Двенадцатая нимфа - Владимир Полуботко

Кехт и Форк многозначительно переглянулись. Скандлан как-то странно улыбнулся.

— Я что-то не так сказал? — удивился Вальтер.

— Всё так, — утешил его Скандлан. — Просто мои ребята подумали, что вы такой богатый из-за того, что тайно производите что-то из этих самых морских коньков.

— Ах, вот вы о чём! — рассмеялся Вальтер. — Нет, ребята, это не так. Я ничего не произвожу — ни тайно, ни явно. Как видите, моя лаборатория — прозрачное здание. На ночь я всегда включаю здесь свет, и со стороны видно всё, что может произойти внутри этого помещения. Ну, например, вторжение посторонних людей с целью ограбления.

Скандлан сказал задумчиво:

— Если вы на ночь оставляете свет в этом доме, то со стороны моря это, наверное, выглядит, как один большой светильник. Должно быть, это очень красиво.

— Красиво, — согласился Вальтер. — Я и на башне Старого Маяка тоже включаю одну-единственную лампочку и тоже для красоты. Пусть светит. Может быть, кому-то мой свет пригодится и укажет верный путь. Или даже спасёт от заблуждений… Ну, а, если бы я здесь что-то производил, то об этом бы уже все знали. Что же касается, морских коньков, то я их только коллекционирую. Некоторые редкие экземпляры я продаю живьём Меценату — он их содержит в своём океанариуме. Я могу и вам их продать, сколько вы захотите, но вы должны сделать мне заказ: сколько, каких, когда и по какой цене, вот тогда и поговорим.

Скандлан как-то странно ухмыльнулся и спросил:

— Мы непременно сделаем вам такой заказ, господин Вальтер, но не сегодня. Сейчас мы пока только присматриваемся.

— Ну что ж, смотрите на здоровье.

Но Скандлан не унимался и гнул куда-то в сторону от первоначально заявленной темы:

— Вот вы ничего не производите, но купили себе дом, построили эту лабораторию… Вы же не хотите нам сказать, что живёте за счёт продажи морских коньков Меценату?

— Нет, конечно, — рассмеялся Вальтер. — Я вам вообще ничего не собираюсь рассказывать о том, как и за счёт чего я живу. И вы ведь, по вашим же собственным словам, не за этим же сюда пришли, чтобы выяснять какие-то подробности моей жизни, а за чем-то другим. Ведь так же? — он пристально посмотрел на Скандлана.

— Да, конечно, — вынужден был согласиться тот.

А Вальтер уже начал злиться:

— Я ведь не обязан отсчитываться перед вами, да и вы ведь пришли ко мне не с целью допроса или вымогательства, а с целью просмотра моей коллекции, разве не так?

Вальтеру всё больше и больше не нравилось происходящее. Он прикрыл глаза и вдруг представил себе следующее продолжение начавшейся непонятной беседы:

В ответ на его слова: «Я вам вообще ничего не собираюсь рассказывать о том, как и за счёт чего я живу» последовал зловещий ответ молчавшего до этого Форка:

— А зря. Сказать всё-таки придётся.

Скандлан оглянулся на него и бросил небрежно:

— Форк, вечно ты суёшься не в своё дело, тупица.

Вмешался Кехт:

— Босс, опять ты сердишься! Ну, что он такого сказал?

— Заткнитесь оба, придурки! — посоветовал им Скандлан. — Я вам слова не давал! Ваше время ещё придёт!

— Уже пришло, — хихикнул Форк и выронил стеклянную банку с заспиртованным редчайшим экземпляром рыбы-зебры.

— Ой, извините, — сказал он, изображая растерянную улыбку.

— Извинить не могу, — ответил Вальтер, — мне придётся тебя за это убить.

— Ой, ещё раз извините, — смущённо пробормотал Форк, разбивая вторую банку.

— Пока хватит, — скомандовал Скандлан.

Кехт в это время одним лёгким движением руки смёл на пол какие-то колбочки и пробирки.

— Я же сказал: хватит! — рявкнул Скандлан.

Оба здоровяка изобразили притворный испуг. На какое-то время застыли в полной неподвижности.

— Хорошо, мы подождём, — сказал, наконец, Кехт. — Хотя работы здесь, конечно, много, правда, Форк?

— Да, — согласился Форк, деловито оглядываясь по сторонам. — Если даже не поджигать, а только перебить всё стеклянное и хрупкое, то осколки ему потом придётся вывозить на самосвале.

Скандлан сказал:

— Эти мои идиоты совершенно не умеют себя вести в приличном месте. Вы должны их простить — сказывается плохое воспитание и неправильное школьное образование. — Он воздел глаза к потолку и с горечью проговорил: — У нас в Авдации очень плохие школы, в которых любая глупость школьников не пресекается, а даже поощряется. Даже если школьник будет совершенно слабоумным, то и тогда он будет считаться «альтернативно одарённым ребёнком».

