Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах - Эд Лейси

Я нашел Фрэнка Ф. Флэттса в телефонной книге — он жил в фешенебельном квартале на Ист-Сайде. Я решил попытать счастья и отправился туда на подземке. Полковник занимал квартиру в многоэтажке, вход в которую охранялся швейцаром и сидевшим на коммутаторе парнем с оскалом смерти вместо рожи. Флэттс был дома и, когда услышал, что я отец Лоуренса, тотчас же согласился меня принять.

Вид у него был внушительный. Прилизанные седые волосы, прямой нос и губы точно два лезвия, плотный стеганый халат и шлепанцы. Держался он так, точно жердь проглотил — военная выправка сразу бросалась в глаза. И еще он был денежным мешком, это было видно с первого взгляда — даже дворецкого держал.

Разумеется, говорил он четко и веско, как и подобает представителю привилегированного сословия: каждое слово он словно откусывал и обсасывал.

— Мой друг, я вам не могу передать, как меня расстроило известие о случившемся, и уверяю вас, я предпринимаю все возможное для розыска негодяя. — Он просверлил взглядом мою пропотевшую рубашку и потрепанный пиджачишко.

— Полковник, не стоит понапрасну сотрясать воздух. Я же сам бывший армейский офицер…

— Кадровый?

— Нет, случайно проскочил из призывников сразу в штабные… И еще я отставной полицейский.

— В таком случае вы должны понимать, сколь сильно меня опечалило…

— Полковник, разрешите вам прямо сказать, зачем я пришел. В бытность моей службы в полиции я считался классным детективом. Но сейчас я вижу, что работать в одиночку — занятие не из легких. В старые времена, когда я шел по следу, управление обеспечивало меня дюжиной помощников, которые разрабатывали второстепенные улики. Но сейчас я впервые столкнулся с тем, что не могу распутать дело в одиночку.

— Можете рассчитывать на мою помощь.

— Вот это именно то, что мне нужно, — ваша помощь и ваше влияние. Полиция в настоящее время занята своими делами: они мне не собираются помогать. Я полагаю, вы можете оказать на них некоторое давление и заставить их помочь мне добыть кое-какие интересующие меня факты. Я бы хотел, чтобы они проверили кое-какие досье. К примеру, меня интересует один из ваших подопечных, Джон Брит, который в ту ночь ходил с Лоуренсом…

— Друг мой, нет никаких оснований подозревать в чем-либо моих людей — прежде чем принять их в наши ряды, мы их всех подвергаем тщательной проверке. Что же касается полиции, то, увы, они с нами не очень-то сотрудничают и ни в малейшей степени не оценивают по достоинству нашу службу. Я не имею в виду какое-то конкретное должностное лицо, а все управление в целом. Они нас принимают за каких-то шутов гороховых, за досадное бремя, всячески принижая эффективность нашей деятельности…

— Полковник, полиция расследует громкое убийство — они только им и занимаются. По правде говоря, у них вечно работы по горло, потому-то им и недосуг больше внимания уделять вашим воспитанникам. Но я пришел не с этим. Я знаю о вашем высоком положении и влиянии, не говоря уж о вашей должности в гражданской обороне. Я просто хочу, чтобы вы нажали на только вам ведомые пружины и настояли, чтобы управление работало во взаимодействии с вами, вот тогда вы и сумеете добыть интересующие меня сведения.

Он покачал головой.

— Мистер Бонд, уверяю вас, мы, добровольные помощники полиции, делаем все, что в наших силах, чтобы расследовать это нападение на вашего сына. Кроме того, я убежден, что городская полиция не…

— Полковник, но вы же только что пообещали оказать мне всяческое содействие. Я ведь прошу только об этом.

— Я окажу вам всяческое содействие в рамках моей компетенции. Что же касается нажатия пружин, использования моего влияния, то я всегда был против этого. Я сделаю все, что в моих силах, соблюдая должную субординацию.

— Какую субординацию? Полковник, да в каком мире вы живете? Надо же срочно предпринимать шаги — сейчас, сегодня, самое позднее завтра, иначе так мы ничего не разгадаем.

— Как бывший офицер вы должны понять мою позицию. Я же не могу…

— Я не желаю понимать вашу позицию — мы же не в шашки играем! Я только прошу вас сделать для меня несколько телефонных звонков. Это займет у вас не более двух часов, и с добытой вами информацией я смогу пойти по нужному следу и проигнорировать массу ложных следов. Вы сделаете это?

— Если вы конкретно скажете, что вам нужно, я предложу полицейскому управлению…

— Флэттс, вы знакомы с полицейским комиссаром или с кем-нибудь из его хороших друзей?

— Как ни удивительно, с полицейским комиссаром я довольно хорошо знаком. Я, кроме того, знаком и с мэром, но я решительно отказываюсь понять…

— Прошу вас, позвоните комиссару прямо сейчас и попросите его выделить вам в помощь детектива!

