Пресвитерианцы. Вторая армия - Василий Кленин

— Измену? — это уже князь Сёни. — Разве служба истинному правящему императору может быть изменой?

Тут потрясенный Мацуура все-таки пришел в себя и явственно усмехнулся.

— А я думал, что все вы признали истинным Южный двор и принесли клятву верности Го-Камеяме, — нарочито громко провозгласил квадратный самурай. — И сдается мне, что сейчас не лучшее время для того, чтобы забыть об этих клятвах. Почти весь остров подчиняется Южному двору, войско императора утоплено в проливе, а сёгун ничего не делает для защиты чести своего императора!

— Ты ошибаешься, Хисасе, — улыбка Симадзу была узкой, как режущая кромка клинка. — И я привел сюда наших братьев, чтобы объяснить тебе твою ошибку. В проливе утонуло вовсе не войско сёгуна. Этот чосонский старикашка даже не подозревает, что потопил врагов Ёсимоти Асикага. Все воины на кораблях были вызваны из округа Канто, которым управляет Мотиудзи. Главный соперник Ёсимоти. Глупый Ли Чжонму только сделал сёгуна сильнее. И даже не затронул его армию.

— А где же его армия? — голос Мацууры совершенно утратил уверенность.

— Ты еще не понял? — улыбнулся Симадзу. — Мы — его армия.

Гванук не ужаснулся. В отличие от квадратного самурая, он знал ответ уже несколько вдохов назад. Но кровь всё равно отлила от лица.

— Как видишь, сёгун эти месяцы не бездействовал. Он обратился к нам за помощью. И мы ответили. В принципе, эта война уже закончена. Там, внизу лагерем стоят не менее 15 тысяч Оучи. Здесь у меня и наших братьев, — Симадзу указал на Сёни с Кикучи. — Более десяти тысяч. Твой же отряд, и без того малый, сильно поредел в боях. Нам не нужен этот разговор, Хисасе. Я пришел сюда только потому, что хочу помочь тебе. Помочь исправить ошибку.

— Мы все клялись… — плечи Мацууры поникли. — Мы воевали за Южный двор. За Ли Чжонму… Что нас ждет в итоге, после всего этого?

— Это хороший вопрос, Хисасе, — кивнул Симадзу. — Сначала скажу, что ждет тебя в случае отказа. Смерть. А твоему роду грозят позор и разорение. А вот, если ты одумаешься… Конечно, в главном выигрыше останется старик Морими Оучи с племянниками. Клан Оучи окончательно выйдет из опалы. Но мы тоже кое-что можем. Если всё сделать правильно, то у нас — у Сёни, Кикучи и у нас с тобой — будут чудо-ружья. Пушки, гранаты и эти короткие штуки… Мы заполучим их, наши люди уже умеют пользоваться дивным оружием старого Ли Чжонму! И его мы поднесем сёгуну и императору Сёко. Поверь, за такой подарок Асикага нас щедро вознаградит. В итоге даже Оучи не получат столько выгод. С новым оружием, которое будет в наших руках, сёгун возродит единство страны. Мы покончим с дикими эмиси на севере, войдем в Чосон и разрушим его до основания! Даже империя Мин станет считаться с нами! Ниппон встанет во главе мира!..

Гванук осел на пол. Он начал медленно отползать от решетки. Максимально тихо, хотя, руки и ноги его дрожали. Дрожали от ужаса напополам с гневом.

«Измена… Снова измена!».

Он не стал дожидаться окончания разговора, и так было ясно, что Мацуура перейдет на их сторону. Предаст в очередной раз. Он! Которого генерал Ли спас из плена! Пошел на все риски и главным условием перемирия с Сёни поставил именно его свободу.

Хотелось выломать решетку, кинуться на предателей — прямо сверху, как какой-нибудь убийца-синоби. И кромсать! Кромсать! Кромсать! Да только кинжал где-то потерялся. Но самое главное — надо предупредить.

— Предупредить наших… — одними губами отдавал себе приказ адъютант Армии Старого Владыки. — Добраться до Ариты и Кикучи. Рассказать всё полковникам… И помочь спасти.

Подразделения их Армии стояли к северу от замка. Получается, как раз между войсками Оучи и… предателями.

— Великий Тангун! — простонал он. — За что ты так испытываешь нас?

«Ничего, — прикусил он губу. — Есть же Псы. Есть восемь, демоны их побери, пушек! Мы ударим резко и внезапно! Разнесем вхлам ворота. Так по ним ударим, что еще посмотрим, кто тут слабее! Два полка, почти две тысячи… Две тысячи обученных людей генерала Ли. Мы проложим себе путь сталью и порохом! Выложим дорогу их трупами. Пушки, конечно, придется оставить… Но солдаты выберутся. Мы воссоединимся со всей армией — и предатели еще…».

Его спина уперлась во что-то. Что-то мягкое и податливое. Что-то, чего за его спиной быть не должно.

— Мой защитник, — мягкий воркующий шепоток. — Я ждала тебя… Как ты сюда забрался?

Гванук стремительно обернулся.

— Айдзомэ? Любимая, что ты тут… Умоляю, будь тише. Там… О боги, там такое…

— Что, милый? — принцесса сильно запылилась, пробираясь тайными ходами за своим защитником. Даже покрытое белилами лицо, на котором сияла по-детски наивная улыбка.

— Любовь моя! Всё ужасно. Они… Сюго предали нас. Снова предали!

Девушка округлила глаза.

— Ты не веришь? Я сам всё слышал, милая, поверь мне!

— О, что ты, я, конечно, верю, мой герой, — принцесса снова улыбнулась своей черной улыбкой, наклонилась к юноше и заботливо погладила его по щеке. — Просто… я это и так знаю.

Язык во рту стал тяжелым и твердым. Он забил весь рот Гванука, не давай вдохнуть воздух. Руки слабо шарили по груди, они бы разодрали ее, чтобы впустить хоть немного воздуха. Да сил совсем не было.

— Знаешь? — наконец, выдавил он.

— Да, мой ненаглядный, — не убирая приклеенную улыбку с лица, кивнула Айдзомэ. — Мой защитник. Знаю.

Она промедлила, старательно вглядываясь в малейшие перемены на покрытом ужасом лице адъютанта. Жадно вглядываясь. И добавила:

— Я это сама создала.

Гванук буквально вколотил кулак в рот, чтобы не заорать от ужаса.

— Я больше года следила за вашей Южной армией. Говорила, с кем надо, сообщала, что надо. Всё могло завершиться еще раньше и успешней, но твой чосонский старик пережил нападение. Однако, теперь всё закончится. Вы обречены.

— Ты… — непроницаемая темнота заливала глаза юноши. Она, словно, исторгалась из чернёной улыбки Айдзомэ. Вытекала пугающими волнами, обволакивала всё вокруг. — Ты предала нас?

Принцесса слегка отшатнулась, испуганно округлила глаза и даже в ужасе приложила ладони к щекам.

— Нет!.. Нет-нет-нет, мой любимый! Я никогда не предавала вас. Я всегда была против вас. С рождения, — она снова наклонилась