— Оно и видно, — сказал Вальтер, — эти двое — явно из таких альтернативно одарённых.

— Босс, он хамит, — сказал Форк и тотчас же запустил табуреткой в стеклянную стену лаборатории.

К их изумлению, табуретка отлетела в сторону, не оставив на стекле даже царапины.

Вальтер сказал: спокойно.

— Бывают и такие стёкла.

Скандлан проговорил совершенно невозмутимым голосом:

— Ребята, он не хамит, а говорит суровую правду о ваших умственных способностях. А такие стёкла и в самом деле бывают. Между прочим, они стоят уйму денег и по карману только очень богатым людям… Как видите, мы не зря сюда пришли.

— Не зря, — сказала Вальтер. — Сейчас я покажу вам один фокус. Эй, Кехт, придурок, ну-ка глянь на меня!

Кехт с изумлением посмотрел на Вальтера, но, встретившись с ним взглядом, тут же пошатнулся, затем медленно осел на пол, а затем и того больше — одним решительным движением растянулся на нём.

— А теперь ты, Форк! Посмотри-ка на меня!

Форк ещё не понял в чём дело, и следующим был он.

— Что вы с ними сделали?! — закричал Скандлан.

— Если меня слишком сильно разозлить, то я могу убить одним взглядом или даже усилием мысли.

— Вы убили их?

— Конечно! Не любоваться же мне на их дерзкое поведение. Если не хотите быть третьим трупом, зовите своего помощника и выносите этих двоих.

Скандлан смутился.

— Я сам, пробормотал он, беря под мышки мёртвого Форка и выволакивая его. — Впрочем, не поможете ли мне вынести второго?

— Я к такой гадости не притрагиваюсь, — небрежно отмахнулся Вальтер. — Зовите своего помощника. Скажете, что они по неосмотрительности разбили ампулу с ядовитым веществом и попробовали её содержимое на вкус, хотя я их и предупреждал не делать этого.

— Да, да, конечно, — пробормотал Скандлан и побежал звать своего помощника.

Вальтер открыл глаза. Наваждение прошло.

Перед ним стояли три мирных человека — Скандлан и двое его молчаливых и явно туповатых подручных — Форк и Кехт. Шикарные костюмы придавали им благообразный вид, но по-настоящему умным выглядел лишь Скандлан, те двое были похожи на малоподвижные манекены.

— Нет, конечно, — рассмеялся Вальтер. — Я вам вообще ничего не собираюсь рассказывать о том, как и за счёт чего я живу. Я ведь не обязан отчитываться перед вами, да и вы ведь пришли ко мне не с целью допроса или вымогательства, а с целью просмотра моей коллекции, разве не так?

— Именно так, — подтвердил Скандлан. Двое манекенов только почтительно кивнули в знак согласия. — Да мы и не собираемся вам задавать такие вопросы. Извините, если мы сказали что-то лишнее.

— Вы будете спрашивать меня только об ихтиологии?

— Не только. Мы — люди науки, и нас интересуют все её тайны. Скажите, пожалуйста, что вам известно по поводу сокровищ эйнов?

— Только то же самое, что и всем, — ответил Вальтер. — Об этом много писалось. Телевиденье то и дело рассказывает о раскопках и необыкновенных находках, а я знаю то же, что и все остальные.

Скандлан возразил:

— Простите меня за мою настойчивость, но Дымные острова — это ведь бывшая эйнская земля, и здесь наверняка что-то осталось от их пребывания.

— Все шедевры эйнской архитектуры — дворцы с колоннами, крепостные сооружения и башни, сводчатые мосты, ступенчатые амфитеатры для театральных зрелищ, аллеи статуй… Всего этого нет на Дымных островах. Древняя Эйнская империя находилась по соседству — на территории современной Нифонии. А на наших островах эйны бывали очень редко. Они привыкли к тёплому климату, и в их понимании, здешние субтропики — это уже слишком холодно.

Скандлана как будто удовлетворил такой ответ. И всё же он сказал:

— Но у нас есть данные, что эйны под конец своего существования нигде, кроме Дымных островов, не жили.

— Да, — согласился Вальтер. — Это случилось после полного крушения Эйнии. Жалкие остатки разгромленной армии перебрались на эти земли со своими семьями. Некоторое время они здесь жили, но потом по неизвестной причине вымерли.

— Про них говорят так: они не вымерли, а неожиданно исчезли, — сказал Скандлан.

Вальтер ответил:

— Кто что хочет, тот то и говорит. Если люди были, а потом они вдруг исчезли, то как это можно назвать? Я употребляю выражение «вымерли».