Записки городского хирурга - Дмитрий Правдин

Мама нашла девочку в луже крови. Откуда она взялась, так и не разобралась. Вызвала «Скорую», попросила отвезти в детскую больницу имени Раухфуса, где их хорошо знали, но не вышло. Вере исполнилось 18 лет, теперь в детской больнице ей не место. Мама плакала без слез. Они за два года вышли. Черная от свалившейся на ее хрупкие плечи беды, она была согласна с любым решением.

– Раньше подобное наблюдали? – уняв волнение, спросил я.

– Никогда такого не было, – взяв себя в руки, ответила мать.

– Давайте начнем с эндоскопии. Возможно, это язва, и мы имеем дело с осложнением в виде кровотечения.

– Но у Веры никогда не признавали язву!

– К сожалению, у ослабленных пациентов все может быть. Кровь вы нашли на подушке?

– Да. Но я не слышала звуков рвоты, хотя сплю рядом с ней. Когда Вера заболела, муж ушел от нас, поэтому я всегда при ней.

– Вы не возражаете против эндоскопии?

– Нет. Делайте, что считаете нужным. Вы – врач!

Во время исследования у девочки обнаружили огромную язву, расположившуюся в желудке. Продолжалось незначительное кровотечение. Необходимо срочно оперировать.

– Я не буду перед вами лукавить, девочке нужна операция! Причем немедленно! – глядя в глаза матери, произнес я.

– Она ее перенесет? – покачнулась мама Веры.

– Не знаю! Операция предстоит очень серьезная и тяжелая. Возможен любой исход.

– А без нее нельзя обойтись?

– Нет! Язва огромная, она сама не заживет, тем более, что кровотечение продолжается.

– А нельзя какие-то новые технологии применить? Я слышала, что можно лазером прижечь, – еще надеясь на чудо, пытала меня горемычная женщина.

– Нельзя! – терпеливо объяснял я. – Не тот случай! Такие громадные язвы неэффективно прижигать. В принципе, если вы отказываетесь от операции, мы можем попробовать. Но сразу предупреждаю: результат, как показывает практика, всегда плачевный.

– Доктор, и что вы посоветуете?

– Оперировать! Причем немедленно! Иначе еще полчаса-час, и будет слишком поздно!

– Ну что ж! Оперируйте! – вздохнула мать и закрыла лицо руками. Было видно, как нелегко далось ей это решение.

Я подал Веру в операционную, сам пошел распорядиться насчет крови для переливания.

Операция проходило очень тяжело. Язва оказалась трудной, так как проросла в соседние органы. Мне первый раз доводилось оперировать такую запущенную язву в столь молодом организме. Несколько раз мы отправляли ординаторов в отделение переливания крови за дополнительной дозой. Один раз посередине операции остановилось сердце. В какой-то момент мне почудилось, что все наши усилия тщетны. Но анестезиолог приказал нам живо отдалиться от стола. Два разряда высоковольтным дефибриллятором в область сердца оживили его, заставив вновь забиться в тесной груди.

– Все прошло хорошо! – произнес я, выйдя из операционной.

– Спасибо, доктор! – бросилась ко мне мать.

– Она у вас молодец! Перенесла такую трудную операцию!

– Да, выдержала! Вы четыре часа оперировали!

– Разве?

– Да! Она будет жить?

– Мы сделали все, что в наших силах! Теперь все в ее и ваших руках.

– Я постараюсь! Я буду с Верой! Вы позволите?

– Почему вы об этом спрашиваете?

– Когда мы лежали в детской больнице, нам разрешали. А здесь, во взрослой, может, другие порядки?

– Мы не станем вас разлучать с дочкой. Попробуем выделить вам бесплатную палату.

– Огромное вам спасибо, доктор!

Пришлось применить пару не совсем законных комбинаций, но в итоге маму с Верой поселили в палату для ДМС-ных больных. Ни у одного человека не поднялась рука их оттуда выселить.

Веру мы выписали с улучшением. Рана зажила без нагноения, и мы сняли швы. Мне показалось, что несколько улучшилось и общее состояние. Возможно, сыграла не последнюю роль перелитая кровь.

Вера никак не хотела выписываться, не попрощавшись со мной. Специально подгадали день выписки в мою смену, на этот день заказали машину. Мама вышла из палаты. Девочка передала собственноручно написанное письмо. Нетвердым почерком было выведено: «Дмитрий Андреевич, милый доктор! Спасибо вам за все! Вы спасли меня! Я этого никогда не забуду! И скажите моей маме, как доктор, чтобы она бросила курить! Я не люблю, когда от нее пахнет табаком! Прощайте!»

Я помог переложить девочку на носилки и докатил до машины. Прощаясь, я сказал ее матери:

– Вера не любит, когда вы курите!

