История призрака - Джим Батчер

— Дитя, — сказала Леа, — конечно, нет. Это было связано и с её уроком.

Молли слабо улыбнулась.

— Ах, да. Я чувствую, что чрезвычайно продвинулась в своём мастерстве, после того, как меня едва не испепелили заживо.

— Ты видела, что твоё выживание — результат защиты другого, — резко ответила моя крёстная. — Без помощи духа моего крестника ты бы не выжила.

— Многие могли бы сказать о себе то же самое, — сказала Молли. — Нет позора в том, что я уцелела.

Леа перевела взгляд с Молли на меня и сказала:

— Дети. Такие эмоциональные — и такие неблагодарные. Я заставлю вас пересмотреть ценность того, что показала вам этим вечером.

— Постой, — сказал я. — Мы ещё не закончили.

Леа посмотрела на меня равнодушным взглядом.

— Да?

— Нет. Дай сначала Молли деньги.

— С чего бы это мне делать подобное?

— Потому, что она голодна, устала, пережила твой урок и нуждается в еде.

Леа пожала плечом.

— А мне-то что?

Я нахмурился.

— Если ты её наставник, то должна поддерживать её физические потребности во время обучения, что негласно присутствует в отношениях. А поскольку ты меня, как бы то ни было, подменяешь, и прямо сейчас я предпочёл бы утолить её голод, не сделав этого, ты не выполнишь свой долг.

Леанансидхе закатила глаза и прошептала с примесью веселья:

— Теперь ты начал следовать правилам сделки, дитя?

— Очевидно, — сказал я. — Перестань мелочиться. Гони деньги.

Её глаза опасно сузились.

— Мне не нравится твой тон, дитя.

— Меня вам не запугать, — ответил я, к своему удивлению, совершенно спокойным и рассудительным тоном, а вовсе не дерзким. — У тебя обязательства. Я не безрассуден. Плати.

Леанансидхе повернулась ко мне лицом, её кошачьи глаза светились то ли гневом, то ли удовольствием. А может и тем и другим.

Молли заказала «Луну на ветчине».[23] И горячий шоколад.

Я сидел за столом в «У Денни» напротив неё, упёршись локтем в стол, а подбородок положив на ладонь. Стол мог удержать мой локоть, потому что я решил, что так и должно быть. Её камертон стоял вертикально между нами, тихонько вибрируя. Она сказала, что может видеть меня, если я не двигаюсь далеко влево или вправо.

Молли набросилась на еду со зверским аппетитом.

— Разве не ты всегда заставляла меня есть здоровую пищу? — задумчиво сказал я.

— Укуси меня, — пробормотала она с набитым ртом. — Там чёртов ледниковый период. Мне нужны жиры, белки и углеводы, только чтобы сохранить тепло и поддерживать температуру тела.

— Знаешь, что ещё поддержит твою температуру? — спросил я у неё. — Не выходить из дома.

Она фыркнула и игнорировала меня с минуту, налегая на еду с волчьим аппетитом. Я наблюдал за ней, и нашёл это странно приятным. Я некоторое время смотрел на кузнечика. Было приятно видеть, как, благодаря мне, она наконец могла утолить свой голод.

Я думаю, что призраки тоже могут получать удовольствие от маленьких побед — так же, как и все.

Я подождал, пока она прожуёт, а затем спросил:

— Итак. Что это за выступление Офелии перед Мёрфи и компанией?

На секунду она замерла, а затем продолжила возить остатки пищи по тарелке,  но с меньшим энтузиазмом.

— Это не... — Она медленно выдохнула и беспокойно оглядела комнату. — Причин больше, чем одна.

— Я слушаю, — сказал я.

— Хорошо. Кто сказал, что это выступление? — Она поддела вилкой пару кусочков поджаренного мяса и отправила в рот. — Взгляни на меня. Я сижу здесь и беседую с моим покойным учителем. И половина ресторана беспокоится об этом.

Я огляделся. Молли притягивала косые взгляды, так и есть.

— Да, но здесь почти никого нет.

Она неожиданно рассмеялась.

— Теперь я чувствую себя лучше. — Она приложила чашку горячего шоколада к губам и просто держала так, струйки пара завивались вокруг её голубых глаз. — Итак. Ты, наконец, был во мне. Я чувствую, что должна предложить тебе закурить.

Я задохнулся и прочистил своё горло.

— Гм. Это совсем не то, малышка.

— Конечно, нет, — сказала она с раздражением в голосе. — Никогда и не было. Не для тебя.

Я потёр затылок.

— Молли. Когда я встретил тебя...

— Я была ребёнком, который не нуждался в лифчике, — сказала она.

— Речь и о твоём отце тоже, — сказал я. — Майкл...

— Дядя, которого у тебя никогда не было, — сказала она, голосом спокойным, но чётким. — Ты всегда искал его одобрения. Потому что он хороший человек, и он одобрял тебя, ты не мог позволить себе ошибиться.

Я нахмурился.

— Я никогда не говорил этого, — сказал я.

Она посмотрела на меня сквозь клубы пара и сказала:

— Но это всё равно, правда. Я полагаю, это сработало в то время, когда мне было около семнадцати. Ты боялся, что если тронешь меня, то потеряешь его расположение. Что это превратило бы тебя в какое-то подобие монстра.

— Я боялся, что потеряю уважение к себе, — ответил я. — И я не монстр. Всего лишь мудак.

— Когда я была ребёнком, — сказал она, продолжая говорить тихо, — ты был прав. Но сейчас я в середине своего двадцатилетия, Гарри. Я не ребёнок.

— Не напоминай...  

Я сделал паузу. Потом сказал:

— Я собирался пошутить в стариковском духе. — Я опустил глаза на нематериального себя. — Но, учитывая все обстоятельства...

Она фыркнула с достаточной силой, чтобы поднять пар. И принялась медленно пить горячий шоколад.

— Маленькая неувязочка. Если бы ты был всё ещё жив.

— Да, было бы веселее, — сказал я.

— Ты не остался смотреть в одиночестве, как вся его семья стареет и умирает, Гарри, — сказала она беззлобно. — Не только мои родители. Мои братья и сёстры. Все они. Я начну получать знаки уважения со стороны других чародеев примерно в то же самое время, как Хоуп и маленький Гарри будут умирать от старости.

— Может быть, тебе повезёт, и кто-нибудь убьёт тебя первой.

Она пожала плечами.

— Леа делала для этого всё, что могла. Что будет, то будет. Пока есть причины для этого, смерть не будет меня беспокоить.

Меня била дрожь от её ледяного тона.

— За исключением смертельного конца?

— Все мы смертны, Гарри, — сказала она. — Так что, бесполезно скулить об этом.

Я сделал паузу и сказал:

— Вот где ты говоришь о том, что ты сделаешь со своей жизнью — это действительно важно.

Она засмеялась, откинув голову. Это выглядело теплым и естественным. Только её глаза были слишком широки, а её улыбка выглядела натянутой.

— Да. Точно. — Она покачала головой и пристально посмотрела на меня. — Это то, что тебе всегда нравилось? Вот так вот швыряться огнём?