Слухи - Хэйди Перкс

Жизнь Кэтрин была настолько спокойной, что Грейс ей не поверила. Она испугалась, что мать скрывает результаты исследований и анализов, поэтому до ее сознания не сразу дошла следующая фраза:

– Анна приезжала.

– Что?

– Ко мне приезжала Анна. В четверг утром.

– Как? В каком, черт побери, смысле Анна к тебе приезжала?

– Она приезжала ко мне в гости. У нее возникли ко мне вопросы.

– Да ты… Я не… Подожди, но этого не может быть! – воскликнула Грейс. – Ты хочешь сказать, она была у тебя в прошлый четверг, пять дней назад?!

Кэтрин шумно выдохнула – ее было очень хорошо слышно по телефону:

– Да!

– Во сколько?

– Не помню, около одиннадцати, в общем, до обеда. Какая разница? Ты опять упускаешь важное, Грейс. Это у тебя с детства.

– Но ее же считали пропавшей! – Грейс вспомнила, как нервничал Бен утром и лгал, что якобы получил эсэмэску. Значит, он не лгал, он уже знал, где Анна. Наверное, даже Нэнси знала, но они скрыли от Грейс важнейший факт, что Анна находилась у ее родной матери! – Какие вопросы? – спросила она. – Ты сказала, у нее к тебе возникли вопросы?

– Вот не зря я не хотела, чтобы ты возвращалась в Клируотер, – с упреком произнесла Кэтрин. – Анна задавала вопросы о давних временах. Она желала узнать о прошлом.

Грейс съехала по спинке дивана, опустившись на отполированный до зеркального блеска пол. Ноги были согнуты в коленях, голова опущена. Грейс закрыла глаза. Сердце трепетало, как мотылек, в ушах звучали фразы последнего разговора в туалете паба «Старая Вик».

– И что ты ей ответила?

Май 1997 года

Услышав на лестнице шаги матери, Грейс задвинула коробку под кровать и опустила покрывало до самого пола.

– Грейс, ты меня слышала? – позвала Кэтрин. – Твой чай готов.

Постояв за дверью, Кэтрин приоткрыла ее и заглянула в комнату. Обычно опрятная, спальня была завалена одеждой и обрывками бумаги, на которых Грейс пыталась делать домашнюю работу по химии. На кровати валялся пустой пакет из-под чипсов – из ленча, собранного в школу, девочка съела только это. Никак не прокомментировав увиденное, Кэтрин спросила:

– Сегодня Анна снова не придет?

Эти простые слова вызвали в Грейс волну злости, что подруга не там, где ей надлежало быть. Этот вопрос она слышала каждый вечер уже две недели, будто мать тоже имела право огорчаться отсутствию Анны.

На прошлой неделе Грейс заявила, что Анна – дрянь, чему Кэтрин отказалась поверить, хотя это было еще мягко сказано. Грейс хотела сообщить матери о Хизер, ходившей по школе в чересчур коротких юбках и с нарисованными узорами на руках, которые она выдавала за настоящие татуировки, гордясь своей мнимой крутизной, однако вид у нее был идиотский. Узнай Кэтрин о таком, у нее нашлась бы пара слов для Анны, но тогда, соображала Грейс, мать с отцом могли решить, будто Анна ей неподходящая компания. А если Анну перестанут привечать в их доме и брать с собой на каникулы?

Рисковать было неблагоразумно – Кэтрин все равно не из тех матерей, которые способны дать дельный совет. Грейс хотела, чтобы ей подсказали, как отстранить Хизер Керр, чтобы Анна навсегда зареклась пробовать не быть лучшей подругой Грейс. Кэтрин могла только отрицать, что Анна нарочно поступает дурно, а если бы убедилась, что Анна действительно вела себя как последняя дрянь, то принялась бы ворковать над Грейс как над пятилетней девочкой и посоветовала бы забыть Анну и найти себе другую лучшую подругу.

Поэтому Грейс упорно отмалчивалась, и наконец Кэтрин перестала допытываться, что да как, ограничившись замечанием: «Анна сегодня тоже не придет?», что, по сути, даже не было вопросом.

В течение двух недель, когда Анна буквально два раза заходила на чай, Грейс с матерью говорили исключительно о погоде и местных сплетнях.

Сегодня Грейс ночевала у Анны впервые за несколько месяцев. Мать удивилась, когда Грейс спросила разрешения, и улыбнулась. Грейс показалось, что ее жалеют. Значит, она жалкая? Но Грейс не подавала виду и уложила в рюкзачок пижаму, косметичку и книгу.

Грейс не была уверена, что Анна рада ее приходу, потому что буквально напросилась в гости.

– Вот Хизер ты приглашала, – начала она. – А меня уже сто лет не зовешь.

Анна отвернулась, продолжив возиться с пряжкой на школьной сумке. Грейс забрала у нее сумку, с силой вдвинула застежку и вернула Анне.

– Ты хотя бы представляешь, каково мне? – спросила она. – Ты у меня часто бывала, а меня ни разу к себе не звала. А я столько для тебя сделала, Анна!

– Ладно, – кивнула лучшая подруга. – Приходи завтра.

Грейс добилась желаемого, но легче ей не стало. Да и как она могла успокоиться, когда одна за другой рвались ниточки дружбы, связывавшей их целых девять лет?

Оставалось еще одно. На следующее утро Грейс подстерегла Хизер Керр, которая, как всегда, опаздывала в школу, и преградила ей путь.