Агония - Оксана Николаевна Сергеева

Шамрай не соизволил ответить, и Реня, стараясь найти следы той самой душевной скуки, поймала его взгляд. Не то проницательный, не то голодный.

— Вадик, ну правда! — пошла в наступление, занервничав. — Я так не могу! Я не буду там сидеть у мамы под боком, когда ты тут один! Ну как ты тут один?! Без меня! — Скрестив руки на груди, подошла к нему. — Да хоть что ты говори! Я никуда не уеду! Даже не проси! Придумал тоже!

Он усмирил ее прикосновением. Притянул к себе, обнял, и Регина сразу потеряла свой воинственный настрой.

— Вадик, ну правда, — почти захныкала она, — как ты тут без меня? А я как… — и замолчала, потому что заметила в серых глазах выражение, которое могут различить лишь хорошо знающие Вадима люди. Вот сейчас точно надо заткнуться.

Он обхватил теплыми ладонями ее лицо, подался к нему, чтобы, казалось, не упустить на нем тени и вместо «привет», вместо всего того, что она от него ожидала, сказал всего три слова:

— Я люблю тебя.

Глава 24

Регина собиралась ответить Вадиму. Сказать о своих чувствах. Как сильно любит его, как соскучилась. Что без него невыносимо, и время — резиновое. Но он все время мешал ей то словами, то поцелуями.

Нет, она все же пробормотала ему что-то про безумную любовь. Невнятно. В губы…

— Киса моя приехала…

Ни слов ему не нужно, ни признаний — только целовать ее и целовать, воскрешая в себе вкус губ, запах кожи и ощущение мягкого податливого в руках тела. За те несчастные сутки, что довелось провести вместе, не успел ни насытиться ею, ни налюбоваться. До сих пор поверить не мог, что она здесь, любимая его девочка, наконец, рядом. Какая-то до неузнаваемости красивая. Хоть и в простой невычурной одежде. Черные джинсы на ней и черная майка.

— Я люблю тебя, я так соскучилась… — Она крепко и жарко прижалась к нему, приникнув щекой к щеке, и тонкий аромат ее духов окутал его, опьянив не хуже крепкого алкоголя.

— Я чуть в Тулу сегодня не уехал. Выбесили вы меня. Обе.

Чарушина, глянув на него, виновато улыбнулась, впрочем, особой вины за собой не чувствуя.

— Хорошо, что не уехал, а то бы разминулись. Хотела тебе сюрприз сделать. Но разве это возможно? Разве можно Ваде сделать сюрприз? Одолел меня! Реня, позвони. Реня, напиши. Реня, ты где. Реня, ты что. Реня, куда. Реня, я хочу тебя видеть. Вот — смотри.

Он смотрел. Долго, молча, сделавшись вдруг невероятно серьезным, и Регина успела подумать, что сейчас все же последуют какие-то претензии.

— Реня, я, конечно, животное, но почему ты еще одета? Мне срочно нужна награда за мою покладистость. Сюрприз удался, но я еще киплю от негодования.

— Я в душ, а ты жди меня в кровати, — на этот раз Реня порадовала его полнейшим послушанием. Чуть отступив, она стянула с себя майку и собралась унестись в ванную.

— Подожди, — остановил ее Вадим и снова притянул к себе. Спустив с плеч лямки, он сдернул вниз бюстгальтер и сжал обнаженную грудь.

— Опять ты без меня озверел и одичал, — засмеялась она, обхватывая ладонями его лицо и целуя в губы. — Пусти, успеешь еще натискать.

— Кисуля моя, я тебя сегодня и натискаю, и облапаю, и нацелую, и оближу с головы до ног, обещаю.

— Договорились. Для полного выздоровления мне нужна тройная доза любви.

— Не срывай меня с орбиты, а то слечу и забуду об осторожности. Я как раз на грани.

Смеясь, она вырвалась из его рук и взбежала по лестнице, на ходу расстегивая крючки спущенного на талию лифчика.

В душе Регина пробыла ровно три минуты. Быстро ополоснулась и смыла косметику — в макияже нет надобности. Во-первых, Вадим любит целовать не только губы, но и все лицо. Во-вторых, тщательно нанесенный тон останется на простынях, вместе с румянами и пудрой, — да, невиданный для нее слой штукатурки, но без нее сейчас никак, если хочешь прилично выглядеть.

Когда она вошла в спальню и выключила свет, Шамрай отметил, что сделано это было без опаски и резких движений. Может, успокоилась, может, забылась. Чарушина же предпочла погрузить комнату в полутьму, чтобы Вадик не бросился рассматривать синяки на ее теле. На лице тоже небольшой имелся, но уже желтел. Вадим, конечно же, все и так увидит, но пускай это случится позже. Не сейчас.

Она пересекла расстояние от ванной комнаты до кровати, попав Шамраю прямо в руки. Он быстро увлек ее под себя, желая поскорее ощутить ее всю, с головы до ног. Мужское влечение начинается с древнего и примитивного инстинкта оказаться внутри женщины. Сейчас все его инстинкты требовали поскорее заполнить любимое тело, дабы прогнать с языка горько-вяжущий вкус разлуки и испепелить тяжелый страх чуть не случившейся потери.

— Знаешь, о чем я позавчера думала? — Она крепче обвила его ногами, внутренне вздрогнув от пробивавшего током возбуждения, разбуженного в одно касание.

— О чем?

— Только не смейся.

— Постараюсь, — пообещал он, целуя ее в шею.

— Думала, вот сейчас грохнет меня Рейман, а я Вадику минет так и не сделала.

Шамрай приостановил жадные ласки и, прикусив губу, несколько секунд честно пытался выполнить обещание. Но все-таки, не удержавшись, засмеялся во весь голос.

Реню его смех ни капли не обидел, она тоже довольно рассмеялась:

— Я не шучу. У меня и правда была такая мысль. Я даже порнушку смотрела, но это было давно, до тебя. Мне же надо было узнать, что в кровати между мужчиной и женщиной происходит. Причем, во всех деталях.

— Киса, ужас просто, какая ты развязная. Больше никогда не смотри порнушку без меня, а то нарвешься на какую-нибудь жесть.

— Ага, а ты прям страдаешь от моей развязности. Ложись на спину.

— Хочешь быть сверху?

— Может быть. Но не сейчас. Ложись. Будет тебе награда за твою покладистость. И не говори, что ты не думал об этом, что не хотел…

— Думал, конечно.

Он сначала поцеловал ее, горя огнем от одной мысли, что сейчас эти мягкие губы и сладкий язык будут ласкать его член, а потом перевалился на спину.

— Скажи, что хочешь меня, — оседлав, она склонилась к его лицу, прижавшись к его груди своей грудью, — попроси, чтобы я это сделала. Я хочу это слышать, — говорила и чувствовала, как в то же время все тело захлестывает горячая волна. То ли от слов собственных, то ли от горячих рук Вадима, которые ласкали спину, бедра и ягодицы.

— Люблю тебя… —