Договорились. Часть 2 - Ирина Воробей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, слава богу! — воскликнула Игнатьева, когда Карина показалась в дверях кабинета, где проходили семинары Губкина.
Карина ответила спокойным взглядом говорящим «Мне и без тебя плохо». Компания окружала первую парту. За плотно расставленными фигурами однокурсников Зайкина не было видно. Он и сам не стремился высовываться. На нее не среагировал. Варданян с Гогой кивнули вместо приветствия. Настена сидела на своем месте и тыкала пальцем в телефон.
— О, привет, — удивилась она Карине. — Че случилось?
Серые глаза все уже понимали. Обе вздохнули.
— Ладно, не лезу, — у Настены хорошо получалось вести разговор за двоих. — Но Зайку обижать не надо. И обижаться на него тоже. Не порти все.
Она не упрекала, а сожалела. Карина посмотрела в розовое лицо с отчаянием и тихо выдавила:
— Я давно все испортила.
Подруга не успела утешить, потому что вошел Губкин.
Повезло, что профессор сегодня не делил студентов на группы, а спрашивал индивидуально. Карина вчера домашние задания даже не открывала. В метро прочитала условия задач, чтобы хотя бы понимать, о чем будет речь. Настена любезно предложила воспользоваться своей работой, когда Губкин, выловив растерянный и угнетенный взгляд Карины, задал ей вопрос. Она ответила с грехом пополам, запнувшись и заикнувшись пару раз. После этой неловкости профессор понимающе увел взгляд в сторону и больше не спрашивал. Зато доставал Зайкина, который без внимания преподавателя затухал и замораживался, но на вопросы отвечал полно и правильно.
Парень сел поближе к окну и глядел в него задумчиво, переминая пальцами красный колпачок от гелевой ручки. Ему шло быть молчаливым и угрюмым, будто он всегда такой и был, никогда не дурачился и не лыбился, не шутил и не попадал в неловкие ситуации. Но и пафоса в этой суровости тоже не было, только спокойствие. Карине было удобно поглядывать на него с последней парты тайком, и она этим пользовалась.
Не успел Губкин покинуть кабинет, как Самойлова вскочила с места и подбежала к Зайкину, таща за собой подружек.
— Зай, пошли, кофе попьем.
— Спасибо, Свет, не хочу, — парень улыбнулся и развалился на парте, подперев голову рукой.
— Ой, ну, за компанию посидишь тогда, — однокурсница схватила его за локоть и вытянула со стула бесцеремонно.
Невольно поднявшись, Зайкин упал на Самойлову, впечатав ее обтянутую кожей попу в соседнюю парту. Она опасно наклонилась назад, но успела схватиться за его шею. От падения их спасла длинная рука, которой он уперся в стол. Зато лица чуть не слились в поцелуе. Девушка высунула язык и лизнула кончиком его верхнюю губу, а после соблазнительно облизала свои, досадовала, что они были так близко, но не сошлись. Парень быстро отдернул голову, выпрямился и провел пальцами по губам, схватив подбородок, как будто хотел стереть неприятный отпечаток, но не отшагнул, а, напротив, приблизился к ее уху и что-то прошептал. Карина не видела его лица, зато четко уловила, как скисает Самойлова в профиль. Та ответила коротко — извинялась.
Три ее подружки кокетливо переглядывались. Зайкин схватил двух за плечи с ухмылкой и бодро повел к выходу.
— Ладно, девчонки, пойдемте, угощу вас кофе.
Самойловой он подмигнул и позвал за собой. Она бросила в Карину злобный взгляд и пошла следом. Карина вдруг поняла, что Самойлова ей с самого начала не нравилась. Но ее отвлекли подошедшие Игнатьева, Гога и Варданян. Они все видели и перекидывались между собой взглядами, а Настена ничего не заметила, потому что все еще дописывала за Губкиным.
— Я надеюсь, из-за вас мы фотосессию отменять не будем, — напала Игнатьева, смерив Карину строгим взглядом, как раньше, когда защищала Зайкина.
— Разумеется, нет, — ответила Карина с привычной холодностью. — Между нами ничего и не произошло.
Ей хотелось убедить себя в этом. Глаза против воли побежали к первой парте, где место пустовало. Вспомнился кадр в столовой, как Самойлова смеялась ему в ухо когда-то, когда Зайкин перестал навязывать свою любовь. Сейчас они, наверняка, сидели так же близко и так же весело беседовали. Если не ближе. Самойлова возможности не упускала, как показал недавний эпизод. А Зайкин всегда оставался собой, его огорчало одно, он находил радость в другом. Карина думала, что именно этого и хотела, пыталась заставить себя этого желать, и сама себе не поддавалась. Клубок противоречий в душе трепался и запутывался. В нем уже не было ни конца, ни начала.
— По Зайке все сразу видно, — Варданян усмехнулся, но невесело.
— А по тебе никогда, — прищурилась Игнатьева и вскинула подбородок. — Вот есть девушки бревно в постели, а ты, походу, бревно в душе.
Карина не ожидала такой претензии и сначала раскрыла глаза шире, а потом сузила и сдвинула брови. Согласилась. С тем, что создавала такое впечатление, когда внутри все бушевало. Там водился целый зоопарк, и насекомые плодились мириадами, и плесень облепила стенки — живности хватало. И все между собой воевало, как в дикой природе. Сплошные бои, и ни минуты мира. Она сама устала. От себя.
— Но если тебе тяжело, Кар, не надо мучиться, — улыбка на лице Настены выдавилась не полностью.
— Да нормально мне!
Единственной возможностью сохранить себя осталось выйти. Погулять по зданию немного, пройти пару этажей, смочить лицо и шею мокрым полотенцем и вернуться бревном, высушенным и ломким, съеденным короедом.
Затея вышла неудачной. Потому что в коридоре она наткнулась на Зайкина, хотя пыталась избавиться от приставучих мыслей о нем. И от ревности, которая тлела. Слабая искра снова ее разожгла до пожара. Языки пламени обуяли ее всю, стоило увидеть, как Самойлова зажимает его под лестницей в углу между кофейным автоматом и стеной. Карина как раз поднималась, заметила парочку краем глаза, но не дрогнула и не подала вида, что прислушивается. А сама остановилась повыше, не доходя до площадки, чтобы спрятаться и при этом слышать, о чем они там болтают.
— Свет, ты же знаешь мои правила. Я повторно ни с кем не сплю, — улыбчиво говорил Зайкин, еще спокойным тоном, но уже с легким напряжением.
— Из любого правила находятся исключения, — кокетничала Самойлова.
— Не в этом случае.
Мимо пробежали двое молодых людей, гоняясь друг за другом, с криками и визгами, чуть не столкнули Карину за перила. Она едва сдержала себя. Шпионский статус не позволил ей открыто выразить гнев, да и те резво скрылись на втором этаже, но недовольный выдох все-таки вырвался.
— Ты же ей нахер не сдался, блядине этой. Самому не надоело? — гладкий и звонкий голос Самойловой сменился на ржавый и скрипучий.