– Я знаю! – заплакала сильная женщина. – Я когда волнуюсь, то курю! Мне это помогает. Вы не пробовали?

– Да! Мне не помогло! Еще она не любит, когда от вас пахнет табаком!

– Это она вам в записке написала? – Я кивнул головой. – А мне не показала, что пишет! – Первый раз Верина мама улыбнулась, и я понял, что она еще молодая женщина. Возможно, мы – ровесники.

– Счастливо! – помахал я рукой вслед отъезжающему автомобилю и вернулся в больницу.

В медицине срабатывает закон парных случаев: это когда привозят друг за другом из разных мест приблизительно одинаковую патологию. Не знаю, чем это объяснить, но многие замечали сей удивительный факт.

Едва я закончил операцию с Верой, меня снова пригласили в приемный покой. Опять якобы непонятный случай: молодая женщина 25 лет проснулась в луже крови, рвоты, но видимого кровотечения нет.

– Закон парных случаев! – заключил ординатор. – Что, будем подавать на эндоскопию? Снова язва кровит.

– Подождите! Я – муж больной! – представился до крайности возбужденный худощавый парень в модных очках. – Возможно, это вам поможет!

– Что? – переспросил я.

– Информация.

– Чего вы тянете, говорите! – не выдержал ординатор.

– Мы вчера удаляли гланды в частной клинике.

– А почему там?

– Ну, в обычной больнице нужно анализы сдать, очереди! Вы меня понимаете? А тут рекламу увидели: вырывают гланды в день обращения.

– Прямо так и написано? – изумился я. – Что ж это за клиника такая?

– Нет! Конечно же нет! – начал оправдываться ботаник. – Там было сказано, что удаляют небные миндалины. Про гланды уже я сам добавил.

– Ясно! Вы пришли, показались доктору, и он тут же удалил миндалины?

– Да! Сразу же!

– Странно, без анализов?

– В том то и дело, что без них!

– А если бы у вашей жены оказалась плохая свертываемость?

– Ну, они спросили у нее, как долго кровь течет, если палец уколет, и там еще что-то уточняли.

– Вот вы, похоже, человек с высшим образованием. И вы согласились? Я вижу, что вы с высшим образованием, ведь так?

– Да, я окончил питерский университет.

– Так как же вы, человек с университетским образованием, согласились в какой-то сомнительной конторе оперировать свою жену? Вы ее не любите?

– Люблю! Но…

– Доктор, не ругайте Вовика. Я настояла, чтоб там прооперироваться. У них там все так солидно! И главное, недорого, и очереди нет! – подала голос молчавшая до сей поры пациентка. – Скажите, что у меня?

– Сложно пока с уверенностью сказать. Вы сами не можете назвать, откуда взялась кровь на подушке?

– Честное слово, доктор, не знаю! Я приняла снотворное, когда проснулась, увидела уже спекшуюся кровь.

– То есть старую кровь?

– Да, она уже коркой покрылась! Мы сразу «Скорую» вызвали.

– А больше кровотечения не повторялось?

– Нет! Так что у меня?

– Подозреваю, это как-то связано с вашим недавним визитом в частную клинику.

– Но там все прошло гладко. Они меня только предупредили, чтоб не ела три часа после операции. А потом – чтобы горячее не пила и не ела три дня. Так я с тех пор и крошки в рот не взяла.

– Ладно, покажем вас для начала лор-врачу, там видно будет.

– Нда-а-а! – протянул Борис Сергеевич, дежурный лорик. – Это надо, а! Полминдалины справа оставили!

– Да вы что? – удивилась дама. – Все так хорошо было!

– Ничего хорошего не наблюдаю! Одну убрали довольно грубо, разворотив окружающие ткани. А вторую и вовсе на половине бросили. В общем, милочка, кровотечение у вас произошло из лунки миндалины. Заберем вас к себе и полечим. Теперь вам представится возможность сравнить частную медицину с государственной.

– Так они что-то не так сделали? – разволновалась девушка.

– Вроде бы не сильно напортачили, – начал сердито растолковывать Борис Сергеевич. – Но так нельзя оперировать. Ни одного анализа не взяли, даже группу крови не определили.

– Я знаю свою группу крови – вторая плюс.

– Неважно, знаете вы свою группу или нет, но должно быть лабораторное подтверждение.

– Но группа крови в течение жизни не меняется, насколько я знаю!

– Верно! Меняются люди, которые ее определяют! Сколько таких случаев было, что неточно определяют. И в паспорт неправильные сведения вписывали! – нравоучительно завершил лор-врач.

– Кошмар! Получается, никому верить нельзя? А как же тогда лечиться?

– Это делать надо у профессионалов, а они – перед вами! – подмигнул мне Борис Сергеевич. – Берите свои вещи, отведу вас на лор-отделение.