За золотым призраком - Владимир Иванович Буртовой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вальтер поднял трубку на том конце, и Отто спросил, не появлялся ли в номере Фридрих?
– Он здесь уже, отец, – послышался спокойный голос сына. – Что ему передать? Или сам скажешь?
– Вальтер, возьми из моего саквояжа наличными двадцать пять тысяч, там ровно такая сумма, не считая мелких купюр в отдельных пачках. И приезжайте вместе с Фридрихом сюда. Адрес записан на листке бумаги, возле телефона.
– Вижу. Мы берем такси и срочно едем к вам.
Едва он положил трубку, как телефон на столе Кельтмана негромко тренькнул два раза.
– Слушаю! – резко проговорил Вольфганг Кельтман и брови у него поползли вверх, как будто с ним негадано заговорили инопланетяне. – Что-о? И вам нужна яхта? Для прогулки? – Хозяин поднял взгляд на Дункеля, который шел от тумбочки к дивану. – А куда вы намерены отправиться путешествовать, господин… – Кельтман умолк, давая возможность новому клиенту назвать свое имя. – Так куда вы намерены отправиться, господин Пул?
При этом имени Отто медленно, как во сне, опустился на диван, а Карл наклонился корпусом вперед, сжавшись в клубок мускулов, словно «Клетчатый» со своими кайзеровскими наклеенными усищами уже вошел в кабинет и этого нахального толстяка надо было немедленно выбить через узкое с полукруглым верхом окно.
– Вы опоздали, господин Пул, – громко проговорил в трубку Вольфганг Кельтман, продолжая взглядом следить за реакцией лица Отто Дункеля. – Но вы можете переговорить с господином Дункелем. Он только что зафрахтовал мою яхту и намерен отправиться в те же края, что и вам хотелось бы увидеть… Всего доброго, господин Пул! – Владелец яхты бережно опустил трубку на аппарат, фыркнул в усы, потом натянуто улыбнулся, пустил, похоже, пробный камень во владения сенатора. – Вам, герр Дункель, представляется возможность взять с собой богатого пассажира и тем самым возместить часть расходов.
– Это неплохая мысль, клянусь священными водами Стикса! – через силу засмеялся Отто, лихорадочно размышляя, как отделаться от чрезмерно навязчивого «охранника». – Место найдется, тем более что господин этот, наверное, путешествует не один, а со своим семейством. Не сказал, сколько их человек?
«Главное сейчас для меня выяснить, кого он потянет за собой в эту рискованную дорогу? Может, и «Меченый» с ним заодно объявится, а то сгинул невесть куда, даже странно, что до сих пор нигде не объявился!»
– Спутников своих этот господин Пул не имеет, я имею в виду семьи. Но сказал, что с ним готовы принять участие во фрахтовке «почтенная семья из Англии», как он изволил выразиться… А вот кто-то уже приехал на наши звонки. – Кельтман неторопливо поднялся из-за стола и вышел навстречу приехавшим.
В кабинет одновременно, словно пунктуальные секунданты к месту предстоящей дуэли, вошли Фридрих Кугель, Вальтер и тщедушный нотариальный агент в мягких хромовых ботинках с огромным – «Как только он его таскает с собой!» – удивился Отто Дункель – светло-коричневым портфелем. Тяжелые очки в роговой оправе падали на кончик острого носа, и чиновник то и дело согнутым пальцем подталкивал их вверх, к переносью. Агент молча прошествовал к столу, словно к прикормленному месту верная собака, щелкнул замками, открывая свой «контейнер».
Через двадцать минут, подписав контракт и отправив Вальтера снова в номер гостиницы, на машине хозяина «Изабеллы» выехали в порт, к дальнему причалу, где на короткой волне от проходивших мимо пароходов лениво шевелили высокими тонкими мачтами десятка полтора легких, как морские чайки, яхт. У выходного из порта мола, раскланиваясь с морской зыбью, уже уходили под парусами в необозримый простор три белые яхты, просигналив портовому маяку зелеными ракетами…
На носовой части ближней белоснежной яхты с высокой, метров двадцать мачтой и длинным гиком из особо прочных алюминиевых сплавов ярко-оранжевой краской было выведено «Изабелла». Такая же надпись была и на двух небольших шлюпках и на спасательных кругах, которые по шесть на каждом борту висели на особых стойках леерного ограждения палубы и на рулевой рубке, чуть смещенной к корме.
– Вот моя красавица, названная в честь славной Изабеллы Баварской, описанной в романе не менее славным французом Александром Дюма! – не без гордости проговорил Вольфганг Кельтман, когда машина плавно притормозила напротив «Изабеллы».
– Красавица и кормилица, – негромко за спиной проворчал Фридрих Кугель, имея в виду солидный куш, взятый хозяином яхты за фрахтовку. Кельтман усмехнулся, вспушил пальцами усы, но не вспылил, спокойно открыл дверцу машины, еще раз показал завидную осведомленность.
– Каждый живет своим промыслом или доходами, герр Кугель. Кто с газет и яхт, кто с рудников и заводов, а кто, как вы, со службы штурманом на «Британии». Или я не прав?
Отто только головой покачал, пораженный – ни он, ни тем более Карл ни разу не назвали Фридриха по фамилии! В очередной раз вспомнил инспектора Паркера. «Похоже, этот полицейский дал всем нам подробные портретные характеристики. Такое предчувствие, что мы с Паркером не скоро расстанемся, – пришла в голову мысль, когда вышел из машины на бетон причала. – Я словно продолжаю ощущать его незримое присутствие за своей спиной… К чему бы это? Какая-то навязчивая идея, наверно, под впечатлением рассказа этого газетчика…»
* * *
Отто Дункель осмотром яхты остался доволен. Корпус «Изабеллы», выполненный из прочного сваривающегося алюминиевого сплава толщиной от восьми миллиметров на днище и до пяти миллиметров на бортах, обеспечивал надежность даже при сильной волне. Для большей устойчивости при боковых кренах яхта имела на своем киле свинцовый балласт в виде торпеды весом в одну тонну, что значительно улучшало ходовые качества и гарантировало от опрокидывания. Паруса управлялись ручными лебедками, а гика-шкоты с целью уменьшения коэффициента трения изготовлены из особо прочного поролона. Галс-оттяжки носовых парусов и грота, оттяжки гика снабжены гидравлическими устройствами для регулирования натяжения, что особо важно при резких порывах ветра. Яхта имела четыре цистерны для питьевой воды, емкость дизельного топлива, хранилища с холодильными установками на камбузе.
Двухместные каюты для пассажиров, а их было четыре, находились ближе к носовой части яхты. Экипаж размещали в двух кубриках средней части, чуть впереди двигателя. Еще одна каюта, боцманская, располагалась за ходовой рубкой над машинным отсеком.
– Боцман Майкл, – представил Вольфганг Кельтман старшего над командой. – Ваши будущие глаза и уши в океане. Любитель в кабаках пускать кулаки в ход, особенно если кто проявит пьяный юмор насчет того, а все ли детишки у него в семье произошли от Майкла, а не от портового грузчика Джима, который когда-то ухаживал за его женой… Когда-нибудь в таких потасовках ему порвут
