и осколки разлетелись во все стороны. Я порезалась и даже не заметила, пока кто-то из врачей «Скорой помощи» не заметил, что с ладони у меня капает кровь.
– Какой ужас.
– Что ж, давайте приступим к еде. – Она убрала руку, пряча ладонь. – Вы расскажете мне, далеко ли продвинулись с книгой Белль, а я познакомлю вас с историей Хеми. С момента нашего последнего разговора произошли некоторые довольно важные события. Кроме того, появилась информация о вашей семье, особенно насчет Мартина, о которой мне следует вас предупредить до того, как вы начнете читать. Там… много неприятных моментов.
Итан мрачно кивнул.
– Честно говоря, узнать о Мартине что-нибудь хорошее было бы куда более удивительно, но, думаю, я предпочел бы прочитать это сам. Едва ли меня ждет эмоциональное потрясение, ведь я не был особенно привязан к кому-то из них. По сути, они чужие.
Эшлин усомнилась: одно дело – понимать, что твой прадедушка был тираном, другое – узнать, что он, вероятно, был замешан в убийстве своей жены.
– Уверены? Речь идет о довольно тревожных вещах.
– Да, уверен. Давайте есть. А потом я вам кое-что покажу.
* * *Эшлин последовала за Итаном наверх, в кабинет, охваченная чувством предвкушения, как ребенок в рождественское утро. За едой она изо всех сил старалась не приставать к нему с вопросами о том, что он обнаружил, хотя сдержаться было нелегко. Они обсудили все тонкости переплетного дела и учебную программу, разработанную Итаном для курса, который он надеялся вести в следующем году. Теперь наконец ее терпение будет вознаграждено.
Когда они вошли, Итан включил свет.
– Извините за беспорядок. Думал, что управлюсь за пару часов, но меня кое-что отвлекло.
Эшлин стояла в центре комнаты, оглядывая хаос. Восемь коробок с разноцветными папками и офисными принадлежностями стояли полукругом, а рядом – несколько полупустых мешков для мусора.
– Вы не шутили, назвав своего отца барахольщиком.
Итан наклонился и подобрал что-то с ковра. Это было пресс-папье, прозрачный стеклянный шар с большой темно-синей каплей в центре. Он покатал шар на ладони.
– Отец придумывал самые разные оправдания, чтобы хранить ту или иную вещь. Неважно, что за вещь, причину он найдет. Маму это сводило с ума, но нам с вами это только на руку.
Он жестом подозвал ее к столу. Старая пишущая машинка все еще стояла на краю, на каретке лежал тот же чистый линованный лист, но смятые черновики исчезли. Обогнув стол, Итан открыл средний ящик и достал небольшую пачку бумаг.
– Нашел это в одной из коробок. В последней, как назло. Были перевязаны ленточкой.
– Что это?
– Письма, открытки, фотографии. От Мэриан моему отцу.
Он выдвинул для нее кресло.
