Слуги света, воины тьмы - Эрик Ниланд

Она проглотила конфету.

В фойе выглянула Линда — наверное, решила одарить Фиону очередным злобным взглядом.

Фиона уже устала от недовольства Линды, поэтому посмотрела на нее не менее сердито.

Линда побледнела и потупилась.

— Джонни медленно выполняет заказы, — сообщила она. — Посетители жалуются… немножко.

С этими словами официантка поспешно ретировалась в зал.

Фионе стало стыдно. Оказывается, Линда пришла только для того, чтобы наябедничать на Джонни.

И почему только у нее самой сегодня такое злобное настроение? Фиона заглянула в сумку и приоткрыла коробку конфет. Неужели это все из-за сахара?

И тут она поняла, что именно сказала ей Линда. Джонни никогда не опаздывал с выполнением заказов. Может быть, новая посудомоечная машина сломалась? Фиона вошла в зал и попросила Линду взять на себя обязанности администратора.

Линда радостно улыбнулась и сняла фартук.

Фиона прошла в кухню.

Она увидела кастрюльки с кипящим соусом маринара, дуршлаги с отваренными спагетти, с которых стекала вода, работающую посудомоечную машину… но Джонни в кухне не было.

Фиона подошла к двери мужской раздевалки и постучала. Никто не отозвался.

Без веской причины Джонни ни за что не оставил бы без присмотра готовящуюся еду.

Фиона выключила горелки на плите.

Открылась задняя дверь. На пороге стоял Джонни. Вид у него был такой, словно он чудом не попал под грузовик.

— Madre de Dios,[58] — прошептал он, увидев Фиону. — А я как раз шел за тобой, сеньорита. Там в переулке… мужчина. Он сказал… — Взгляд Джонни стал встревоженным. — Сказал, что знает тебя.

— О! — Фиона не сдержала раздражения. — Этот.

Значит, грязный старый бродяга снова явился за дармовой пиццей. А может быть, опять собирается приставать к Элиоту. Ну, она с ним разберется. Может быть, даже полицию вызовет.

По правде говоря, Фионе хотелось сорвать на ком-нибудь свою злость. Но на Линду, Джонни и даже Джулию сердиться было особо не за что. Даже Элиот, который порой бывал просто невыносим, ее злости не заслуживал. А вот мерзкий старик бомж… На нем она могла оттянуться, и никому не будет до этого никакого дела.

Фиона рывком распахнула заднюю дверь. Она так рассвирепела, что ее злоба словно ползла под кожей, подобно войску взбесившихся муравьев.

Старик стоял спиной к ней.

Дверь хлопнула, он обернулся.

Он был в длинном кожаном черном пальто, джинсах в обтяжку, футболке с надписью «МНЕ НАДОЕЛО, ЧТО МЕНЯ ВСЕ ДРАЗНЯТ, И Я ПРИШЕЛ КОЕ-КОМУ НАДАВАТЬ ПО ЗАДНИЦЕ» и ковбойской шляпе с лентой из кожи гремучей змеи. Из-за ленты торчала змеиная «погремушка».

Это был вовсе не старый бродяга. Все искорки гнева Фионы мгновенно превратились в остывший пепел.

— Дядя Аарон, — прошептала она.

Может быть, он пришел, чтобы объявить о начале следующего испытания? Но ведь это обязанность Роберта? Или у Сената появилось какое-то другое, еще более неприятное сообщение?

Ну, например — они решили, что Элиот с Фионой первое испытание все-таки не прошли, и дядя Аарон послан… для чего? Чтобы убить их?

Фиона не знала, как быть — то ли драться, то ли бежать, и страх сковал ее по рукам и ногам. Она облизнула пересохшие губы и почувствовала вкус шоколада.

Она была готова драться.

Она устала оттого, что все ею помыкают. Даже если Аарон явился, чтобы сделать что-то ужасное, она встретит свою судьбу с гордо поднятой головой.

Фиона смело посмотрела в бездонные карие глаза дяди Аарона.

Он глядел на нее так же пристально.

Черты лица у него были крупные, словно вытесанные из камня. От верхней губы к подбородку спускались длинные усы. Несмотря на одежду в стиле «кантри-и-вестерн», Фионе показалось, что дяде Аарону больше пристало бы сидеть верхом на коне во главе татаро-монгольской орды.

Он ни за что не моргнет.

Что ж, она тоже. Она смотрела в бездонные глаза крокодила, который не без причины назвал себя «пожирателем смерти», и теперь дядюшке ее не испугать.

— Я пришел, чтобы помочь тебе, детка, — проворчал Аарон. — Так что брось свои подростковые штучки.

— Помочь? — неуверенно спросила Фиона.

— Если бы я знал, что во время первого испытания у тебя будет с собой ружье, я бы позаботился о том, чтобы научить тебя с ним обращаться.

