Жизнь невозможно повернуть назад - Карл Левитин

Для землянина будущее, скрытое завесой неизвестности, такой же факт бытия, как для капканца - точное, до деталей, знание своего завтра, благодаря таковому он только и может существовать. И ни одна земная мать не стала бы лишать своего ребенка, заброшенного на чужую планету, сказки, которая поведает ему о его прошлом и будущем; и до этого злосчастного времени Энн каждую минуту рассказывала Титу о Земле, и он рос, мечтая о зеленой траве и голубом небе, темных ночах и солнечных днях, о зиме и лете, о снеге и дожде, гриппе и коклюше, зубной боли и несчастной любви, о тысячах волшебных, сказочных, невероятных вещей, которые влекли его сильнее, чем... да, сильнее, чем все на свете.

12. 00. 00/356. 947/V

- Мы собрались по просьбе членов Совета командора Морева. Ему слово.

- Сегодня двенадцать лет со дня старта разведывательного корабля руководимой мною Экспедиции, задача которой - поиски "Чивера-1". Как хорошо вам известно, это первая попытка поиска Невернувшихся, предпринятая через полэры после их исчезновения. Развернуть поиски раньше мешала тысяча причин. Сейчас их нет. Значит, следует немедленно послать нуль-флот в квадрат, где в последний раз были приняты сигналы малого внегалактического охотника "Чивер-2923".

- Подсчитана ли стоимость такой экспедиции и совместима ли она с ранее утвержденными Советом планами?

- Подсчитана. Ориентировочно - 15 миллионов человеколет, что составляет полпроцента наличных ресурсов Совета.

- Но это больше, чем любые две программы, вместе взятые!

- Едва ли стоит в данном случае проводить сравнения и параллели. Поиск Невернувшихся - а перед нами два экипажа землян, о судьбе которых ничего не известно, - долг, не сводимый к цифрам и выкладкам.

- Тем не менее существуют планы, реальность которых не вызывает сомнений, и прожекты, осуществимость коих под большим вопросом. Куда прикажете направить ресурсы, всегда, увы, ограниченные?

- Прошу прекратить неаргументированную полемику. Время Совета слишком дорого для неподготовленных дискуссий. Согласно ранее поданной просьбе докладчика, предлагаю выслушать мнение эксперта Грусткина.

- Я буду предельно краток. Исследования, проведенные в ЭРЭ за последние несколько лет, позволяют немедленно получить экономию в 25 миллионов человеколет, что полностью покрывает стоимость такой же немедленной посылки нуль-флота на поиски Невернувшихся. Подробные расчеты прилагаются.

12. 00. 15/356. 947/V

БОБ

Корабль практически не получил никаких повреждений и внешне выглядел вполне исправным, прошедшим, правда, нелегкую дорогу и нуждающимся в профилактическом ремонте. Рольсен не вылезал из двигательного отсека, копошился в реакторном отделении, колдовал над панелями блоков управления, прозванивая схемы, прогоняя тесты, настраивая аппаратуру. Он с удовольствием занимался всем этим. Внутренняя потребность постоянно что-то делать, не слишком задумываясь о результате и тем более о цели, отличала его с детства. О его работоспособности ходили легенды. Он ни разу не воспользовался послеполетным отпуском - проходил переподготовку, брался за короткие рейсы, осваивал новую технику полета и управление кораблями различных типов. Теперь накопленный столь разносторонний опыт мог ему очень пригодиться.

Однако чем больше Рольсен приводил корабль в порядок, тем очевиднее ему становилось, что в нынешнем его виде "Чивер-2923" представлял собой по существу груду отлично функционирующих узлов и агрегатов. Информация, стертая неведомым полем, окружавшим галактику, в которую входил Капкан, была невосполнимой, не хватало тех самых инструкций и параграфов, с которыми он, непрестанно ими пользуясь, боролся. Конечно, Рольсен вполне мог поднять корабль, проложить курс к любой из близлежащих планет, даже, вероятно, найти тот тоннель во внешней сфере, сквозь который они провалились в этот мир, оперативная память работала без сбоев, весь путь сюда записался четко. Можно было, следовательно, повторить его и в обратном направлении. Но что толку? Даже если и существовала какая-то теоретически мыслимая возможность обмануть замкнутость этой проклятой вселенной, найти слабину в её дьявольских законах, шанс - скорее всего, единственный - требовал расчетов, моделирования, осмысления ситуации в целом. Нужно было строить и проверять гипотезы, пытаясь представить себе механизм, управляющий притягивающим полем, разгадать структуру этой чертовой электромагнитной ловушки. Всего этого Рольсен делать не умел - во всяком случае, без полностью набитого программами корабельного мозга.

Он всегда считал, что наставления и уставы, которые портят столько крови в обычных условиях, как раз для того и служат, чтобы пилот мог воспользоваться ими в условиях экстремальных. Поэтому Рольсен и не мудрствовал лукаво - он просто летал, много и охотно, выполняя любые задания, сам искал новые, не отказывался ни от какой космической работы, но никогда не забивал себе голову соображениями, не относящимися к данному конкретному делу. Игорь Грусткин в пылу споров называл его за это приземлением, но это было, конечно, несправедливо и потому оскорбительно. Это он-то, Рольсен, приземленец?

Да, он летал много и порой без разбора, но таков был его способ накапливать полетный опыт. Каждому - свое. Грусткин месяцами сидел на базе, дожидаясь своей экспедиции, каждый раз все более мудреной. Рольсен же за это время успевал вернуться из трех, а то и пяти более простых. Грусткин бил в какую-то одну, известную ему да двум-трем близким друзьям точку - он не просто исследовал космические феномены, но из них еще выбирал наиболее загадочные. В результате вокруг его имени стал сиять некий ореол, вроде электростатического пояса, и в Списке Пилотов - негласном, но всеми признаваемом табеле о рангах он стоял первым. Между тем по служебной лестнице Грусткин продвинулся не слишком: они вместе начинали кадет-лейтенантами, но Рольсен через два года был уже пятым, а еще через три - вторым лейтенантом, Грусткин же, при всей своей мудрости, оставался третьим лейтенантом без особых надежд на скорое продвижение. Впрочем, кажется, его это мало трогало...

Поначалу Грусткин не упускал случая подковырнуть Рольсена, при каждой встрече издевательски просил у него разрешения взглянуть на персональный счетчик парсеков. Но потом отстал, ушел в свои сокровенные проблемы. Они не ссорились, конечно, потому что делали, по существу, одно дело - работали вместе в ЭРЭ, а разрешенных экспериментов в Экспедиции пока еще хватало на всех. Забавно, что последним человеком на Земле, кого он видел, был именно Игорь, пришедший проводить их с Энн, а первым на Капкане - снова Грусткин, только синеволосый.