Маэстро, ваш выход! - Вячеслав Жуков

Ссылаясь на то, что деньги ему нужны срочно и намного больше, чем предлагали в магазинах, Туманов поинтересовался, нет ли у них на примете коллекционеров, которые бы могли посмотреть инструмент и возможно заплатить за него хорошие деньги. В обоих магазинах о таких коллекционерах ничего не знали. И только в третьем комиссионном магазине, на улице Лосиновской, где продавались подержанные музыкальные инструменты, молодая продавщица, осмотрев скрипку и узнав, что Федор хочет ее побыстрее продать, назвала ему номер телефона человека, который иногда заходит к ним в магазин и как раз интересуется скрипками.

– Точно ручаться не стану, – сказала девушка, бережно укладывая скрипку обратно в футляр, – но, по-моему, это как раз тот человек, который вам нужен. Попробуйте, позвоните ему. Может быть, он у вас купит ее.

Туманов вздохнул. Знала бы милая барышня, какой человек до зарезу нужен Туманову и ради чего вся эта волокита затеяна. Ходит он по улицам как какой-то ненормальный с футляром в руках, внимание людей на себя обращает, а толку пока никакого. И кто даст гарантии, что это тот самый Маэстро.

– Можете позвонить прямо от нас, – великодушно разрешила хорошенькая продавщица, явно симпатизируя Туманову, поставив перед ним телефонный аппарат. Но Федор отказался звонить из магазина. Выйдя на улицу, достал из кармана сотовый, набрал номер телефона своего кабинета, где его ожидали Грек с Ваняшиным.

– Николаич, слушаю, – услышал Туманов бодрый голос усатого капитана.

Федор назвал номер телефона, который Греку требовалось немедленно пробить по базе данных, иными словами узнать фамилию имя и отчество владельца и адрес, по которому тот проживает.

На все про все, Греку потребовалось не более пятнадцати минут. Потом он позвонил Туманову на сотовый.

– Николаич, это я, – сказал Грек, хотя Федор из тысячи голосов без труда мог узнать голос своего верного помощника.

– Узнал? – спросил майор, топая к станции метро с футляром скрипки. Глядя на этого высокого широкоплечего парня с кулаками боксера, в нем можно было заподозрить кого угодно, но только не человека утонченной натуры, безумно влюбленного в музыку. Хотя бы даже по тому, как он небрежно относился к музыкальному инструменту, который держал в руке. Он шел, размахивая футляром так, словно при первом удобном случаи собирался опустить его на голову какого-нибудь нахала, посмевшего наступить ему на ногу. К счастью, такого не произошло, а то бы скрипка исполнила совсем другое предназначение, и, причем, последнее.

– Значит так, Николаич. Телефон принадлежит человеку по фамилии Мировой Константин Сергеевич. Адрес нужен? – спросил Грек.

– Давай, – потребовал майор.

Грек назвал.

Федор призадумался. Улица, где проживал Мировой Константин Сергеевич была отсюда недалеко. И Туманов не откладывая, решил наведаться к нему домой под предлогом продажи скрипки и глянуть, что из себя представляет этот тип. Об этом он и сказал Греку по телефону. А уже через полчаса, поднимался в лифте на девятый этаж, где находилась квартира Мирового.

После нескольких звонков, когда Туманов уже собирался уйти, посчитав, что хозяина, скорее всего, дома нету, дверь открылась и перед Федором предстал человек лет пятидесяти пяти. Он изучающе посмотрел на Туманова, особенно на футляр в его руке, после чего спросил:

– Вам кого, молодой человек?

Нарочно, чтобы тип открывший дверь обратил на это внимание, Федор переложил футляр из одной руки в другую и, извинившись за беспокойство, сказал:

– Могу я повидать Константина Сергеевича?

Человек уверенно кивнул, сказав при этом:

– Можете. Константин Сергеевич, это я.

Федор старательно скрыл протяжный вздох, от которого не мог удержаться, уже пожалев, что приперся сюда. Вряд ли этот Мировой, был тем самым криминальным авторитетом Маэстро. Впечатление такое, что этот Мировой, скорее всего, учитель музыки. Или коллекционер музыкальных инструментов. Лично Федору хотелось, чтобы он оказался коллекционером. Коллекционеры по своей сути, общительный народ. У них имеется свой круг знакомых, и кто знает, может впереди майора ждет большая удача. Надо только хорошенько поговорить с этим интеллигентом очкариком.

Поправив указательным пальцем правой руки, чуть сползшие с переносицы очки, Мировой спросил:

– Так я слушаю вас, молодой человек. Чему обязан?

