Маэстро, ваш выход! - Вячеслав Жуков

Глава 28

Капитан Грек измаялся весь, озадаченный внезапным отсутствием майора Туманова. Он позвонил майору домой, но Даша сказала, что утром, как обычно Федор ушел, сказав, что у него на сегодня запланировано какое-то дело.

– Дело у него запланировано, – ворчал Грек. – А на нас ему наплевать. Мог бы хоть позвонить, предупредить. – Бросив трубку телефона на аппарат, капитан забарабанил пальцами по столу, тем самым, давая выход накопившимся в нем негативным эмоциям.

Ваняшин сидел на подоконнике, читал протокол допроса Гвоздя и курил, стряхивая пепелок в консервную банку.

Грек покосился на него. Три часа они сидят в кабинете, и за это время Ваняшин не проронил ни слова. Молчит, как в рот воды набрал. Сидит, перечитывает материал уголовного дела. Грек даже вздохнул с тоски. Чего его читать, когда и так все ясно как божий день. И Сан Саныч заскучал.

– Леш, может, я за пивком сгоняю? – предложил Грек, чтобы хоть как-то скрасить скуку. Ваняшин не возражал.

– Угу. Сгоняй, старичок.

Грек ожидал, что, откликнувшись на его предложение, Ваняшин проявит уважение к старшему товарищу и сам сбегает в лавку жизни за живительным напитком. Но этого не произошло. И Грек, вздохнув, поднялся из-за стола.

– Если кто меня будет спрашивать, скажешь, я отлучился по делам, – сказал он Ваняшину и услышал в ответ надоедливое:

– Угу.

– Да, что ты как попка, заладил все, «угу, угу». Других слов, что ли не знаешь? – не выдержал капитан, тем самым, сделав приятелю замечание.

Ваняшин посмотрел на него, изобразив на лице испуг, соскочил с подоконника и, приложив руку к голове, отрапортовал:

– Слушаюсь, товарищ капитан.

Грек улыбнулся, погладив усы.

– Вольно, лейтенант. Молодец.

Ваняшин опять уселся на подоконник, и с ехидством глянув на усача, сказал:

– Хорошо, что у нас тут не армия, а то бы ты с солдат по семь шкур сдирал. На что Грек с не меньшим ехидством заметил, что с такого нерадивого солдата, как Ваняшин, он содрал бы все восемь, и вышел из кабинета, оставив приятеля Леху одного.

Майор Туманов появился только к вечеру. Вошел в кабинет усталый, но довольный. Уселся на свой стул и, подмигнув капитану Греку, спросил:

– Ну, как тут у нас дела?

– Дела у прокурора, – мрачно заявил на это Грек, не понимая причину веселья майора. С расспросами лезть не стал. Тут это было не принято. Но веселость Туманова, разозлила его.

– Между прочим, пока ты где-то прохлаждался, – строго заметил Грек, – мы тут с Лешкой работали, непокладая рук. – При этом, неожиданно для себя, усач икнул, дохнув на Федора пивным перегаром.

Туманов сморщился, помахав рукой.

– Я чувствую, – все с той же веселостью, проговорил он.

Грек малость сконфузился, загоняя ногой подальше под стол, пустую двухлитровую бутылку из-под пива.

– Это мы с Лехой в обед по чуть-чуть пивка попили. И хочу вам напомнить, товарищ майор, что этот чудесный напиток не относится к алкогольным. Его реклама даже не запрещена по телевизору.

– Но если выпить его литра два, то можно и закосеть, – Федор наклонился, нашарил под столом пустую бутылку, достал ее, потом швырнул в урну, где она и должна была лежать.

Грек скромно опустил свои черные глаза, покосившись на приятеля Леху. Потом сказал Туманову:

– Тут «батяня» пару раз заходил, спрашивал про тебя…

Федор махнул рукой.

– Пусть. Я не гулял. И в отличие от вас, даже не пообедал еще.

Грек с Ваняшиным переглянулись.

– Мы это предвидели, и вот… – проговорил Грек, доставая из-под стола литровую бутыль пива. Ваняшин положил перед Федор на газете пару пирогов, которые Грек купил, когда бегал за пивом. Потом они оба терпеливо дожидались, пока майор прикончит с пивом и пирогами. По глазам Туманова поняли, что отсутствовал он не просто так. И когда литровая бутыль заняла свое достойное место в урне, рядом с двухлитровой, а пироги были съедены, Грек не выдержал:

– Пообедал? А теперь, давай, выкладывай. Чего там накопал?

Федор улыбнулся, погрозив Греку пальцем, чтобы не забегал, как говорится, вперед паровоза. Открыл свою папку, извлекая оттуда фотографию Розовского, на которой тот был запечатлен в скромном костюмчике, какие носили в не так далекие семидесятые годы. Да и величия в его лице не было. И вот так, глядя на фотку, можно было подумать, что майор стащил ее с доски почета, куда когда-то вешали запечатленные лики знатных тружеников.

