Русский агент Аненербе - Дмитрий Шмокин

Лебедев слушая его, молча пил чай, параллельно поглощая сахар. Приятный голос Короткова действовал расслабляюще, и он немного успокоился, понимая, что среди своих.

— Мы тебя снова потеряли, когда ты исчез в Берлине, а потом пришла доклад о немецком высокопоставленном офицере утверждающем, что он советский разведчик. Оказывается, ты находишься здесь с особой секретной миссией. Тебе повезло, хорошо, что я увидел доклад и твое имя. Иначе все могло сложиться не лучшим образом для тебя.

Он встал и достал из папки фотографию: Франц Тулле в штатском, 1938 год, рядом — женщина. Лебедев присмотрелся. Женщина очень похожа на Маргариту.

— Тебе привет от жены, — сказал Коротков по-русски, глядя ему прямо в глаза.

Константин едва не поперхнулся чаем.

— Но ведь… — протянул он, ставя кружку на стол.

— Что? — спросил Коротков.

— Я женат?

Коротков после секундной паузы убрал фото обратно в папку.

— Да. И был бы счастливым супругом этой красивой женщины, если остался в Москве.

— Кто эта женщина?

Коротков убрал фотографии ответил:

— Теперь уже неважно.

— Почему?

Коротков достал пачку папирос, положил на стол и закурил одну, не ответив.

— Уже неважно, — задумчиво улыбаясь повторил он, через пару секунд, глядя на Лебедева.

Константин понял это была проверка. Но удивительно, он готов поклясться, что на фото была Маргарита. Неожиданно он почувствовал острый приступ тошноты и едва сдержал рвотные позывы — он ощутил звенящее, абсолютного одиночество внутри себя: попал в прошлое, «липовый» офицер СС, липовый сотрудник «Аненербе», липовый агент советской разведки, но в итоге ему враждебны и та и другая сторона, потому что он в этом времени он сам по себе, и связывает его с ними лишь личность человека в чьем сознании или теле он оказался.

Тишина. В печке громко упал уголёк.

— Вы очень похожи на Франца Тулле, — Коротков откинулся на спинку стула. — Если бы это было так… значит, вы либо гений перевоплощения, либо… Кто вы?

— Я Франц Тулле, сотрудник… С чего вы решили?

Коротков замер. Его глаза сузились в характерном прищуре, он медленно вытащил пистолет ТТ и взяв его за рукоять, словно собираясь стрелять положил его себе на колено.

— Я готов вам поверить, в историю, которую вы мне расскажите… Но помните — требуются доказательства. Вы внешне выглядите как он и на этом все. Поэтому докажите, что вы это он! Где Франц Тулле?

У Лебедева мурашки поползли по спине.

«Охуеть… Как он смог прочитать меня? Да по нему видно, что он не шутит! Сказать ему, что я Константин Лебедев, из 2025 года. Моё сознание — в теле вашего агента, если он не поверит однозначно расстрел… Я бы и сам не поверил в это… Но других версий у меня для него нет. Может быть самая невероятная правда будет единственным выходом?», — Константин не мог найти решения по выходу из этой ситуации, — «сука, действительно гений разведки, понял то, что не удалось немцам…».

Коротков смотрел в упор.

— Вы действительно русский. Только русский может так выучить и в совершенстве овладеть не только родным языком немцев, но и показать, что «я» лучше их знаю историю и культуру Германии, знаю творения Шиллера и Гёте, а они, немцы — лишь ходячие представители своей культуры. Только русский, понимающий лучше немцев диакритические знаки, указывающие на фонетическое явление умляут гласных звуков, может так говорить. Я прошел тот же путь и немцам этого не понять. И еще… Вы не теряли память во время контузии.

Константин вдруг ощутил, как в его теле онемела каждая мышца, а сознание стало ватным.

— Александр Михайлович, кто бы я ни был, у меня есть крайне важная информация, которая может изменить войну, — Лебедев решил лихорадочно размышлял с чего начать непростую комбинацию.

Решил, что лучшим выходом будет перейти к делу. Но Коротков немного опередил его:

— Даю вам последнюю попытку, воспользуйтесь ею очень обдуманно, я вас не тороплю, — спокойно перебил его Коротков, щелкнув предохранителем, — чтобы вы приняли правильное решение дам вам небольшую информацию. Ваша жена исчезла. Мы приложили все усилия для поиска, какие только есть у конторы и неожиданно выяснили, что исчезла она совершенно бесследно, мы даже не смогли отследить ее последний путь… А самое любопытное выяснилось, что ее не существовало до этого никогда. Но вдруг выяснилось, что она снова всплывает в Берлине, попала в концентрационный лагерь и вы ее вытащили из него. Но ведь вы после тяжелейшей контузии и не могли ее помнить. И вот сейчас словно впервые ее видите.

Константин взял кружку и сделал глоток уже остывшего чая.

— Уберите оружие Александр Михайлович.

Коротков убрал ТТ.

— Франца Тулле, человек которого вы знаете, не существует и никогда не существовал.

Лебедев сделал паузу. Коротков, не задавая вопросов продолжал смотреть в упор, словно могло ему помочь осмыслить сказанное.

— Мое настоящее имя Константин Лебедев, я русский, и я сотрудник российской разведки из будущего нашей с вами страны. Мое сознание перемещено в тело немецкого офицера СС и сотрудника «Аненербе».

Коротков все также молча достал папиросу и закурил. Выкурив ее до половины, он спокойно произнес:

— За многие годы работы я повидал многое и уже ничему не удивляюсь. Допустим это правда, как бы это безумно не прозвучало. Но чем вы можете подтвердить?

«Назвать ему имена агентов в Берлине?», — подумал Лебедев, — «было бы очень круто… Он сейчас бы ошалел от моей осведомленности и однозначно сразу расстрелял. Причем сделал бы это лично. Хотя… Но в любом случае мысль, завалить меня у него возникнет… Хорошо сделаем так… Была ни была. Господи помоги! Спаси и сохрани».

— Александр Михайлович, вы помните слова Берии? «Вы завербованы гестапо и поэтому увольняетесь из органов». А потом свое письмо Берии в 1939 году? О его содержании знают два человека — вы и Лаврентий Павлович. Оно сейчас лежит в сейфе у него. А в мое время в архиве, и я с ним знаком.

— Напомните, — легкая тень пробежала по лицу Короткова.

— Хорошо… Я могу ошибаться в полной точности его содержания, но оно звучит так: Народному комиссару внутренних дел СССР товарищу Берии Лаврентию Павловичу от бывшего сотрудника НКВД Короткова Александра Михайловича. Товарищ Народный Комиссар! Обращаюсь к Вам с глубочайшей убежденностью в справедливости руководства органов государственной безопасности и лично Вашей проницательности в кадровых вопросах.