Герой должен умереть - Мария Гинзбург

– Вы, кажется, хотели сделать еще какое-то официальное заявление, – свернул с темы Кастре. – Прошу вас.

– Комитет по контактам с инопланетянами от лица Совета Трехсот уполномочил меня заявить, – сказал Лиарег. – Существам, выдающим себя за Вэйно Дарэнга и Мэйно Самре, до четырнадцати пополудни следующего дня предлагается представить доказательства своей человечности, каковыми будут считаться все приемлемые доказательства смерти двоих кэцэров. В противном случае Вэйно Дарэнг и Мэйно Самре предстанут перед Верховным Судом Цачеса по обвинению в убийстве четырех тысяч восьмидесяти двух человек, более известных как обреченные.

– Возможно, за доказательствами своей человечности Дарэнгу и Самре придется отправиться куда-либо за пределы Цачеса, – сказал Дэм. – Ведь кэцэры жили в Шамболоре. Им возвратят именные браслеты, изъятые у них как у обреченных?

– Если мы предоставим Дарэнгу и Самре возможность свободного передвижения, вряд ли мы когда-нибудь увидим хотя бы одного из них, – безмятежно улыбнулся Лиарег.

– Но это же чистой воды убийство! – воскликнул Дэм. – При чем убийство тех людей, которым мы обязаны освобождению от позорной необходимости платить кровавую дань безжалостным инопланетянам!

– Кем бы ни были Дарэнг и Самре на самом деле, от большей части безжалостных чудовищ мы уже избавились, – сказал Кастре. – Вы смотрели передачу "Мифы и реальность: Кэцэры. Кто они?" с участием члена Совета Трехсот Кэйно РЛ Лиарега, председателя Комитета по контактам с инопланетянами.

Вэйно выключил видекс и некоторое время сидел, борясь с собой. Затем он пошел в свою комнату и включил компьютер. Он двигался медленно, потому что вдруг понял, что совсем не хочет пользоваться удобным контекстным поиском. Да это было и ни к чему. Вэдан и так понял, что хотел сказать Лиарег.

Что не он послал Аэнира Дарэнга в Свяшенную Рощу.

И Вэдан уже знал, кто.

Но все же Вэдан зашел на страничку Совета Трехсот, к которой имел доступ каждый совершеннолетний сареас. Контекстный поиск действительно оказался очень удобным. Можно было не только задать имя обреченного и узнать, по чьему конкретно приказу его послали в Священную Рощу, но и наоборот. Задав имя члена Совета Трехсот, можно было выяснить, кого лично он отправил на съедение кэцэрам.

Результатов пришлось ждать примерно около минуты. Вэдан вообще удивлялся тому, что сервер до сих пор не рухнул. Наконец страница перезагрузилась, и на экране появилась небольшая табличка. Вэдан распечатал ее, взял листок и прочел.

Реальность превзошла все ожидания. Надо было отдать Инедирту должное – многие другие члены Совета Трехсот оказались намного кровожаднее дракона-полукровки.

Сареасов оказалось всего семеро, если не считать Аэнира Дарэнга и Мэнира Самре.

Но было кое-что, что объединяло жертв Инедирта. Вэдан ожидал увидеть убеленных сединами сановников, политических соперников Баруга. Однако нет. Все семеро оказались молодыми парнями. Последний из них отправился на берег Священного Озера за месяц до встречи Инедирта и Вэдана в корчме, что находилась в далекой Республике Великого Болота. Один – мастер боевых искусств, другой – бывший десантник…

Инедирт подбирал того, кто сможет одолеть кэцэров.

Медленно и методично.

Хорошо, когда у тебя впереди – вечность.

В коридоре Вэдан столкнулся с заспанной Гэдир.

– Где Тэнир?

– В своей комнате, – ответила Гэдир. – До сих пор у него сиделка дежурит. Так и не пришел в себя с тех пор, как вас притащили.

– А что с ним?

Сестра пожала плечами.

– Какой-то химический ожог, – сказала Гэдир. – А ты что в такую рань шастаешь? Ты бы тоже, пошел, полежал, что ли. Баруг и то вон спит. Он же, как вас из Священной Рощи приволок, созвал целый консилиум врачей и вместе с Мэарит полночи у твоей постели просидел.

– А что с остальными обреченными?

– Они сразу пошли на эту… пресс-конференцию. Предъявить шлемы кэцэров и все такое прочее. Знал бы ты, какой праздник вчера устроили по этому поводу! Я думала, Цачес спалят – всю ночь небо светлое от фейерверков было. А Баруга и Мэарит я в гостевой положила.

– Их обоих? – переспросил Вэдан.

Гэдир кивнула:

– Нету же больше комнат у нас. Не в столовой же…

Вэдан, ни сказав ни слова, метнулся в глубину дома.

"Сам Творец не разберет эту однополую любовь", озадаченно подумала Гэдир, провожая его взглядом. – "Я опять, похоже, сделала что-то не так… Но они же оба его любовники!"

Войдя в гостевую комнату, Вэдан прислонился к косяку.

Инедирт уступил кровать Мэарит. Баруг скрючился на раскладном кресле, слишком коротком для него. Но даже в этой неестественной позе спящий Инедирт умудрялся сохранять вид, преисполненный достоинства.

Вэдан думал, что пришел проверить, не спят ли его любовники в обнимку, разметав по комнате нижнее белье. Но когда он увидел их, вдруг понял, что даже если бы кружевной лифчик Мэарит висел на люстре рядом с трусами Инедирта, ему уже не стало бы больнее. Он сказал ни слова упрека ни Тэниру, ни Мэарит за то, что они так поспешно сошлись, стоило ему исчезнуть… но простить, что она принадлежала другому, он не мог. Но в то же время Мэарит решила вернуться к Вэдану, и он на это согласился. Победителя кэцэров полюбила бы каждая девушка Цачеса, а Вэдану хотелось иметь хоть какую-то уверенность, что любят его самого.

Но этот горький осадок…

На самом деле Вэдан лучше понимал Джоанну, чем хотел показать инопланетянке.

Вэдан смотрел на этих двоих людей, двоих самых близких ему людей, людей, которых он любил – и которые его предали, каждый по-своему – и обнаружил, что существует некий предел боли, который можно испытать. И то, что они теперь были так деликатны, так целомудренно устроились в разных концах комнаты – вот просто не нашлось другого помещения, в котором можно было разместить гостей – уже ничего не меняло.

Свой порог физической боли Вэдан знал давно, пришло время узнать порог и для боли душевной. При виде Инедирта и Мэарит Дарэнг испытал не радость и не разочарование, а пустоту. Следом пришла грусть – грусть по той части своей души, которая умерла незамеченной, где-то между причалом компании Крааха и Самре и Священной Рощей, а он узнал об этом только сейчас.

Вэдан прошел по комнате и сел на стул. Глядя на Мэарит, на Дирта – с того сползло одеяло, когда он пошевелился, и показался кусочек плеча – Вэдан вдруг ощутил желание. Вот уж не думал Вэдан, что он на такое способен, но он оказался способен. Он захотел их, обоих, хотел так сильно, словно никогда еще не познавал эти тела – и в то же время впервые в жизни желание не захватывало его целиком. Вэдан смотрел на самого себя и свое желание словно со стороны, как наблюдатель смотрит в бинокль на то, что происходит по ту сторону фронта.