Внимательно поглядев на фотографию, Грек спросил:

– Ну и где ты ее откопал? В каком бабушкином сундуке?

Туманов без обиды усмехнулся.

– Во-первых, не в сундуке, – охотно взялся разъяснять Федор. – А, во-вторых, дала мне ее не бабушка, а вполне молодая особа женского пола.

– С красивым именем – Инна, – решил Грек блеснуть своей эрудицией и просчитался. Майор Туманов отрицательно покачал головой.

– Не Инна, а Вера Николаевна, – сказал Федор.

Грек, как баран, захлопал глазами.

– Это еще кто такая? Вроде никакая Вера Николаевна в деле не фигурирует.

Туманов согласился.

– Правильно, не фигурирует. А должна, потому что она первая жена Розовского. Правда, они уже давно разошлись, но, тем не менее, она мне много кой чего рассказала интересного про бывшего мужа.

Ваняшин спрыгнул с подоконника, подсел к столу.

– Например? – спросил он с явным интересом, догадываясь, что главная интрига их с Греком ожидает впереди. Такой уж у их майора характер, оставлять изюминку на потом. Каким-то неведомым чутьем, он ее почувствовал сразу, потому и не спешил закрывать дело. И вот она интрига.

Туманов внимательно поглядел на своего молодого помощника и сказал:

– Начну с того, что меня лично, например, очень заинтересовал тот факт, что, казалось бы, интеллигентный, обеспеченный человек, занимающий высокое положение и вдруг опускается до того, что заказывает убийство.

Грек на это хмыкнул и сказал свое видение данного вопроса:

– Подумаешь. Может, его приперло. Вот у меня раз случай был. Учитель химии отравил свою жену и ее любовника. Зная, что к жене придет любовник, подмешал в бутылку с водкой какой-то дряни. Ну жена ею и угостила любовника и сама пропустила пять капель.

Ваняшина так заинтересовало рассказанное Греком, что когда тот замолчал, не договорив, лейтенант не удержался от вопроса:

– Чего дальше-то было?

Грек пожал плечами. Глядя в его хитрую усатую рожу, Федор был готов биться об заклад, что все это Грек придумал только сейчас.

– С кем? – спросил усатый капитан, кажется, начиная забывать о том, что пару минут назад так старательно плел. Но окончательно ему забыть не дал Ваняшин, сказав:

– Ну с тем химиком?..

– С каким химиком? А, с учителем, что ли?

Ваняшин подозрительно глянул на цыганскую физиономию.

– С учителем, – проговорил лейтенант, вспомнив, что его приятель Грек, большой выдумщик на всякого рода истории. Впрочем, некоторые из них происходили на самом деле. Но еще больше из рассказанного, было плодом воспаленного воображения капитана Грека. Скорее всего, и про химика учителя он придумал.

– Да, чего с ним было? Влепили ему двадцатку за жену и любовника. И все, – сказал он, чтобы приятель Леха отвязался.

Внимательно выслушав все, Ваняшин вдруг огорчил Грека, сказав:

– Врешь ты все.

– Отвали, Леха, не цепляйся к словам. Верить или нет, это твое личное право. А рассказал я это вам, чтобы вы с Николаичем поняли, интеллигентам ничего человеческое не чуждо. Они пьют, жрут, ссут и срут, как и все прочие. И, между прочим, – хитро сощурившись, подметил Грек, – иногда совершают убийства.

Федор Туманов услышав это колкое замечание, махнул рукой.

– Да я и не спорю. Всякое бывает в жизни. Но, давай, не будем обобщать? – предложил Туманов, на что усатый капитан согласно мотнул башкой.

– Не будем, – сказал он. А Федор продолжил:

– Сейчас речь идет о преуспевающим в бизнесе человеке, который имел все: деньги, огромный домина, молодую красавицу жену. Одним словом, все, о чем только обыкновенный смертный может мечтать. И вдруг, он вступает в сговор с каким-то отморозком и за двести тысяч баксов уговаривает того убить человека.

– Курьера, – подчеркнуто заметил Ваняшин. Федор указал на него пальцем.

– Верно. Не просто человека, а курьера. И я подумал, зачем? Зачем Розовскому это понадобилось?

Грек помотал головой, усмехнувшись тупости майора.

– Чего ж тут не понятно тебе, Николаич? Все тут проще простого. Всему виной, деньги, – как знающий человек, проговорил Грек, пытаясь убедить несмышленыша майора в правоте своих слов. И не убедил.

Федор отрицательно покачал головой.

– Деньги, говоришь?

Грек без настойчивости кивнул. Не хочет майор соглашаться с ним и не надо. В конце концов, никому не запрещено иметь личное мнение. И если истина, по утверждению умных голов, рождается в споре, то завершение расследования этого уголовного дела, целиком и полностью зависит от объективности. Хотя Грек и не помышлял обвинять майора в предвзятости, но, по его мнению, иногда Туманова клонило куда-то не туда.