Сад принцессы Сульдрун - Джек Холбрук Вэнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эйлас остановился в палисаднике и подождал; дровосек и его жена медленно приблизились.
– Вы – Грайт и Уайна? – спросил Эйлас.
Старик коротко кивнул:
– А ты кто такой? Что тебе нужно?
– Меня прислала ваша дочь, Эйирме.
Грайт и Уайна стояли и глядели на него, неподвижные как статуи. Эйлас кожей чувствовал исходящий от них страх. Он сказал:
– Я не хочу причинять вам беспокойство – совсем наоборот. Я муж принцессы Сульдрун и отец ее ребенка, мальчика по имени Друн. Эйирме прислала его сюда, а солдаты короля Казмира привезли в Хайдион девочку по имени Мэдук. Поэтому я хочу знать: где мой сын Друн?
Уайна начала было причитать. Грайт поднял руку:
– Молчи! Мы ничего плохого не сделали. Любезнейший, как бы тебя ни звали, мы с этим делом покончили. Нашей дочери пришлось перенести невыразимые страдания. Мы презираем и ненавидим всех, кто причинил ей горе. Король забрал ребенка – мне больше нечего сказать.
– Остается сказать только одно, – возразил Эйлас. – Казмир бросил меня в подземелье, и я только что сбежал. Я ненавижу его не меньше вашего, и настанет день, когда он получит по заслугам. Прошу вас только о том, на что имею полное право. Отдайте мне сына – или скажите, где его найти!
– А нам-то что! – вскричала Уайна. – Мы одной ногой в могиле, нам бы дожить до утра! Того и гляди, лошадь сдохнет – как мы будем возить дрова в деревню? Придет зима, помрем с голоду!
Эйлас открыл поясную сумку и достал еще одну драгоценность Сульдрун: золотой браслет, инкрустированный гранатами и рубинами. К браслету он добавил пару золотых крон:
– Сегодня не могу дать больше, но голодной смерти вы можете не бояться. Теперь говорите: где мой сын?
Уайна опасливо взяла золото:
– Хорошо, скажу, где твой сын. Грайт собрался в лес набрать хворосту, я пошла с ним. Несла ребенка в корзине и поставила ее на землю, пока искала грибы. И вот какая напасть! Неподалеку была Придурковатая поляна, и феи из Щекотной обители сыграли с нами злую шутку. Подменили мальчика в корзине ребенком феи! Я ничего и не приметила, пока не взяла младенца на руки, а он меня взял и укусил. Тогда я пригляделась – а у меня на руках рыжеволосое отродье какой-то феи-потаскухи! Нечистая сила унесла твоего сына!
Грайт вмешался:
– Сразу после этого прискакали королевские солдаты. Они потребовали отдать ребенка, угрожая отрубить нам головы, и мы отдали подкидыша, чтоб им пусто было!
Эйлас в полном замешательстве перевел взгляд с лица Уайны на лицо дровосека, потом повернулся и молча посмотрел в сторону темного леса. Наконец он сказал:
– Вы можете провести меня к Щекотной обители?
– Можем, как же! И как только ты им чем-нибудь досадишь, они превратят тебя в жабу, как они сделали с беднягой Вилклавом, перегонщиком скота. Или заставят танцевать до конца твоих дней по всем дорогам и проселкам – так они наказали паренька по имени Дингл за то, что он своровал у них мед.
– Никогда не приставай к феям! – серьезно посоветовала Уайна. – Скажи спасибо, что они к тебе не пристают.
– Но мой сын, Друн! Что теперь с ним будет?
Глава 18
ВТантревальском лесу и вокруг него существовало не меньше сотни обителей лесного народца – зачарованных цитаделей древних кланов. Щекотной обителью на Придурковатой поляне, всего лишь в получасе ходьбы оттуда, где кончался лес и начинались поля, правили король Тробиус и его супруга, королева Боссума. Их владения не ограничивались Придурковатой поляной – власть повелителя фей распространялась на такое пространство окружавшего обитель леса, какое, с его точки зрения, подобало его высокому сану. В Щекотной обители прозябали восемьдесят шесть фей, эльфов и других полулюдей. Некоторых из них следует упомянуть особо.
Эльф БОАБ предпочитал являться в обличье бледно-зеленого юноши с крыльями и усиками кузнечика. Он носил с собой черное перо, выдернутое из хвоста ворона, и записывал на листках из лепестков водяных лилий все происходившие в клане события, а также сделки Щекотной обители с другими кланами.
Мелкий бес ЛОХМОУМ любил забираться в человеческие жилища и потешаться над кошками. Кроме того, он часто заглядывал в окна, издавая стоны и гримасничая, пока не привлекал чье-нибудь внимание, после чего мгновенно скрывался.
Фея ГУНДЕЛИНА, стройная и очаровательная проказница с развевающимися по ветру лавандовыми волосами и отливающими зеленью ногтями, передразнивала всех, кто ей встречался, вечно прихорашивалась и дурачилась, но никогда ничего не рассказывала, и никто не мог сказать, что хорошо ее знает. Она слизывала шафрановую пыльцу с пестиков в коробочках мака быстрыми движениями заостренного зеленого язычка.
Фея УОНА просыпалась раньше всех, до рассвета, и наслаждалась свежими каплями росы, смешивая их с ароматным нектаром избранных цветов.
Толстый темнокожий гоблин МЕРДОК дубил мышиные шкурки и плел из пуха совиных птенцов мягкие серые накидки и подстилки для детей эльфов и фей.
Эльф ФЛИНК ковал волшебные шпаги, применяя инструменты и могущественные заклинания древних чародеев. Большой забияка и фанфарон, он часто исполнял балладу собственного сочинения, посвященную его знаменитой дуэли с гоблином Данготтом.
Фея ШИММИР нахально дразнила королеву Боссуму и строила рожи у нее за спиной, подражая капризно подпрыгивающей походке своей повелительницы, в то время как остальные феи корчились, прижимая ладони ко рту, чтобы сдержать истерические приступы смеха. В наказание королева приставила ей ноги коленками назад и наградила вечным прыщом на носу.
Эльф ФАЛАЭЛЬ, как правило, являлся в образе бежевого бесенка с телом мальчика и лицом девочки. Фалаэль бесконечно измышлял проказы; когда селяне ходили в лес собирать ягоды и орехи, именно Фалаэль заставлял их орехи взрываться пылью и превращал землянику в головастиков и жуков.
В той же обители прозябала фея Твиск, обычно выглядевшая как девушка с оранжевыми волосами в полупрозрачном, как туман, облачении до пят. Однажды, когда она бродила по мелководью в пруду Тильильвелли, ее застал врасплох тролль Манжон. Обхватив ее за талию, он вытащил фею на берег, сорвал с нее невесомую туманную ткань и приготовился предаться эротическим утехам. При виде приапического органа тролля, абсурдно огромного и покрытого бородавками, Твиск, охваченная отвращением, панически удвоила усилия, вырываясь, пинаясь и акробатически выкручиваясь. Вспотевший Манжон, однако, был гораздо сильнее, и под его весом силы начинали оставлять хрупкую фею. Она надеялась защитить себя волшебством, но от волнения не могла вспомнить ничего лучше заклинания, исцелявшего водянку рогатого скота. Заклинание это, впрочем,
