Распятие невинных - Каро Рэмси

Шон покачал головой, не доверяя голосу. Они помолчали, пока медсестра заканчивала какие-то приготовления.

— Она — в лучшей больнице. — Андерсон дождался, пока медсестра уйдет. — Наверное, сейчас не самое лучшее время и место, и потом ты можешь все отрицать. — Шон молчал. — Но у меня есть несколько вопросов…

Шон едва заметно отодвинулся, но Андерсон продолжал говорить:

— Предположим, девушка получает в наследство алмазы. Предположим, есть еще некто, считающий, что имеет на них право. Вы бы постарались это скрыть, правда? — Андерсон остановился, будто что-то обдумывая. — Но с алмазами не так все просто: если их продать, то такие деньги наверняка вызовут массу разных вопросов. Как же быть? Как бы ты поступил, Шон?

Шон не шевелился. Только поникшие от переживаний плечи слегка напряглись.

Не глядя на него, Андерсон попросил:

— Помоги мне с этим.

Наступила долгая тишина, и Шон наконец сказал:

— Вы знаете, что магии не существует? Что в момент, когда фокусник вам что-то показывает, он на самом деле отвлекает внимание? Я уверен, что, показывая одно, можно скрыть другое.

Андерсон нахмурился.

— Она хороший художник. И много зарабатывает. Мы можем продавать ее картины туристам со всего мира. Картина обходится им только в стоимость полотна и красок, но иногда ее ценность намного выше. Маленький алмаз отследить невозможно. Очень маленький, — добавил он.

Андерсон начинал понимать.

— Источник средств.

— Художник работает на себя, платит налоги с полученных доходов. Все законно, если у кого возникнут вопросы.

— Понимаю. — Андерсон прислонился к окну. Они не смотрели друг на друга. — Но как тебе удалось? Где ты нашел покупателей? Каким образом? Я имею в виду, не афишируя это?

Шон закусил губу, чтобы сдержать улыбку.

— В тюрьме можно обзавестись полезными связями. Как ни странно, алмазы вызывают уважение. Благородное преступление.

— Пока не появился Молки Стил.

— Да, — ответил Шон почти шепотом.

— И ты решился пойти на срок, только бы убрать его.

— Да. Я всю свою жизнь провел в казенных домах.

— И тебе было необходимо обезопасить Труду. Значит, Труда и няня.

— Так вот как на нас вышла эта женщина! Костелло! Верно? — Шон улыбнулся и опять закусил губу.

— Шон, а как вообще алмазы попали к вам в руки? Всей мощи Интерпола хватило только на то, чтобы выяснить, что ее мать приехала сюда из Амстердама. С ее смертью след оборвался. Как алмазы оказались у Труды?

Шон вздохнул:

— Два года мы чудесно жили в Эре, только мы вдвоем. Затем, через несколько дней после ее восемнадцатилетия, пришло письмо. Несколько строчек на белой бумаге от адвоката. Этот адвокат направил нас к другому — в Эдинбурге. У него была фотография, и одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что Труда — та, за кого себя выдает. Они с матерью были похожи как две капли воды. После этого он просто вручил конверт. Труда открыла его и заплакала. — Шон улыбнулся, смахивая слезу. — Труда порвала его на мелкие кусочки. Потом нас направили в банк, где с нами обращались как с членами королевской семьи, привели в маленькую комнату и вышли, оставив одних с маленьким металлическим ящиком на столе и ключом. Они не велели открывать, пока не выйдут. Там были алмазы, целая горсть маленьких камней. И Труда рассказала мне, что было в письме.

— Я услышал достаточно, — сказал Андерсон. — Мне больше знать ничего не нужно.

— Нет, я хочу, чтобы вы поняли. Она их не трогала. Никогда.

— Если я правильно понимаю, она не хотела жить на неправедные доходы.

— Она много потеряла, разве не так? Вы бы видели, как она держала эту фотографию — будто самое дорогое сокровище своей жизни. Она знала, что для нее было важно. Я думаю, она считала, она была уверена, что эти алмазы прокляты. Что и подтвердилось в библиотеке «Митчелл», где нам дали все эти газеты на пленке.

— Микрофиши?

Шон кивнул.

— Там было всё, все подробности похищения. Только похищения, ничего об убийствах, которые потом последовали. Только тогда я понял, что оказалось у нас в руках. И что Труда была права. И тогда появился он.

— Молки Стил? — подсказал Андерсон.

Шон опять кивнул.

— Он был тем, кто явился за ними. Я думал, что он будет первым из многих и что если бы нам удалось просто уехать, поселиться где-нибудь в уединенном месте, просто исчезнуть, то мы окажемся в безопасности. Но Молки был единственным, кто за ними явился. А реальная угроза — вот эта! — пришла совсем с другой стороны.