— Я бы воспользовалась им, если бы понадобилось, — напряглась Фиона. — А откуда вы знаете, что я не умею стрелять?

— По тому, как ты стоишь, — прищурился Аарон. — Смелости тебе не занимать. Но совершенно очевидно, что ты еще ни разу не проливала ничьей крови.

Фиона подбоченилась.

Это было правдой. Она никогда ни с кем не сражалась, даже с Элиотом не дралась, хотя его победила бы без труда. Единственным, что хоть как-то напоминало драку, была ее стычка с Майком, вознамерившимся к ней поприставать, но та проблема решилась сама собой.

Фиона опустила руки.

— Значит, вы покажете мне, как нужно драться?

В уголках глаз Аарона собрались смешливые морщинки. Фиона поняла, что для него это равноценно хохоту.

— Я пришел, чтобы посмотреть, насколько твои способности соответствуют твоему поведению. Если соответствуют, тогда я смогу тебе кое-что показать.

— Элиот в кафе напротив. Я его позову.

— Нет, — поднял тяжелую руку Аарон.

— Что значит — «нет»? Вы же только что сказали, что пришли, чтобы нам помочь.

— Ты — воин. — Аарон обернулся и посмотрел на вывеску «Розового кролика». — А твой брат — поэт.

— Это несправедливо. Конечно, для пятнадцати лет он маловат ростом, но тоже заслуживает, чтобы ему показали, как обороняться.

— Какая верность. Теперь я понимаю, почему некоторые из сенаторов так боятся вас двоих вместе. — Аарон примирительно развел руками. — Оружие Элиота — его музыка. И я хочу уравнять тебя с ним.

Что верно, то верно: Элиот действительно сотворил чудо с помощью своей скрипки — даже то, что он практически сразу начал играть, никогда не обучаясь музыке, не поддавалось никакому логическому объяснению. И все же предложение дяди Аарона Фионе не понравилось. Они с Элиотом были сильнее вместе, как сказала Си. А сейчас Фионе казалось, что их хотят разделить.

— Даже не думайте. Если Элиот не будет в этом участвовать…

Аарон опустился на колени и развернул сверток, до того скрытый под полой пальто. Блеснуло что-то металлическое.

Фиона подошла поближе и тоже встала на колени.

— Что это?

— Наши инструменты.

На черной ткани аккуратными рядами лежали ножи и мечи, копья и дубинки, пистолеты, карабины и винтовки, сюрикены, дротики и даже медные кастеты — все виды оружия, когда-либо созданного для того, чтобы рубить, крушить и всеми иными способами ранить и убивать живых существ.

Этот набор клинков, стволов и полированных деревянных рукояток зачаровал Фиону. Она увидела отражение своего лица в сотне блестящих поверхностей.

— Чувствуешь? — спросил Аарон. — Чувствуешь исходящее от всего этого притяжение?

Фиона поднесла руку ближе, но не прикоснулась к оружию. Ей было страшновато, но все же ее тянуло ко всему этому. Не такое ли чувство испытал Элиот, когда впервые увидел скрипку?

Один предмет казался здесь неуместным: деревянная игрушка под названием «йо-йо». Крупнее обычной, но все равно игрушка. Фиона вспомнила: она что-то читала о полинезийских племенах, которые пользовались подобными штуковинами и очень метко пробивали ими головы врагов.[59]

На краю черного полотнища Фиона заметила металлический прут, выдернутый ею из лапы Соухка.

— Ваш?

— Эта штука движется очень быстро, ящерице трудно от нее уйти. Я промахнулся и попал не в голову, а в плечо. — Аарон закатал рукав и показал зигзагообразный шрам на предплечье. — А ящерица наградила меня вот этим.

Фиона удивилась, как это Соухк не откусил Аарону руку целиком.

— Вам удалось уйти?

Аарон удивленно сдвинул брови.

— Не совсем так. Ящерица сбежала первой.

Фиона нервно потеребила резинку на запястье. Как мог человек в одиночку — даже такой, как дядя Аарон, — победить двухтонного крокодила? И все же он чуть не убил Соухка этим железным прутом. На такое способен только тот, кто был не просто человеком.

— Почему ты не убила эту зверюгу? — спросил Аарон. — Ведь у тебя была такая возможность. Твоя жизнь и жизнь твоего брата висели на волоске.

Фиона пожала плечами.

— Не смогла.

Ей не нравилось, что ее и Элиота хотели заставить кого-то убить. Гнев вернулся к Фионе, но на этот раз она была холодна, как лед.

— Но для того, чтобы сделать эту ящерицу своим союзником, храбрости потребовалось в сто раз больше, чем просто выстрелить из ружья, — отметил Аарон.

— Я не убийца, — прошептала Фиона. — Не палач. Может быть, это ваша работа? То есть — если мы не выдержим испытаний, назначенных Сенатом?