Пёрышко (СИ) - Иванова Ксюша

Она строго так на дружинника моего посмотрела и вновь на меня очи свои русалочьи подняла:

- Да сук-то не отломан от дерева - отрублен, вон края какие!

Да, воины мои ничего не заметили, а девчонка - вон как! Непростая! Все подмечает. Понял я, почему Третьяк ее о муже спросил. С чего бы это молодой жене по лесу утром бегать, да еще в таком виде? В таком-то возрасте утром постель мужнину согревать должна. А не замужем быть - невозможно просто, красивая слишком, да и по возрасту...  не ребенок уже давно.  

- Ясна, далеко ли до деревни?

- Нет, рядом совсем, - она замялась, вижу, спросить что-то хочет, - Как зовут тебя?

Третьяк улыбнулся себе в бороду и наклонился к раненому. Милорад, до этого внимательно разглядывавший девушку, отвернулся и пошел помогать братьям Жданам убирать наш скарб. Чего это они? 

- Богдан.

- Бо-огда-ан! - нараспев протянула она и улыбнулась каким-то своим мыслям. - Богом данный, значит! Каким Богом-то? 

Странная девушка какая-то! Далось ей мое имя!

Переноска была готова. Лагерь собран. Кони топтались в поводу. Дружинники собрались, ожидая приказа. 

- Понесем на руках по-очереди. Ярополк - коней Милораду отдай, сам последним пойдешь. Волк, Третьяк - несете первыми. Веди нас, Ясна!

Она пошла вперед, по лесной тропе, которую вчера вечером мы и не заметили. Вообще, странно как-то получилось. Что ж Милорад вчера деревню не разглядел? Невозможно то! Даже если деревушка маленькая и в лесу затерянная - дым от печей, мычание коров, лай собак дворовых - что-то же должны были мы услышать? 

Думал, а сам девушкой любовался - на ходу косу плела, ручьи волос, золотом сверкающих, в пальцах своих тонких перебирала. Потом на левое плечо закинула - коса до пояса получилась и травинкой какой-то, за неимением ленты, связала. Идет быстро, и если оглядывается - меня почему-то глазами ищет. Странная! И платье у нее - непростое: рубаха белая длинная до пят почти. И стан и подстава из тонкой ткани сотканы, не как обычно, когда подстава из более грубой, жесткой. И, мало вышивкой, еще и другой тканью красивой, узорчатой края одеяния обшиты. Не видел никогда такого!

Оглядел дружинников - братья тоже глаз не спускают, чуть ли слюной не давятся, Милорад глаза старательно отводит, даже Третьяк, не смотри, что женатый - оглядывает ладную стройную фигурку. Злость какая-то на них шевельнулась! Снова прикрыть ее захотелось! Да, что это со мной? Умом, что ли, тронулся? Или околдовала меня русалка? Что за мной следит-то?

***

Ах, как жаль, что мне впереди идти надобно! Лучше бы я сзади! Так на милого своего любовалась бы! Богдан! Имя какое красивое! Не могла сдержать улыбку, так радовалась встрече с ним. Ну, и что, что он не признал меня. Дедушка тоже бабушку не сразу полюбил! Нашла! Дождалась! Встретила! И, надо же, такой красивый  - судьбой моей оказался! Век бы на него смотрела! 

Ничего вокруг не замечала. Все таким хорошим, красивым казалось - и солнышко ласково грело, и комары не кусались, и в небе - ни облачка!

- Ясна!

Вздрогнула, не ожидала, что он вдруг так близко окажется. Так хотелось его тоже по имени назвать?

- Что, Богдан?

Не привык он, похоже, что девицы так запросто с ним разговаривают - вон, как удивленно смотрит. А что если? Что если он женат? Как узнать-то? Прямо спросить - нельзя. Так может же быть? Он же мне предназначен, но вдруг... Так задумалась, что не услышала, что он сказал. Тогда он повторил свой вопрос:

- Деревня ваша изборскому князю принадлежит?

- Да, князю Ярославу. 

- А дружинники княжеские  у вас не останавливались?

- Нет, я и видела их только, когда с дедушкой в Изборск на ярмарку в детстве ездила!

- Ты с дедушкой живешь?

- Да, с дедом и бабушкой.

- А муж?

- Не замужем я, - (конечно, не замужем, дурачок, тебя жду) а ведь интересно ему, значит, и я для него важна. - а ты женат?

Снова он удивленно на меня уставился. Ему, значит, можно спрашивать, а мне - нельзя?

- Нет, не женат...

Ох-х, ну, и ладно, ну и хорошо! Значит, правда, мой суженый! 

