Агония - Оксана Николаевна Сергеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я прям без тебя умру. Если не умру, то точно сопьюсь с горя.
— Ой, как хорошо, — Регина весело рассмеялась. Подалась к нему, обняла за плечи и поцеловала в губы. — А теперь сюрприз. Я таблетки не пью. То есть, ничем не предохраняюсь. У меня месячные кончились как раз перед твоим приездом. Потом Рейман со своим припадком, я к маме… короче, я просто забыла про них. Вышибло из головы напрочь.
Шамрай молчал всего несколько секунд, но, казалось, на это недолгое время сердце у Чарушиной остановилось.
— Ну и слава богу, хватит жрать эту дрянь.
— А если… если я забеременею? — спросила она, усмиряя волнение.
— Это будет чудо чудное, — спокойно ответил Вадим. — Забеременеешь — родим и будем воспитывать. Родим дочку — назовем Евой.
— Евой? — с облегчением рассмеялась она. — Почему Ева? Тебе нравится это имя?
— Потому что бабу из ребра Адама сделали.
Глава 25
Ангелина Дмитриевна встала у окна и задумчиво посмотрела на темное небо, покрытое дождливыми облаками.
— Мы ужинать будем сегодня? — спросил муж, но ответа не получил. — Ты со мной не разговариваешь?
— Да как же с тобой не разговаривать? Ты же у меня такой общительный, что и немого разговоришь, — демонстративно громко вздохнула она и села на диван, как возлегла. — Разговариваю. Просто сейчас, конкретно в этот момент, я раздумываю.
— О чем, позволь поинтересоваться? — с веселым любопытством спросил Константин Львович и, присев рядом, взял жену за руку.
Ангелина Дмитриевна деликатно высвободила ладонь и взяла с журнального столика книгу, которую якобы до этого читала.
— Хорошо. Давай поговорим, — миролюбиво предложил Шамрай-старший, прекрасно зная, что показное равнодушие жены всего лишь часть четко спланированного сценария. И сценарий этот вел к одному. К разговору по душам.
— Теперь отец, видимо, есть только у нашей дочери? А у сына есть только мать? — Отбросила книгу, вымещая на ней накопившееся недовольство.
— Это вряд ли, — усмехнулся, — учитывая, что наши дети двойняшки.
— Светочка захотела новую машинку — папа купил, — запальчиво продолжила Ангелина. — Светочка захотела что-то еще — папа купил. Я уже начинаю сомневаться, за того ли человека вышла замуж!
— После тридцати с лишним лет брака? Думаешь, самое время сомневаться? — не смог сдержать иронии и с готовностью подтвердил слова жены: — Если Светочка снова захочет новую машинку или что-нибудь еще — папа купит. Мой сын сам себе на машины зарабатывает и меняет их так часто, как ему вздумается. Еще бы баб перестал менять…
— Я не об этом! Я о другом! Когда ты ему последний раз звонил? Когда? Пять дней назад, неделю? Вы после того скандала ни разу не разговаривали!
— Зато ты, наконец, близка с ним как никогда. Все знаешь. Обо всем в курсе.
— Ох, — будто горько вздохнула, — вот это удар ниже пояса. Умеешь ты, Константин, умеешь… знаешь же, что для меня это больная тема…
— Перестань. Нет тут никакого удара, не драматизируй. А что касается Вадима, так ему сейчас, по-моему, не до разговоров, к нему девушка приехала.
— А ты откуда знаешь?
— Потому что у меня есть дочь, — самодовольно улыбнулся, — поэтому я тоже все знаю и обо всем в курсе.
— Рейманы вон как со своим сынком носятся!
— Так у них сынок недоумок, пусть они с ним и носятся. А мой Вадим, слава богу, давно взрослый и давно самостоятельный. И, пожалуйста, не надо, — серьезно сказал, тоном отметая попытки спорить. — Ты знаешь, я очень люблю твои маленькие спектакли, но давай не сегодня. Я устал, мне не до этого. Ты просто выскажешь все свои претензии, и мы просто все решим.
Ангелина Дмитриевна снова вздохнула, но уже по-другому. Как будто другой воздух вдохнула, вмиг переменившись — став проще и домашнее.
— Что там заместитель твой? Ты ничего не говоришь. Как вы теперь работаете?
— Никак не работаем. Нет у меня заместителя.
— Как это нет? А куда Борисыч делся? Сам ушел? — изумилась новости.
— Почти, — усмехнулся муж. — Я ему помог. И посоветовал никогда больше не попадаться мне на глаза.
— А почему?
— Потому что у меня есть сын. Поэтому Рейман ушел, — произнес с нажимом, и этого невидимого давления хватило, чтобы вогнать жену в краску.
— Но ты же никогда такого не делал… никогда пользовался своим положением исключительно в личных целях.
— Если я никогда такого не делал, это совсем не значит, что я в принципе не могу этого сделать.
— Костя, ну почему ты мне не сказал об этом? — Ангелина придвинулась к мужу, благодарно обняла его за плечи и поцеловала в щеку, прощая все то, за что еще недавно готова была корить бесконечно.
— Забыл. Ты же знаешь, не люблю держать в голове всякий мусор.
— И что ты обо всем этом думаешь?
— Я думаю, что Рейман давно утратил контроль над ситуацией. Что, с одной стороны, для меня странно, а с другой, его это совсем не оправдывает. И больше я ничего об этом не думаю. И думать не хочу, у меня своих забот хватает.
— Слушай, — встрепенулась жена, — а ты взял кого-нибудь на место Реймана?
— Нет.
— Вот! — похлопала мужа по плечу. — Не забудь, что у тебя есть сын! Серьезно! Возьми Вадика. Зачем тебе чужой человек? Чтобы работать на месте Реймана, не нужно уметь вертолеты строить, нужно уметь вертолеты продавать. Будет заниматься тем же, чем и сейчас, только под конторой. И его арабские связи тебе очень пригодятся. Зря, что ли, столько лет служил? Должность-то у него была ого-го! Замечательно все складывается. Просто замечательно. Чего тут думать?
— Ты теперь это своему сыну попробуй объяснить. Он же решил быть вольной птицей.
— Значит, у него есть на это причины. Он не дурак — сам все знает. А то ты вечно ему… тридцать лет — ума нет…
— Я своему сыну могу все, что угодно, говорить. Потому что он мой сын. Дураками людей делают не чужие слова, а собственные поступки.
— Он согласится, — загорелась Ангелина Дмитриевна идеей.
— Посмотрим.
— Я уверена. Я точно знаю, что он согласится.
* * *
Вадим, не раздумывая, принял предложение отца. Глупо терять такую возможность. Работа хорошая, хоть и своих заморочек полно, но сфера деятельности знакомая, да и отец посвятит во все нюансы. В том, что они сработаются, Вадик не сомневался. Родные все-таки люди, обоим достанет рассудительности наладить рабочий процесс без личных противоречий.
Работа есть работа — это закон.
Мать надеялась, что все сложится.
Все сложилось.
И время побежало, кажется, еще быстрее. Потекло оно,
