В этой истории не будет злодея, и человек есть закон - Дарья Милл

Одному, да с полною силой в лице.

Но как лопнули сети, рыбак вдруг прозрел.

Его вдруг взволновало, что он всё просмотрел.

Когда Хён Сок закончил, на его языке вдруг возник странный привкус. Он никогда не плавал в открытых источниках, разве что в небольшом пруду близ дома Эндрю, но не сомневался в том, что на вкус море солёное, немного кислое, и никакое не горькое. Оно было похоже на конфету из его детских лет. Хён Сок был точно уверен в двух вещах: в том, что предание то было не о простом рыбаке, а о Квон Хён Соке, и том, что таких конфет он не пробовал ни разу в жизни. Порой сочинения Кэсси творили с ним чудо.

— Ну, что ты видишь? — она улыбнулась так, словно бы к этому её принудил посыл нового стихотворения из «Сказаний холодного моря».

— Это печально.

Хён Сок понял, для чего она всё это сделала. Кэсси же решила смолчать и не объяснять ему подробностей. За собой она оставила истину — рыбаком был его отец Квон Му Хён. Хоть она и застала его при жизни, у неё так и не вышло встретиться с ним лично. Но портрет Му Хёна был и не о нём вовсе. Он был обо всех тех, кто однажды сломал Хён Сока. И потому маму Бао Кэсси описала как нельзя точно. Она хорошо помнила её, и ещё то, что из-за неё Хён Сок всегда боялся любить.

— Это здорово. Теперь ты знаешь, почему я всё ещё с тобой. — Лицо её сияло ярче всех возможных звёзд. — Ты вдохновляешь, Квон Хён Сок. Твоя жизнь меня вдохновляет.

— Ясно. — Он тяжело вздохнул, так и не заметив того, что она имела в виду. Кассандра желала открыть ему глаза, но Хён Сок смог только приподнять непроницаемые очки. Ему ничего не было очевидно. Ни то, что его взгляды на жизнь являлись для неё уникальными, ни то, взгляды эти она безумно любила. Но Хён Сок понял одно — он был для Кэсси персонажем, именовать которого самой у неё не вышло, потому что кто-то уже подарил ему имя. — У меня есть вопрос. Почему ты не зовёшь меня Хёном? Прошло столько лет, а я всё ещё Хён Сок.

— Потому что это твоё полное имя. Если назову тебя Хёном, то откажусь от всего того, что есть в тебе от Бао, а если оставлю лишь Сока, то отвергну всё унаследованное тобой от Му Хёна.

— Никогда раньше не думал об этом.

— Просто ты привык слышать своё имя так, как его произносит Эндрю. Такое случается, когда целые дни проводишь в закрытом пространстве с одним единственным человеком. — Отставив бокал, она догадалась прояснить всё то, что могло ускользнуть от него. — Но не подумай, что Эдди имеет счёты с твоей мамой, совсем нет. Он ведь и не знает всего того, через что ты прошёл на моих глазах. У каждого своя правда, и у него в том числе.

— Ты, как и всегда, проницательна.

Делать было нечего. Это была самая настоящая истина, с которой ему ещё только предстояло мириться. Хён Сок должен был предпринять что-то, что помогло бы ему с этим, но в каком виде ему представить миру своё признание, он и не догадывался. Ведь если Хён Сок так просто начнёт говорить о своих чувствах, то просто взорвётся. Словно гейзер, что тысячелетиями скрывал в своих глубинах необъятную пучину. Внутри Хён Сока было то самое море, говорить о котором он не решался. И Кэсси вновь сделала всё за него, когда выдержала удобную ему паузу и объяснила причину, по которой привела его именно сюда.

Материнская звезда пыталась дотянуться до них своим теплом, но купол прибирал все силы себе. Он ловил их, кривил цвета и отпускал людям и фолкам в самом лучшем из возможных видов. Сладкие волны бились о вылепленные из стекла стенки первого Округа.

— Хочешь, расскажу, почему я говорила тебе, что купола так похожи на ульи? Потому что я люблю бывать здесь, особенно на закате. Лучи солнца наполняют ячейки мёдом. Он разливается из сот прямо ко мне в руки. Для того один мой карман всегда пуст.

Она сложила из ладоней лодочку и поймала ещё не успевший рассеяться свет. Хён Сок наконец понял, зачем она каждый раз просила его сохранять в памяти виды за Округом. Этот трюк был не для того, чтобы Кассандра Аллен могла запечатлеть новые неизведанные места в своих книгах. Кэсси лишь хотела, чтобы Хён Сок научился видеть мир. И теперь это у неё получилось.

Тишина в кроне деревьев напоминали ему о вечно скрывающейся в комнате Лин, а солнечный мёд о полном истомы взгляде Эндрю после длительных смен. Стекло отдавало той синевой, которой светились глаза По, Ко и их ещё совсем крохотных детишек Бо, Мо и Чо, а налипший на перекладинах снег походил на длинные ресницы прекрасной в своей простоте Ики. И небо. Небо было бабулей Ией — безграничной и неизведанной. Следующая их встреча просто обязана была оказаться для них обоих важной. Хён Сок ясно чувствовал это. Ие будет о чём ему рассказать, ведь она всегда хранила в себе бесконечное множество историй. В следующую поездку и он постарается не молчать. Так Хён Сок себе обещал. Слишком поздно пытаться укрыться от неизбежного за старыми масками.

Под столом одна рука Хён Сока сама собой упала на колено Кэсси, а другая задержала подбородок в тот момент, когда она к нему повернулась. По её лицу всё сразу было понятно. Они оба этого хотели. Они оба были к этому готовы. Но в этот раз куда больше, чем в годы общих подростковых шалостей.

Он забыл какого это — целовать кого-то. Последние его отношения с Кей не изобиловали их друг с другом присутствием. Кэсси же всегда была рядом. Хён Сок намекнул, она сделала шаг навстречу. В этот момент всё казалось до безобразия правильным. И её пальцы в его волосах, и молчание «Мамы Джонс», и выплеснувшийся к их ногам мёд. Этот миг для их жизней был самым обычным. Он легко вписался в судьбы, что давно подготовили для него место.

Только здесь Хён Сок не мог перейти границ, ведь Кассандра всегда очерчивала их чётким и плавным движением. В одном месте коснулась бедра, в другом заставила его плечи опуститься. Расслабила галстук, потянула за ворот рубашки, отдышалась. Хён Сок был неторопливым и сдержанным, с трепетом вдыхал