Быть никем. Теория самомоделирования субъективности - Томас Метцингер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во-вторых, в нашем случае Я-модель функционально привязана к внутренне генерируемому входу (см. раздел 5.4 и главу 6). Это меняет и функциональный профиль глобальной, сознательной модели реальности (см. раздел 6.2.3): сознательная модель мира теперь не только феноменально, но и функционально центрирована, поскольку привязана к мозгу порождающего ее организма через устойчивую функциональную связь. Эту устойчивую функциональную связь с самым глубоким ядром мозга организма обеспечивает Я-модель. Происхождение перспективы от первого лица теперь фиксируется через специфическую каузальную роль, создавая область максимальной стабильности и инвариантности. Обратите внимание, как понятие функционально "центрированной феноменальной модели мира" может быть тесно связано с понятием "центрированного мира" в работах Куайна (1969, p. 154) и Д. К. Льюиса (1979), а именно как более точное и эмпирически прослеживаемое описание того, что на самом деле является объектом эгоцентрических пропозициональных установок (например, в терминах классов возможных миров, выделенных паттерном нейронной стимуляции индивидуального организма). Только что упомянутая устойчивая функциональная связь имеет много теоретически значимых аспектов. Один из них заключается в том, что она прочно связывает все действия организма (будь то когнитивные, аттенционные или поведенческие) с внутренним контекстом, а именно с элементарной биорегуляцией.
Работа с моделью реальности, организованной перспективно, чрезвычайно обогащает и дифференцирует функциональный профиль системы обработки информации, позволяя ей генерировать совершенно новый класс действий - действий, направленных на себя (например, вспомните множество новых моделей самоисследующего поведения, демонстрируемых шимпанзе после того, как они узнают себя в зеркале).
С определенного уровня сложности репрезентативные пространства, центрированные на самомодели, также позволяют приписывать психологические свойства как самой системе, так и другим системам в окружающей среде, и тем самым открывают путь к концептуально опосредованной, рефлексивной субъективности и социальному познанию, например, путем внутренней эмуляции других сознательных агентов. В частности, центрированное репрезентативное пространство позволяет внутреннюю, феноменальную репрезентацию самого отношения интенциональности. Я подробно вернусь ко всем этим моментам в последующих главах.
Нейронные корреляты центрированности репрезентативного пространства
С одной стороны, существуют эмпирические данные - например, факт повторного появления фантомных конечностей после иссечения соматосенсорной коры (Gybels and Sweet, 1998, цит. по Melzack, Israel, Lacroix, and Schultz 1997), - указывающие на то, что нейронный коррелят нашего феноменального "я" сильно распределен. С другой стороны, существует множество эмпирических результатов, указывающих на механизмы, представляющие собой устойчивую функциональную связь между определенными локализованными процессами мозга и центром репрезентативного пространства. К таким механизмам, например, относятся активность вестибулярного аппарата, пространственная "матрица" схемы тела, висцеральные формы самопрезентации и, в частности, вход ряда специфических ядер в верхней части ствола мозга, участвующих в гомеостатической регуляции "внутренней среды" (см. Parvizi and Damasio 2001; Damasio 1999, глава 8; Damasio 2000). В главах 6 и 7 я более подробно рассматриваю эти механизмы, которые на самом деле, благодаря тому, что они не только функционально интегрированы, но и анатомически характеризуются близостью, могут даже образовывать нечто вроде пространственного центра на уровне нейробиологической реализации. Их функция заключается в создании высокой степени инвариантности и стабильности, обеспечивая систему непрерывным внутренним источником входных данных. Как я объясняю в главе 6, любая система, развивающая подлинную перспективу от первого лица, должна обладать феноменальной моделью отношения интенциональности, чтобы функциональное свойство центрированности могло внести вклад в феноменальное свойство перспективности. О нейронных коррелятах этого репрезентативного ограничения сегодня почти ничего не известно (но см. Дамасио 1994, 1999; Damasio and Damasio 1996a, p. 172, 1996b, p. 24; Delacour 1997, p. 138; D. LaBerge 1997, pp. 150, 172). Однако, как мы увидим, крайне важно, чтобы эта внутренняя модель отношений между субъектом и объектом была прозрачной. Если удовлетворение ограничения перспективности поможет нам понять, что значит для сознательной модели реальности быть субъективным феноменом, то удовлетворение ограничения прозрачности позволит нам продвинуться в понимании того, как действительно имеет смысл говорить о реальности, возникающей вместе с этой моделью.
3.2.7 Прозрачность
Это ограничение, опять же, охватывает только подмножество феноменальных репрезентаций. Феноменальная прозрачность не является необходимым условием для осознанного опыта в целом. Существуют и феноменально непрозрачные состояния. Тем не менее, прозрачность, безусловно, является одним из (если не самым) важным ограничением, если мы хотим достичь теоретического понимания того, чем на самом деле является феноменальный опыт. С систематической точки зрения, и в частности для основного аргумента здесь, ограничение прозрачности имеет наивысшую значимость. Поэтому, чтобы избежать путаницы с существующими представлениями о "прозрачности", мне придется сделать несколько более длинное введение на этом этапе.
Классическим местом для понятия феноменальной прозрачности обычно называют работу Г. Э. Мура "Опровержение идеализма":
. ...тот факт, что когда мы обращаемся к интроспекции и пытаемся выяснить, что такое ощущение синего цвета, очень легко предположить, что перед нами только одно понятие. Термин "синий" достаточно легко различить, но другой элемент, который я назвал "сознанием" - то, что ощущение синего имеет общего с ощущением зеленого, - чрезвычайно трудно зафиксировать. . . . И вообще, то, что делает ощущение синего цвета психическим фактом, кажется, ускользает от нас; оно кажется, если можно использовать метафору, прозрачным - мы смотрим сквозь него и не видим ничего, кроме синего; мы можем быть убеждены, что что-то есть, но что именно - ни один философ, я думаю, еще четко не распознал". (Moore 1903, p. 446)
Сегодня широкое определение феноменальной прозрачности, с которым, вероятно, согласится большинство философов, состоит в том, что она, по сути, заключается в том, что для интроспекции доступны только содержательные свойства ментальной репрезентации, но не ее неинтенциональные или "транспортные свойства". Обычно предполагается, что прозрачность в этом смысле является свойством всех феноменальных состояний.
Определение 1
Феноменальные состояния прозрачны в том смысле, что субъекту опыта интроспективно доступны только их содержательные свойства.
Ниже я утверждаю, что это определение неудовлетворительно, поскольку нарушает важные феноменологические ограничения. Свойства транспортных средств часто доступны для интроспекции. Поэтому, возможно, будет интересно вспомнить, что Мур в своей оригинальной работе придерживался той же философской интуиции:
. ...что в тот момент, когда мы пытаемся зафиксировать наше внимание на сознании и увидеть, чем, собственно, оно является, оно как бы исчезает: кажется, будто перед нами просто пустота. Когда мы пытаемся проанализировать ощущение синего цвета,
