Отвечаю за возраст - Эльвира Бочкова

Как запоздала ты, весна!..

Не помешает даже слабость

Признать, что праздновать одна

Не в силах я: мешают рези

В глазах и отблески стекла.

Тебя от смерти (от болезни

Себя спасая), не смогла

Спасти тогда, когда сам воздух

Вставал – от стужи! – на дыбы.

…Переводил ты дух, – а продых,

Считай, зависел от судьбы.

Всё было поздно. Было поздно!

И наша встреча, что была,

И март, в чьём море льдышек гроздья

Лучами радость обвила.

Они сияли так, что больно

Глазам!.. Дотронуться – ни-ни!

…И вся сияла колокольня –

С какого бока ни взгляни

Ты на неё…

Не рассуждая,

С неё смотреть бы на любовь:

Не обещай недужным мая –

Волненьем лица обескровь.

2

Не в радость март, не в радость и апрель.

Угасла память, проча воскрешенье

Того, что быть могло бы, – а теперь

Хотя б оплакать прошлого рожденье.

Убиты все намёки на мечту.

И не спасёт меня печали сила.

Меня возвысил ты – на высоту,

Которую весна не покорила.

Так мне блуждать средь вечных ледников?

В глазах темно от колющего солнца.

В апреле, марте – без проводников

Здесь я, чтоб с одиночеством бороться.

Со мною только тёплый, лёгкий ток,

Что перетёк в мою с твоей ладони,

Поскольку ты мою ладонь не мог

Не отпустить…

Зимою похоронен

В её земле, в безбрежности равнин:

Навеки породнился ты с зимою!..

…А между тем, ты с Вечностью един,

А вечный снег –

останется со мною.

3

Сникли стихи мои: вешним больны малокровьем.

Ищут опору, но не на что им опереться.

Ты же – в могиле, скорее – на волюшке-воле:

Дух твой свободен, как в лучшие дни малолетства.

Можешь курить – и за это никто не осудит.

Можешь любить так, что слёзы подступят под горло! –

Женщину ту, что и гостьей твоею не будет.

…Хмур мой апрель, мне не верится в лето и вёдро.

Я одинока? На это не знаю ответа.

Есть облака, уходящие в область заката.

Шум ледохода украсит молчанье поэта –

Движется вниз по теченью к апрелю от марта.

Я на свету. И глаза ослабляются резью.

Свет утомляет, и множатся слёзы от солнца.

…Ты и при жизни не сравнивал с тяжкой болезнью

Тягу мою к мрачноватой утробе колодца,

Ибо и ты заглянул в глубину запределья

В книгах своих, что, меня поглотив без остатка,

Жить убедили стихи мои в дивном апреле,

Где жизни со смертью мучительно длительна схватка.

* * *

Будет день,

Если будет и пища.

До чего же опять хороши

И без возраста

Слов пепелище,

И сосновая роща в глуши.

Мой июль, ты один для удачи:

Разыгралась безудержно блажь –

И смола даже зá полночь плачет

Всё о том, что не умер кураж.

Горевать всё трудней…

И труднее

Птицу-радость

За хвост уловить.

Только хвоя на тропке ржавеет,

Только ноги убавили прыть.

В шесть утра добреду до забора,

До свалившихся сгнивших досок, –

И услышу мелодию вздора:

Соловьиных детишек заскок.

У ГИБНУЩЕЙ РЕКИ

Нам выпало отчаяться в пути,

И пережить безверия блокаду,

И запретить бессмертье снегопаду,

И жизнь прожить – не поле перейти.

Дай постоять у гибнущей реки,

Дай поглядеть в зрачок земной отраде –

Рыбёшке-солнцу в золотом наряде,

Пока не поглотили топляки.

Как дети мы: мы за руки взялись,

Чтоб не поддаться осыпи песчаной,

Налюбоваться впрок небесной манной

И навсегда скатиться с кручи вниз.

* * *

Хотя б ещё чуть-чуть пожить:

Писать рифмованные строки,

Как руку – с пульсом! – положить

На странный мир, – сухой, жестокий.

Озноб, и ненависть, и страх

Унять, бредовый пыл утишить.

По тумбе в кварцевых часах

Дождь лупит, словно бы по вишне!

Какое празднество воды!

Оно полно предназначенья

Сушь напоить, – а за труды –

Плоды вишневого цветенья.

* * *

Мне не звони: уходящей весне

Эти звонки не по нраву.

Я приходить собираюсь к сосне, –

Ссыпала иглы на девственный снег,

Не в колею, не в канаву.

Снег под сосной – небольшой пятачок,

Словно затерянный остров.