Деликатно покашляв в кулак, Туманов сказал:

– Видите ли, у меня имеется скрипка… – он показал футляр, на который Мировой и так время от времени поглядывал. И видя нерешительность молодого человека, понял, чего тот хочет.

– Которую вы хотите продать? Так?

Федор улыбнулся.

– Так.

– Ну раз так, тогда прошу, – Мировой гостеприимно распахнул перед Федором дверь. – Входите и показывайте, что там у вас?

Федор вошел в прихожую, мельком, незаметно от хозяина осмотрелся. Квартира, скорее всего, была четырех комнатной, и Туманов не отказался бы, осмотреть все комнаты. Но пока осмотреть удавалось только коридор и одну из комнат, в которую его и пригласил хозяин.

– Давайте, посмотрим вашу скрипочку, – предложил Мировой, сев за стол.

Оставив чехол в прихожей, Федор вынул из него скрипку со смычком и вошел в комнату. Мировой сидел в кресле за столом и терпеливо ждал, пока Туманов выложит перед ним свой реликтовый экземпляр. И когда скрипка оказалась у него на столе, он опять поправил пальцем сползшие очки и жестом руки указал Федору на стул. Но прежде чем приступить к осмотру скрипки, почему-то принялся внимательно рассматривать ее хозяина.

Федор так и не понял, какое впечатление произвел он на хозяина. Строить из себя этакого Ваньку дурака с лыбой до ушей, было в высшей степени не корректно. Сам Мировой ему теперь представлялся уже не преподавателем музыки, а скорее профессором консерватории. По крайней мере, прежде чем притронуться к скрипке, он довольно придирчиво отнесся к ее хозяину.

– Скажите, молодой человек, кто вам посоветовал ко мне обратиться?

Федор решил признаться. Ссылаться на кого-то, было бессмысленно. Возможно, Мировой многим раздает номера своего телефона, и даже визитки. А тут можно было сослаться на конкретное лицо. Продавщица. Девушка из комиссионного магазина, где продаются музыкальные инструменты.

– Ах, вот как. Да, действительно. Я частенько захожу туда. Пару дней назад я был там и оставил свой телефон, на случай, если у них будет что-то стоящее, – признался Мировой.

Федор улыбнулся.

– Можете считать, что вам повезло, – кивнул он на принесенную с собой скрипку. Впрочем, его юмор, с каким была сказана эта фраза, не произвел на Мирового желаемого впечатления. Лицо того почему-то было мрачным.

– Сейчас, посмотрим, – сказал он и к большому удивлению Туманова, снял очки, отложил их в сторону.

Майор вгляделся в глаза Мировому. Странно как-то было видеть человека, который носит очки и вдруг там, где, казалось бы, они ему необходимы, он их снимает. Как такое возможно? Спросить бы об этом у самого Мирового. Интересно, что бы он ответил. Но сам майор понял одно, очки были всего лишь маскировкой. Федор готов был биться об заклад, что зрение у Мирового вполне нормальное. Потому очки и сползали с переносицы, что он никогда их не носил. Скорее всего, очки принадлежали кому-то другому. Но если это так, тогда зачем было Мировому маскироваться под слабо зрячего человека. А может быть, этот Мировой и есть тот Маэстро.

– Вы только послушайте, какой у нее звук, – стал Туманов нахваливать скрипку. – Несомненно, это творение великих мастеров. Мне она досталась в наследство. – Федор протянул Мировому смычок. Хотелось взглянуть на руки. Сейчас особенно майора интересовала левая рука Мирового. Судя по материалам дела, Маэстро получил при попытке ограбления от милиционера вневедомственной охраны несколько пуль. Две из них попали ему в грудь. Одна в живот. А четвертая поранила кисть левой руки, повредив два пальца, мизинец и безымянный. И майору не терпелось взглянуть на них.

Все время, пока они разговаривали, Мировой, как нарочно, держал левую руку так, что Федору не удавалось глянуть на его пальцы. Но теперь, когда смычок оказался у него в правой руке, левой рукой он взял скрипку, положив ее на плечо, попытался зажать искореженными пальцами струны, и не смог.

Федор почувствовал, как от волнения ему не хватает дыхания. Неужели перед ним был тот самый Маэстро? Чтобы окончательно убедиться в этом, необходимо было глянуть Мировому на грудь и живот. Если Маэстро удалось поменять лицо, то вряд ли он сумел избавиться от метин, оставленных пулями на его теле. От прошлого нельзя избавиться.

Заметив, что Федор слишком увлеченно рассматривает его пальцы, Мировой вдруг отложил скрипку, смычок и, глядя Туманову в глаза, сказал:

– Твоя скрипка, дерьмо. Хоть и старинная. – Он следил, ожидая от Туманова самой непредсказуемой реакции.