— Помилуйте, но я не вижу причины…

Тут я направился к двери, бросив на ходу:

— Полковник, видно, орлы, прилетевшие к вам на плечи, на лету снесли вам кое-что… голову!

Он обомлел, и, пока собирался с мыслями что-то мне возразить, я закрыл за собой дверь.

Нужно было проверить одну вещь, для чего мне потребовалось бы сделать массу телефонных звонков, поэтому я отправился в «Гровер». Дьюи уже заступил на смену.

— Кинг оставил тебе записку, если ты не позвонишь ему сию минуту, считай, что тебя уволили.

— У меня нет времени на выяснение отношений с этой оголодавшей мышью. Ночью все было в порядке?

— Один из клиентов Барбары пытался распивать спиртное в вестибюле, но ушел после того, как я ему запретил. Не понимаю, что стряслось с Лили — уже второй день она не выходит на работу. Да, приходил этот самый доктор Дюпре, просил тебя позвонить. Марти, сходи к врачу — ты, верно, и впрямь болен, если готов потерять такое теплое местечко…

— Ты обо мне не беспокойся, Дьюи. Соедини мой телефон с городом.

Я разделся и принял ванну, потом начал обзванивать старых знакомых-сослуживцев. Это у меня заняло час, и я раз двадцать подробно ответил на вопрос «Марти, дружище, где ты столько лет пропадал?» — прежде чем нашел-таки одного хмыря, у которого был свой человек в Службе иммиграции. Он дал мне телефон, и через несколько минут я получил желаемую информацию — грош ей была цена. Настоящее имя Ланде оказалось Ланденберг. Он прибыл в Соединенные Штаты с женой в конце тридцатых. Его родственник, проживающий в Джерси-Сити, — Герман Бохштейн, каменщик, переквалифицировавшийся в строительного подрядчика, — выступил его поручителем при выдаче тому вида на жительство.

Вот и все — я потерял целый день, гоняясь за тенями. Я лег, но из-за жары заснуть не удалось. Было начало пятого, и я решил пойти в больницу проведать Лоуренса и потолковать с ним.

Дьюи крикнул мне вдогонку:

— Когда тебя ждать?

— Не знаю.

— Что передать Кингу, если он будет звонить?

Я сказал, что именно передать, и ушел. На улице было точно в бане. Я шел по направлению к Седьмой авеню. Впереди меня шагала одна из наших горничных — крупная мулатка. Когда я стал ее обгонять, она бросила мне:

— Ужасная жара, а, мистер Бонд? А эта Лили — ее нет, и нам приходится работать за двоих.

— Везде сейчас трудно. Может быть, она выйдет завтра.

— Не выйдет, лучше бы вы наняли еще одну горничную, а не то я уволюсь.

Она свернула за угол, а я, не пройдя и пятиста шагов, вдруг спиной почувствовал за собой слежку. Никогда еще меня не обманывало это чувство — что за мной хвост. Из-за жары улицы были пустынны. Я стал петлять, как это обычно делается для запутывания следов, но мой хвост не отставал. Наконец я спустился в первую попавшуюся станцию подземки и бросил жетон в замок турникета. На платформе было человек десять, и я стал пристально наблюдать за турникетом. Никого. Вошла только пожилая дама. И все же я точно знал, что за мной следят.

Я вскочил в первый же поезд — это был экспресс на Бронкс. Только сев на скамейку, я почувствовал, как вспотел от этих гонок. Я намеревался уйти от хвоста, выйдя на Таймс-сквер, там сесть на другой поезд, или наоборот, пропустить поезд… Но потом я придумал трюк получше. Было слишком жарко для таких кульбитов, и я решил прокатиться со своим хвостом прямехонько до Гарлема.

В свое время я работал в Гарлеме всего каких-то несколько дней, и слава Богу: в этом районе у меня поджилки начинали трястись. Я все время чувствовал себя там точно живая мишень: белый на улицах Гарлема мог быть только легавым. Я знавал полицейских, которым очень даже нравилось работать в Гарлеме, но меня увольте. Я ожидал нападения в любую секунду, и ни на мгновение меня это опасение не оставляло.

Я попытался было рассмотреть своего филера в витрине — не так уж много на гарлемских улицах было белых прохожих. Но не смог. Оставалось только надеяться на то, что он вроде меня тоже пугливый.

Лили снимала комнату в жилой пятиэтажке У входной двери притулилось порядка десяти звонков. Я позвонил ей четыре раза — ибо табличка против ее фамилии указывала именно это количество, — и она еще не успела связаться со мной по домофону, как дверь раскрылась и из подъезда вывалились два здоровенных негра угрюмого вида. Когда я входил, они бросили на меня такой взгляд, точно вдруг решили вернуться и преградить мне путь. Но, ни слова не говоря, спустились по ступенькам крыльца.