Жизнь невозможно повернуть назад - Карл Левитин

Поначалу Грусткин не упускал случая подковырнуть Рольсена, при каждой встрече издевательски просил у него разрешения взглянуть на персональный счетчик парсеков. Но потом отстал, ушел в свои сокровенные проблемы. Они не ссорились, конечно, потому что делали, по существу, одно дело - работали вместе в ЭРЭ, а разрешенных экспериментов в Экспедиции пока еще хватало на всех. Забавно, что последним человеком на Земле, кого он видел, был именно Игорь, пришедший проводить их с Энн, а первым на Капкане - снова Грусткин, только синеволосый.

И опять-таки - поразительно, как устроена человеческая психика: самые простые и очевидные вещи вызывают наибольшее изумление. Сколько раз на Земле говорили они - кто с одобрением, кто с осуждением - о замкнутости космопилотской касты, о том, что в профессию эту идут люди по наследству, потому что с рождения привыкли слышать дома о звездолетах и млечных трассах, о субсветовом разгоне и парадоксе времени. Логично, казалось бы, сообразить, что и на "Чивере-1" улетели прапрапрадеды и такие же бабки сегодняшних курсантов-звездолетчиков. Если уж кого и суждено им было встретить, так именно кого-нибудь из таких вот знакомых персонажей - и все-таки долго не могли они привыкнуть к мысли, что в природе все происходит именно так, как оно и должно происходить.

Портретное, фенотипическое сходство... Как оказалось, этого мало! Но, конечно, если пять генераций подряд превращать человека в растение, и не того можно добиться. Чудовищная, противоестественная идея... впрочем, единственно, вероятно, возможная. И надо признать, мастерски реализованная.

Оторванные от Земли, без малейшей надежды вернуться, они пытались, конечно, прижиться на Капкане, построить дома, наладить быт, растить детей, как требует 26 параграф, который трудно забыть из-за одних хотя бы шуточек, что всегда, очевидно, были с ним связаны. Но проходит несколько лет, и новое несчастье осознается экипажем "Чивера" - у людей, живущих на этой планете, уже не может быть радостей материнства или отцовства. Годы между тем идут. Наверное, им пришлось схоронить самых старых и больных, прежде чем были запущены нынешние климатизаторы - остроумным образом переделанная корабельная мониторинговая система, ставшая похожей на те устройства, что на Земле применяются в клиниках для поддержания жизнедеятельности больных.

Но самые светлые головы из чиверян сумели повернуть вспять биологические процессы, происходящие в организме, они разработали способ изменить направление ферментативных реакций. Закон униполярности движения жизни, под который делалось столько подкопов в самые разные времена, рухнул, оказывается, много раньше, чем считается на Земле.

Но чиверяне по праву заслужили и еще одну Звезду Героев Разума. Они решили и прямо противоположную задачу, которая на Земле даже не ставилась - да и к чему землянам нужно тратить свои умственные усилия на явно никчемную проблему: как быстро состарить человеческий организм. Вероятно, им, столь глубоко проникшим в механизм физиологической активности, проще было бы совсем исключить старение, но это означало бы, что вся популяция землян на Капкане застынет на одном возрасте, станет статичной, подверженной неведомым и потому еще более грозным опасностям. Ведь как ни совершенны климатизаторы, но и они вносят постоянные ошибки, суммирующиеся со временем. Вечная молодость - вещь рискованная вообще, а на чужой планете - роскошь попросту непозволительная. Поэтому трансформаторий не только старит - он подправляет биофизические программы, не дает накапливаться климатизаторному грузу, отягощающему наследственность капканской популяции - если, конечно, допустимо говорить о наследственности внутри одного и тоге же организма.

Круговорот людей на Капкане - нереальная реальность, что-то вроде тех "сумасбродных мыслей", о которых твердил Грусткин, постоянно горюя, что его собственные абсурдные планы и проекты недостаточно безумны. Но, с другой стороны, он, этот круговорот, - порождение Большого Космоса, результат необходимости следовать четким установлениям, приноравливаясь к самым невероятным обстоятельствам. В этом смысле он бы дал чиверянам и третью Звезду Героя - за образцовое и творческое выполнение требований параграфа 26 "Наставления по осуществлению экспериментального полета". Особенно если бы они удосужились оставить описание устройства и принципов действия основных блоков своего трансформатория или хотя бы не сделали его полностью непроницаемым, словно военно-космический объект класса ноль.

... И все-таки любопытно было бы узнать, в чью именно голову впервые пришла эта гениальная в своей абсурдности идея вывернуть жизнь наизнанку...

15. 15. 15/3015/VI

ВСЕ СИСТЕМЫ ТРАНСФОРМАТОРИЯ ФИКСИРУЮТ НАСТУПЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ "Ч". СОГЛАСНО ПРОГРАММЕ НАЧИНАЕТСЯ РАССЫЛКА КОМАНД НА СЪЕМ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ ЭКРАНОВ.

15. 15. 15/3015/VI

АННА

- Как ты мог, Тит, как ты мог!

- Но, ма, ты сама говорила: надо лишь

- Я чуть с ума не сошла, когда ты исчез, я

- очень захотеть - и все получится.

- металась по всему Капкану, я всех

- Только бояться не надо. Вот я и решил

- расспрашивала о тебе, пока не встретила

- сделать то, что невозможно. Как на

- Грусткина-5 и он сказал мне, что видел

- Земле! Ведь я землянин, ты сама мне сто

- тебя у трансформатория и даже окликнул,

- раз говорила. Ну, вот я и поступил как

- но ты не захотел разговаривать с

- землянин, Ты не плачь, мама, не надо.

- трехлетним стариком, а пошел в Зону

- И прости, что я взял твой медальон,

- Запрета, но я же знала, что там только

- пока ты спала - я снял его, потому что

- люк, который открыть невозможно, да

- впадинке у люка мне показалась такой

- еще крохотное углубление

- же формы, как твой медальон - я все

- неизвестно для чего - и это все, что

- время об этом думал с тех пор,

- есть в Зоне Запрета у трансформатория.

- как впервые эту впадинку увидел. И я

- Я помчалась, как безумная, туда и

- решил вставить его туда - ну хоть

- увидела лишь отцовскую булавку командора.

- попробовать, что выйдет. И еще

- Как ты мог? Тит? Взять, без спросу

- булавка с бриллиантом...

... Бедный, храбрый мальчишка, истинный землянин, хотя и родившийся на Капкане... Он не умел смиряться с общепринятой нелепостью, с тем, что всем вокруг казалось самоочевидным, единственно возможным, а ему - абсурдом, дикостью, сумасбродством. Теперь, когда он был где-то за непроницаемыми стенами, дважды отгороженный от нее - неприступным металлом и непроходящим страхом, - Энн с мучительной ясностью понимала, что совсем не знала своего сына. Ей было невдомек, как мучительно переживал Тит обратный капканский ход жизни, когда сам он взрослел, а те, кого считал своими сверстниками, превращались в младенцев. Она осознала вдруг корни его почти болезненной любви к деревьям и кустарникам, к мелким и крупным зверюшкам - ко всему, что растет как и он, а не уменьшается, как синеволосые люди вокруг. Рассказы о Земле, где все так прекрасно, разумно и счастливо, будили в его бесстрашном сердце решимость сразиться со злом, победить его, выполоть этот цветок нелепости, срубить все, сколь их ни на есть, головы Змею Горынычу.