История амулета - Эдит Несбит

— А вот и найдем! — откликнулся Роберт. — Ты что, забыл про третье декабря?

— Черт! — выругался Сирил. — Я и вправду забыл.

— Что-то не верю я в это третье декабря, — сказала Джейн. — И вообще, я, кажется, заболела.

— На вашем месте, — сказал Псаммиад, — я бы больше не путешествовал в прошлое, а сидел себе спокойненько дома и дожидался этой знаменательной даты. Вот увидите, вам же будет лучше. В прошлом вы постоянно рискуете снова напороться на этого коварного египтянина.

— Как скажешь, так мы и поступим, — успокоила его Антея. — Но, клянусь чем угодно, в нашем приятеле египтянине есть что-то такое, что мне ужасно нравится!

— Мне лишь остается надеяться, что ты втрескалась в него не настолько, чтобы пренебречь собственной безопасностью, — проворчал Псаммиад. — Говорю вам, подождите до третьего декабря, а там видно будет!

Джейн с Сирилом все еще не опомнились после морской качки. Антея же слишком сильно уважала мнение Псаммиада, так что Роберту поневоле пришлось сдаться. Они пообещали сидеть дома, и до самого третьего декабря никто из них, включая Песчаного Эльфа, даже не подозревал о том, какие драматические события принесет с собой этот памятный для всех день.

Глава XIV. ЗАВЕТНОЕ ЖЕЛАНИЕ

Если бы не хроническая нехватка времени, я могла бы порассказать вам массу всяких занимательных вещей: например, о том, как в один особенно промозглый осенний день четверо детей, презрев мудрый совет Псаммиада, решили погреть косточки в песках какой-нибудь очень южной пустыни и в конце концов очутились у стен святилища Ваала,[26] где заодно и встретили своего старого приятеля Феникса, которого уже никогда и не надеялись увидеть. Или о том, как тот же Феникс наотрез отказался их узнавать (да и не мудрено, ведь они познакомились лишь спустя три тысячи лет), и для того, чтобы освежить свою память, ему пришлось вогнать себя в своего рода ясновидческий транс. Но увы! Времени у меня абсолютно нет, так что я вынуждена опустить это во всех отношениях замечательное приключение. Как, кстати, и наделавший немало шуму визит детей на Лондонский иппподром, во время которого непонятно зачем взятому ими с собой Псаммиаду довелось исполнить полтора, а то и все два десятка самых непомерных и капризных желаний присутствовавшей там публики, в результате чего Антее пришлось спешно эвакуировать Песчаного Эльфа домой и, соответственно, пропустить добрую половину представления. Или, опять же, дурацкую историю, приключившуюся с Джейн, когда нянечка отправилась чаевничать к своей старой подружке из пригорода, а дети, погасив во всем доме свет и закутавшись в простыни, принялись играть в привидения — так вот, посреди этой немного жутковатой забавы пробиравшаяся наощупь по холлу Джейн была застигнута громовым стуком во входную дверь и так перепугалась, что в абсолютном беспамятстве впустила в дом незнакомого мужчину, оказавшегося, к счастью, всего лишь почтальоном, и приняла у него стопку писем, которую тут же и засунула от греха подальше в ящик трюмо, а в следующую минуту на лестнице замаячила облитая лунным светом простыня Сирила, и почтальон вместе со своими письмами начисто вылетел у нее из головы. По крайней мере, на несколько очень долгих недель.

А как замечательно закончилась лекция в камдентаунской школе для мальчиков, куда дети принесли Псаммиада, чтобы он наконец смог насладиться уже давно обещанным ему шоу с волшебным фонарем! Темой для лекции послужили подвиги наших неустрашимых солдат во время англо-бурской войны.[27] Закругляясь, оратор произнес следующую примечательную фразу: «Я надеюсь, что каждый из присутствующих здесь мальчиков лелеет в своем сердце семена героизма и самопожертвования, свойственные мужественным представителям нашей великой нации, и желаю, чтобы каждый из вас вырос храбрым, бескорыстным, благородным и законопослушным гражданином империи, готовым в любую минуту пролить кровь за ее покой и процветание».

И, конечно же, его желание было удовлетворено — к немалой чести для Камдентауна.

Позднее Антея сокрушалась по поводу того, что оратор обращался к одним лишь мальчикам, ибо из этого следовало, что ей с Джейн, а заодно и всем остальным камдентаунским девчонкам, предстояло становиться храбрыми, бескорыстными и благородными без всякой помощи извне. Но Джейн тут же возразила, что девочки от рождения представляют из себя самые совершенные создания на свете, и лишь мальчикам требуется вмешательство магии, чтобы стать храбрыми. Разразившийся вслед за тем скандал продолжался два дня.