…Верь мне: закрою избу на крючок

Вместе с шестком, тем, что óбжил сверчок,

Хоть он сверчку не по росту.

Там, над сосною – каскад тишины

Мнёт соловьиные трели.

Мне позвони:

Уходящей весны

Мимо звонки пролетели.

на катере

Шёл ноябрь, а какой – не упомню.

Падал снег вперемешку с дождём.

Помню я на бугре колокольню

И не отданный вечер на слом.

Падал снег на мотор,

И надолго

Горизонт потерялся от брызг,

И вело катер прямо на Волгу

Устье Кудьмы, –

на свет, что пречист.

* * *

А если для себя

Писать о болях личных,

Тогда кому нужны

Болезные стихи?

Гниёт в селе изба,

А красочный наличник –

Бальзам для глаз весны,

Дар ласточкам стрехи.

И дождика пунктир,

И речь – полны иллюзий.

Закат – в реке пожар,

Не менее того.

…Расширив бренный мир,

А свет в окне обузив,

Мой стихотворный дар

Обрёл сердечный кров.

Переменам несметным –

Всё длиться…

несметные перемены

1

Переменам несметным – всё длиться,

А о страхах – опять не скажу.

…Ах, душа, позволительно скрыться

В необъятных пространствах стрижу!..

В небе полдня – медь солнца,

И очи

Просят слёз, чтобы очи прикрыть.

Верь, что полдень, бесспорно, короче

Тéней сумраков, могущих быть.

Вот уже на воде отраженье

Резких-резких, отчётливых крыл.

…И стрижа в чёрном небе круженье,

И грозой кто-то полдень накрыл.

2

Чтó мне дождь?! Всё идёт, как надо.

Утром встану – на май смотрю.

Дождь идёт в лепестках!..

Неправда,

Что, трудясь, глаза устают.

Не устали они, но силы

Отберёт у земли вода,

Если тучи в садах пустили,

Может, корни, – и… навсегда.

Глянь, – земля в лепестках опавших! –

Убеждает снега свои

В том, что без вести нет пропавших:

Есть прообраз их, – оживи!..

3

Нету в море житейском покоя,

Ибо каждый характер – скала:

Ждёт и ждёт грозового прибоя,

Чтоб ударил – и прочь голова!

Может, грозен прибой,

Но затишье

Знало море: и солнечный диск

Раскололся, как толщи излишек,

На несметное множество брызг.

* * *

Я не шагну уже вперёд?

Я – захиревший огород,

Который предки завели:

Средь репы – яблони цвели.

Ах, это яблоко в саду! –

Оно не светится в ночи.

Да будет плата по труду:

Хотя бы яблоко включи!

В ладонях яблоко согрей

(Не тронь подошвами пырей).

…А не захочешь быть в пути,

Хотя бы память возврати.

заветы предков

От бессилья не страдать.

Уповать нельзя на радость.

Коромысла старых радуг

Бросить в угол, поломать.

И, конечно, два ведра –

Не из жести, из железа –

Притащить из-под навеса:

«На, несносная жара!»

Огород плохой полить –

От души полить, обильно.

…Боль, что в мышцах,

Равносильна

Боли тех, кто мыслил жить.

Кто пришёл не от сохи –

Господин себе и воля.

…Кто ушёл в ржаное поле,

Как запели петухи…

* * *

На сон земли обрушен гиблый мрак.

От сумерек пятно в душе осталось.

…Не говори, что ты в любви дурак:

Без слов твоих об этом догадалась.

Я жду звезды или её ждала.

Я думала, что свет пойдёт оттуда –

И ляжет на сосновый мох ствола

От той звезды полночная полуда.

И будет снова лезть сосна из кож,

Чтоб свечкою молоденькой зажечься

На радость полдню, что на огнь похож, –

А звёздный нож в её не входит сердце.

* * *

Будет сушь. В середине апреля.

Это ясненько – как на духу!

Будет сушь. Никакого поверья!

Время складывать лапки стиху.

Ведь апрелю пора б прослезиться,

Поддаваясь ветрам, что несут

Вести с моря – едва ль по крупице! –

Мощным валом, что с нежными крут.

Только море уже без заначки –

Той, которую выкрал

Ходок

К больше моря любившей морячке

Вéтров с моря сырой холодок.

Будет сушь. Будет сушь – ах, какая!..

Выжжет память до самых корней.

И, с трудом пачку писем листая,

Станут косточки пальцев белей.

голос

Потеряла, не спасла вовремя:

Ты не мой, ты не свой –

Лишний ты!..

О потерянном едва ли помню я.