Посланник магов - Элспет Купер

— Это на тебя не похоже, Гэр. Что отвлекает тебя от игры?

Он должен был это предвидеть: слишком много подсказок было ему дано. Как можно быть таким слепым? Он что, спал? О милосердные святые, какого же черта ему теперь делать?

— Гэр?

Все началось вполне невинно. Они весь день играли в догонялки, по очереди преследуя друг друга, как много-много дней до этого. А потом Гэр вернулся в человеческую форму и понял, что обнимает женское тело и что она пользуется его временной растерянностью, которая бывает после перемен. Пресвятая Мать, она его учитель…

Поймай меня, если сможешь!

Гэр потянулся к самой незначительной из трех оставшихся пешек и потрогал ее пальцем. Конечно, он не поймал ее, как ни старался, а она все время ускользала и дразнила его по этому поводу. Он все еще не умел общаться мысленно, поэтому не мог ответить, а каждый его прыжок или промах с клацаньем челюстей вызывал у нее смех, и она, танцуя, снова убегала.

Вдобавок она столкнула его в ручей — налетела ниоткуда, ударила в плечо, и Гэр оказался в холодной воде, текущей прямо с ледников. И не стала ждать из вежливости, пока он отряхнет на нее ледяные капли.

Тот поцелуй горел на губах еще долго. Волчья шкура давно успела просохнуть на бегу. Ее рот на секунду, буквально на один удар сердца прижался к его губам, обещая рай и искупление грехов. Несколько дней назад Гэр сказал, что не боится ее, но, Богиня, теперь она пугала его до смерти — по крайней мере, вызывала чувство настолько близкое к страху, что он не видел разницы. Ладони потели, испарина проступала на лбу, сердце колотилось так, словно хотело пробить ребра изнутри. Это было почти больно — и все это происходило, стоило ей просто посмотреть на него своими чудесными глазами.

Если Гэр и мог признаться кому-нибудь в том, что чувствовал, то это был Дарин. За проведенное на островах время они стали хорошими друзьями, Дарину можно было доверять. В конце концов, веснушчатый белистанец ни словом не обмолвился о том, что Гэр умеет менять форму. Но Айша его учитель!.. Как, ради всех святых, ему теперь себя вести?

Гэр покачал пешку подушечкой пальца, все еще пытаясь увидеть правильный шаг. Дарин вертел в руках бархатный мешочек и недовольно ворчал.

— Плохой ход?

— Скажем так, будь я на твоем месте, я бы его не делал, но больше я тебе ничем помочь не могу.

Гэр все еще не видел хода, который, по словам белистанца, мог бы его спасти. И не видел выхода из сложившейся ситуации, ни одного шанса что-либо прояснить. Айша входила в совет, а его пока что не назвали даже неофитом, несмотря на мантию у него в шкафу.

— Я разбит, Дарин. И ты это видишь. Почему бы тебе просто не позволить мне сдаться и уползти зализывать раны?

— Ни за что, — захихикал белистанец. — Ты своей блистательной игрой загнал себя в это положение, вот сам теперь из него и выбирайся.

20

Что лежит в пыли

 Ответ должен быть где-то здесь. При таком количестве книг, таком объеме знаний, что скрыты в этой комнате, где-то просто обязано быть то, что он ищет. Но пока что Ансель обнаружил лишь секреты. Секреты и ложь.

Он поморщился, закрывая очередной том, и столкнул его со стола к десятку других книг, отсеянных за последний час. У него не было времени читать каждый том в хранилище, он мог лишь пролистать несколько страниц и попытаться по ним понять, не та ли это книга, что он ищет. Это был единственный способ перебрать стопки хрустящего пергамента и потертых кожаных переплетов, от которых сгибались полки за его спиной, но настоятеля все не отпускал страх — он боялся, что пропустит необходимое.

Сзади раздалось покашливание, означавшее, что приставленный к нему библиотекарь вернулся. Лицо Анселя разгладилось при виде стройного юноши в коричневой сутане, который принес ему очередную стопку книг.

— Это последние книги с той полки, милорд.

— Благодарю… Алкист, да?

— Да, милорд. — Взволнованная улыбка мелькнула на покрытом оспинами лице, но тут же побледнела и погасла. — Э… милорд? Это все?

— Нет, сын мой, у меня еще есть для тебя работа.

Следующая книга оказалась чудовищной толщины томом в деревянном переплете, скрепленном мотками веревки. Два библиотекаря с трудом положили ее на стол. Вряд ли это то, что он ищет, но Ансель не мог себе позволить отмахиваться от любой из книг лишь на основании ее размера. Фыркнув от натуги, он открыл ее. Жесткие страницы сохранились куда лучше переплета, чего Ансель не ожидал; чернила же, напротив, поблекли и стали почти неразличимыми. Он пододвинул лампу. Святая Богиня, на расшифровку первой страницы понадобится неделя.

— Но вечерню уже отслужили, архивы в это время закрываются. Хранитель…

— Скажи мне, Алкист. — Ансель откинулся на спинку стула, сознательно выставив золотой дуб на груди так, чтобы на него падал свет лампы. — Кто настоятель нашего ордена? Я или хранитель архивов?

— Конечно же вы, милорд. Но хранитель…

— Хранитель, — строго сказал Ансель, — будет хранить. Благодарю, Алкист. Я позвоню в колокольчик, когда ты мне понадобишься.

Библиотекарь спрятал руки в рукава и поклонился, но не раньше, чем Ансель заметил тень страдания на его лице.

— Конечно, милорд.

Ансель проводил его взглядом, поджав губы. Хранитель архивов, без сомнения, устроит мальчишке выволочку, но тут уж ничего не поделаешь. Ансель мысленно сделал пометку проследить за тем, чтобы парнишку не наказали за то, что он не смог перечить главному офицеру Сювейона, а потом еще одну пометку, чтобы хранитель архивов получил свою булавку в седалище. Этот человек явно переоценивал собственную значимость — кого же он, по его мнению, защищает? Живую Церковь или же честь настоятелей, давным-давно обратившихся в прах?

Фыркнув, Ансель вернулся к книге и с трудом разобрал несколько строчек. Ах, протоколы леанских судов над ведьмами, начало Второй империи. Будь у него время, он с интересом бы их почитал, но, увы, личное любопытство было непозволительной роскошью.

Ансель закрыл тяжелый переплет, и в воздух поднялось облако пыли, заставив его закашляться. Спазм длился недолго, но после него осталось такое ощущение, словно его легкие стянуло стальными обручами. Придется скоро увидеться с Хенгфорсом, чтоб его, а тот, несомненно, запретит ему покидать личные комнаты. Ансель не мог этого позволить — по крайней мере пока. Как только он найдет то, что ему нужно… что ж, Хенгфорс может сделать с ним что угодно. Но не раньше.

Следующие несколько томов на столе быстро отправились в ту же стопку. Это был большей частью болезненный бред. Анселю не нужно было даже вчитываться в параграфы, чтобы понять: место книги — в растущей стопке справа. Последней книгой был том по гербологии, без сомнения, добавленный в Индекс, потому что домашние рецепты лекарств восхваляли болеутоляющие свойства болотных растений Сифрии. После того как Ансель закрыл и отложил травник, на столе осталась лишь одна книга. Он потянулся к шнурку колокольчика и позвонил. Алкист мог принести ему книги с еще одной полки, прежде чем он отпустит мальчишку отдыхать.