Наверняка вам также хотелось бы узнать и о приключении с крючками, удочками и соседской кухаркой (очень забавном, кстати, приключении, хотя соседская кухарка с этим, скорее всего, не согласится), но у меня и вправду абсолютно нет времени, чтобы рассказать вам о этом.

Единственное, на что у меня еще осталось время, так это на Приключение с «Маскелайном и Куком»,[28] в свою очередь, включающее в себя Таинственный и Непостижимый Феномен Внезапного Появления, и это, скажу я вам, будет последнее из рассказанных мною в этой книжке приключений.

А было это так. Дети с унынием внимали шелесту дождя за окнами дома по Фицрой-стрит, когда в гостиную вошла старая нянечка и бодрым тоном предложила им сходить в Египетский зал,[29] где как раз гостил «Английский Дом Чудес»,[30] и поглазеть на представляемые там диковины. И хотя никакие современные английские чудеса не годились ни в какие подметки пережитым четырьмя нашими приятелями волшебным приключениям, дети тут же соскочили со стульев и радостно запрыгали по ковру. Что делать, все без исключения дети (а также и многие взрослые) ужасно любят дешевые факирские трюки.

— Как дойдете до Пиккадилли, — наставляла их старая нянечка, аккуратно отсчитывая необходимое количество шиллингов в протянутую Сирилом ладонь, — поворачивайте налево от площади и ступайте вниз по улице. Там, по левую руку, увидите такой чудной дом с колоннами, ужасно похожий на картеровские семенные склады в Холборне — ну, то есть, в которых раньше еще была красильня Дея и Мартина, да только это было сто лет тому назад, и вы все равно ничего не знаете. Словом, такой высокий дом с чудными колоннами, немного похожий на Юстон-Стейшн.[31]

— Знаем, знаем! — кричали дети, которым не терпелось поскорее выскочить на улицу.

Что им вскоре и удалось.

А вот что им совершенно не удалось, так это найти Египетский Зал. Сколько бы дети не фланировали туда-сюда по левой стороне Пиккадилли, они так и не нашли ничего похожего на картеровские семенные склады, не говоря уже о Юстонском вокзале или «Английском Доме Чудес».

В конце концов они попытались остановить несущуюся куда-то на всех парах пожилую леди и расспросить ее о том, как им попасть на «Маскелайна и Кука».

— Чего не знаю, того не знаю! — бросила им на ходу неудержимая леди. — Все, что мне нужно, я покупаю в «Либертиз».

Этот ответ, как совершенно справедливо заметила Джейн, еще раз доказывает абсолютное невежество взрослых.

Наконец какой-то на удивление умный полицейский объяснил четверым нашим приятелям, что «Английские Чудеса» уже пару месяцев как переместились в Театр Св. Георгия, где с тех пор и представляются с неизменным успехом. Так что дети поплелись в Лэнгхем-Плейс и в результате пропустили два первых номера программы. Однако им повезло попасть на самую замечательную часть представления, построенную главным образом на непостижимых исчезновениях и появлениях вполне стабильных с виду людей. Дети были настолько зачарованы этим зрелищем, что, при всей своей осведомленности в настоящей магии, совсем уже было склонились поверить конферансье, через каждые пять минут громогласно возвещавшего о колдовской природе фокусов знаменитой труппы.

— Хотел бы я, чтобы вавилонская королева взглянула на эти штучки! — прошептал Сирил. — То-то бы у нее глаза на лоб повылазили!

— Тсс! — шикнула на него Антея при единогласной поддержке остальной аудитории.

Нужно сказать, что все это время рядом с Робертом наличествовало пустое кресло. Так вот, в одно из очередных мгновений, когда взгляды всей без исключения публики были прикованы к эстраде, посреди которой жуликоватый мистер Девант наполнял одну за другой восемнадцать тысяч кружек восемнадцатью тысячами самых разнообразных сортов пива (включая «Жигулевское»), и все это из одного (правда, очень большого) кувшина, Роберт вдруг почувствовал, что соседнее с ним кресло больше не пустовало. При этом он был готов поклясться своей жизнью, а также жизнью своего перочинного ножа, что в кресло перед тем никто не садился. Просто сначала там никого не было, а потом вдруг кто-то появился.

Роберт резко повернулся в сторону пустопорожнего доселе кресла и от удивления чуть было не свалился со своего. Ибо этим самым «кем-нибудь» оказался опальный фаворит Великого Фараона и неудачливый ловец красильной рыбы Рекх-мара!