— А откуда Молки знал? Ведь прошло столько лет.

— Я могу только предполагать, что он участвовал… в том, давнем нападении. Ему надо было только дождаться, когда Труде исполнится восемнадцать лет. Или двадцать один год. — Он повернулся к Андерсону. В мерцающем полуночном свете он выглядел совершенно разбитым. — Но когда никто больше так и не появился, я подумал, что он никому ничего не сказал, и решил все оставить себе. Но точно я не знаю.

— И когда ты решил разобраться с Молки Стилом, она исчезла — ты хорошо постарался, тебе удалось ее спрятать.

— Это был самый тяжелый день в моей жизни. Расстаться с квартирой в Эре. Она ушла, переодевшись в мальчика. Я не думал, что когда-нибудь увижу ее снова. — Шон закрыл лицо руками. Андерсону показалось, что он вот-вот заплачет.

— И она отправилась в коттедж на берегу, ожидая, пока ты вернешься.

Шон кивнул.

— Няня заплатила аванс, но им нужны были деньги, надо было на что-то жить. Но они сами встали на ноги, стали без меня продавать картины, чем и зарабатывали на жизнь. — Неожиданно Шон всхлипнул и воскликнул в отчаянии: — Я бы сделал все, буквально все, лишь бы с ней ничего не случилось!

Андерсон подошел к нему и обнял за плечи.

— Я знаю, — сказал он. — Я знаю. Мне бы хотелось быть таким же сильным, как ты. Но не думаю, что смог бы.

— Смогли бы. Если бы к вашей дочери явился Молки Стил, вы бы убили его. Наверняка.

Андерсон сжал ему руку и снова оперся о стену, глядя на тонкую линию на мониторе.

— Я должен тебя предупредить: срока давности по краденому выше определенной суммы нет. С другой стороны, я к этому не имею никакого отношения, это никак не связано с моим расследованием. И я не думаю, что кому-то понадобится вновь поднимать это дело.

— Мы хотим, чтобы нас просто оставили в покое. Она достаточно настрадалась.

— После всего, что случилось, мы можем заставить тебя только выйти в парк и прогуляться.

Шон согласно кивнул.

— Все эти годы я волновался за Труду, старался защитить ее. А самая большая беда пришла совсем с другой стороны. — Шон тоже обернулся на монитор и следил за бегущей линией. — Мне сказали, что Лиск знал ее мать?

— Похоже на то. Она жила этажом выше, когда приехала в Глазго. Ему, наверное, нравилось ее лицо, ее манеры, то, что она была иностранка. Но он изучал богословие, а она была не замужем и беременна, и его раздирало от противоречивых чувств. Думаю, что он принял ее скрытность за неприязнь, и это жгло его изнутри долгие годы. Наш психолог считает, что он любил ее, но его чувство было каким-то роковым. Если Труда похожа на свою мать, я понимаю почему. Она не просто, а удивительно хороша!

Они оба одновременно посмотрели на фигурку в белом и на зеленую линию монитора.

— Мистер Андерсон? — обратился Шон.

— Колин.

— Мне правда жаль.

Андерсон кивнул и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Андерсон старался не думать, но мысли проносились со скоростью курьерского поезда.

Он сидел в участке уже полчаса, а может, и час. После первого всплеска бурной деятельности время будто остановилось. Он поставил остывший кофе на стол и сел, обхватив голову руками и надавив ладонями на глаза так сильно, что стало больно.

Послышался острожный стук в дверь.

— Привет, Колин. Ты как? — Это была Костелло. — Извини, если не вовремя.

— Да я ничем и не занят.

Костелло села напротив. Она выглядела не просто уставшей, а изможденной.

— Я зашла собрать свои вещи. Получила больничный на неделю. После всего случившегося не думаю, что смогу…

— Все правильно, — прервал ее Андерсон, не давая ей закончить фразу: он знал, что она скажет.

— Мне надо поспать. Мне кажется, я разучилась класть голову на подушку и засыпать. Врач отправил отдыхать. Свой стол я прибрала. Мне кажется, что Куинн все равно начнет здесь все переделывать по-своему.

— Бог в помощь.

— Внизу Хелена Макалпин с подругой — разговаривают с кем-то, хотят забрать вещи Алана. Как-то неловко. По-моему, Куинн почти все уже отправила в мусорную корзину. Я подумала, может, лучше поговорить с ней тебе. А как она восприняла?..

— Даже не заикайся об этом. Ужасно! — медленно ответил Андерсон, закусив губу.

— Знаешь, отчет нам надо составить вместе. Мы подтвердили нахождение Лиска в коттедже в Калзине, у нас есть нож Лиска с… — она запнулась, — с двумя образцами крови. На ноже с инициалами А.Д.У. следы крови: группа крови совпадает с группой крови жертв, но мы послали на ДНК-анализ. Куинн настояла.