***

Как она имя мое произносит, как будто, на вкус его пробует - тягуче, ласково! С улыбкой на губах, с искрами в глазах зеленых! 

Решил разузнать у нее обстановку, вдруг в деревне дозор изборский выставлен или разведчики вчерашние остановились - куда-то же она сгинули, как ветром сдуло, вчера вечером. Нужно быть готовым, вдруг мечи доставать пора. С этой целью и мужем поинтересовался - что, как ревнивый будет. Драку начнет - скажет, почему жена по утрам ранним с вами по лесу бродит. А она, "а ты женат?" - ей-то зачем? Да и как посмела девушка мужчине такие вопросы задавать - вот ведь странная! Но ответил, не удержался. 

За дорогой следил, видел, что несколько раз тропка вправо виляла. А потом лес в одно мгновение расступился - и совсем рядом в низине расположилась деревушка - домики в один ряд тянутся. Жители только-только из домов выходить стали - хозяйство кормят, в поле движутся. 

7. Чудеса

Бабушка чёрным изваянием застыла у дома. Сейчас начнется... Хотя,  может быть, при чужих не станет. Нужно ей сразу раненого показать, чтобы занялась делом... 

Бросилась к ней.

- Бабушка, милая, тут воин раненый. Только ты  помочь можешь.

Она окинула взглядом всех, но обратилась к Богдану - сразу выделила!

- Что с ним?

- На сук напоролся - прямо возле сердца!

- Несите в избу!

Сама быстро вперед пошла - со стола все смела прямо на пол. Тут-то я и подумала, что дело плохо. Раненого уложили. Бабушка велела всем выйти. Мне дала задание - воды из печи горячей нести, да тряпиц. Богдан у двери остановился - руки на груди сложил. Уже в сенях слышала, как бабуля и его выгоняла, но когда я вернулась, он все также стоял у выхода.

Бабушка ножом разрезала на парне рубаху. Он был совсем молод, хорошо сложен и красив, конечно, не так, как Богдан, но все же... Жалко будет, если помрет. Бабушка провела над раной руками, лишь слегка касаясь кожи, и сказала:

- Неспроста, ох, неспроста он до сих пор не очнулся. Ясна, завари крапивы, той, что в бане сохнет. Иди, воин, помоги ей достать.

Я удивленно посмотрела на бабушку - ведь знает же, что я сама на чердак слазить могу. Зачем его посылает со мной? А, впрочем, разве мне это не на руку - с ним наедине остаться? Посмотрела на Богдана у выхода, взглядом зовя за собой. У избы он отдал приказ одному из дружинников - невысокому, коренастому, но приятному на лицо, кудрявому молодому мужчине:

- Ярополк, присмотри!

Тот, кого назвал Ярополком, шагнул в избу. А Богдан за мной пошел. По дороге в баню стал расспрашивать:

- Бабка твоя только травами лечит, или еще что умеет?

- Умеет: роды принимает, раны шьет, ну, и так, понемногу...

- Повезло нам тебя в лесу встретить.

А мне уж как повезло! Столько лет ждала! Улыбнулась ему, вложив в свою улыбку всю радость от долгожданной встречи. Зашли в баню. Она у нас дедушкой по-особому сделана была: с чердаком, на котором некоторые травы сушились - те, которым не просто сохнуть, но и жаром обдаваться в ходе сушки нужно было. На чердак лестница вела из жердочек, лаз узкий, а там - темнота, хоть глаз выколи. Трав - видимо-невидимо, да только, где крапива висит - я не помнила толком. А лучину взять не догадалась. Ничего - наощупь найду. Это - трава простая, за ней бабушка деда всегда посылала, меня - чтобы что-то посложнее найти...

Я вперед полезла, он - за мною. Встала, выпрямилась, жду, когда глаза к темноте привыкнут, тут и Богдан поднялся. Рядом остановился - тоже осваивается. А стоит близко совсем - дыхание горячее чувствуется, только тронь - обожжешься... Понимала, что чужой он еще, что нельзя торопиться. Но удержаться не могла... Руку протянула медленно-медленно туда, где лицо его быть должно и, не рассчитав немного - хотела ведь только кончиками пальцев кожи его коснуться, всю ладонь на щеку положила. Сама вздрогнула от неожиданности и его судорожное движение почувствовала: дернулся, замер и стоит - не шелохнется. А горячий он какой, борода мягкая руку ласкает - да это же я сама, по лицу его глажу! И вдруг, то ли почудилось мне, где-то вдалеке - грома раскат, как будто, свист какой-то, шум, шорох - дальний, негромкий. Он назад шагнул - и исчезло все, снова - тишина.