Договорились. Часть 2 - Ирина Воробей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Холодность Зайкина показывала, что все только ухудшилось. И компания это заметила, но все вежливо молчали, даже Игнатьева не вставляла комментарии. Неловкость отравляла воздух. Особенно когда их привели в небольшую комнату с интерьером, выдающим себя за гостиную в стиле классицизм. В мебели и предметах декора смешивались имперская роскошь и дешевизна современной имитации. Но для фотографирования украшений хорошо подходило. На фоне арочных штор с запахами, белоснежных колонн и светлого мрамора изделия смотрятся выигрышно, объяснила Игнатьева.
— Давай, Настен, выкладывай, — Варданян поставил чемоданчик, который нес от самого такси, на белую тумбу у окна и сам открыл его.
У него было хитрое лицо. Парень явно знал больше других и предвкушал их удивление. Все заглянули внутрь. Украшения лежали в коробках, маленьких, плоских и неплотных. Настена вынимала их, раскрывала и оставляла на тумбе.
Карина обомлела от увиденной красоты. Невзрачная упаковка скрывала целые произведения искусства. Первым лежало массивное и объемное колье из волшебных разноформенных кристаллов, упавших в этот мир из фэнтезийного. Это была полимерная глина, но она очень реалистично имитировала другие материалы. Простой краской и формой удалось придать плотной глине эффект легкой прозрачности. Бусины не повторялись.
Браслет из следующей коробки походил на мини-венок с крупными васильками и белыми листьями, которые туго прилегали друг к другу и обтягивали запястье. Игнатьева сразу его померила и долго крутила руку, не в силах наглядеться.
В третьей прятался целый комплект из браслета, серег и кольца в форме языков пламени. Огонь, казалось, вот-вот сорвется с крючка и захватит мир. Выглядело очень живо. Карина не уставала поражаться, как из таких статичных предметов выходит такая подвижная стихия. Вслед за Игнатьевой она тоже стала примерять все на себя. Эстетика пробудила в ней маленькую принцессу.
— Настенааа, шикарнейше! — хвалила Игнатьева.
— Ваще обалдеть, — подхватил Гога.
— Талант, — улыбнулся Зайкин.
Карина разглядывала украшения и думала о том, почему раньше этого не видела. Она ведь знала, что Настена постоянно мастерит, тратит на это все свободное время, и даже получала в подарок украшения. Но чаще это были лаконичные формы, больше элегантные, чем яркие и объемные. Она и не подозревала, что у подруги так развиты фантазия и мелкая моторика. Многие детали требовали ювелирного подхода и несомненно отменного вкуса. Вычурные композиции из ягод и цветов не смотрелись дешево, даже если были вылеплены из глины, а удовлетворяли сполна тягу к прекрасному.
Для парней тоже нашлись изделия: брутальные браслеты из разного рода камней или веревки с как будто бы металлическими кулонами, простые кольца без узоров и надписей с имитацией разных материалов и мелкие серьги-бусинки в виде несложных предметов наподобие гаек, черепов, щитов, колес и других. Для девушек были такие же, только в форме фруктов и цветков.
Зайкин приглядел себе гвоздики-лаймы и сунул один в свободное ухо. Бриллиант с заячьими ушками он носил только на левом. Гога схватил браслет, скованный из колючей проволоки. Варданян на самом дне чемоданчика обнаружил пакет со всякой всячиной и достал оттуда два браслета на резинке с деревянными кубиками. На каждом имелась буква. Вместе они складывали два имени: «Артур — Настя», а между красным выделялись сердечки. Счастливая улыбка расплылась на всю ширь его лица.
Настена, увидев это, испугалась и выхватила браслеты из рук парня. Щеки зарумянились, а глаза забегали в истерике по кругу.
— Это не для фотосессии, — буркнула она. — И не для продажи.
— Мм, милота! — Игнатьева ловко отобрала у подруги браслеты и вдохновленно спросила. — За сколько нам с Гогой сделаешь такие же?
Настена растерялась на секунду, но быстро пришла в себя.
— На свадьбу подарю.
Игнатьева глянула на своего парня.
— Гога, бери меня замуж скорее, я хочу эту красоту носить.
— Так выходи за меня!
Он сел на одно колено, успев схватить кольцо из ларца, и протянул его на кончиках пальцев возлюбленной. То оказалось с черепом. Игнатьева опустила спесивый взгляд на белый скелет с пустыми глазницами и прищурилась.
— Ясно все с тобой. Вот так ты к этому относишься.
Парень опешил и сам впервые увидел, что держал. Лицо сморщилось от досады, но глаза улыбались.
— Блин, Вард, подкинь че-нибудь нормальное, у меня счастье срывается.
Игнатьева сжала губы и вытянула лицо, чтобы не улыбаться, закрутилась, как девочка, которой сделали неожиданный, но правдивый комплимент, и игриво повела плечами. Зайкин сообразил быстрее и кинул ему кольцо с кристаллом из той же серии, что и первое колье.
— А теперь? — Гога показал все зубы, насколько хватало рта.
Девушки захихикали, Игнатьева сама не сдержалась, а потом выпрямила осанку, вскинула голову и хмыкнула.
— Я подумаю.
— Минуту назад ты сама предложила, — Гога скис и приподнял бровь.
— Вот именно, а должен был ты.
Парни в знак солидарности нахмурились и закачали головами.
Карина смотрела на парочку с улыбкой и по-белому завидовала. Ей не хватало такой простоты. И откровенности. Или именно откровенности ей и хватало, но не той. Легко обнажая тело перед тысячами мужчин и впуская в себя чуть ли не каждого второго, кто оказывал знаки внимания и был более-менее симпатичен, на душе она держала замок и колючую проволоку. Пробрался только один, и тот проник без приглашения. Теперь она была уверена, что до Зайкина душа ее была девственна. Трунов лишь потоптался около, а внутрь попасть так и не смог, даже если она потратила на страдания по нему целый год. То были страдания о несбыточном.
Зайкин заставлял ее страдать по-другому. Невыносимо сладко, невыносимо больно, всерьез и по-настоящему, физически и ментально. Поглощал, как ненасытный демон, все ее мысли и управлял безвольным телом. Оно само под него подстраивалось, хотело ему нравиться, трепетало и сдавалось в рабство навечно за единственную награду быть обласканным синими глазами. А он его не принимал.
Девушка и сейчас непроизвольно развернулась к нему бюстом, призывая взглянуть на себя, ракурс настраивала лучший автоматическими сенсорами, то и дело поправляла волосы и кусала губы, а получала в ответ равнодушие. Синие глаза обходили ее стороной, как заблокированный невидимой стеной опасный объект.
— Ладно, потом разберетесь, — встрял Варданян. — Время бежит.
Все закопошились. Игнатьева руководила процессом полностью. Первым делом включила бодрящую музыку, под которую можно было ненатужно разговаривать. Гога подсказывал моделям только как лучше встать или положить руку, чтобы
