Убийство из-за книги (сборник) - Рекс Стаут

В оранжерее Малькольм Веддер привлек мое внимание тем, как странно он держал в руках цветочный горшок. Когда он уселся по другую сторону обеденного стола от Кремера, я все еще думал, что к этому человеку стоит приглядеться, но уже после ответа на третий вопрос инспектора расслабился и вплотную занялся сэндвичами. Этот парень был актером, играл в трех спектаклях на Бродвее. Разумеется, это все объясняло. Ни один актер не возьмет цветок в руки просто так, как вы или я. Ему нужно как-нибудь драматизировать это действие, и Веддер, к несчастью, избрал способ, который напомнил мне о пальцах, смыкавшихся на шее жертвы.

Теперь он разыгрывал перед нами очередной этюд, изображая негодование и возмущение тем, что копы вздумали вовлечь его в идущее полным ходом расследование сенсационного убийства. Он то и дело грациозным жестом взбивал себе волосы, и я вдруг вспомнил, что годом ранее видел его на сцене.

– Полиция в своем репертуаре! – с чувством объявил он Кремеру, сверкая очами. – Это надо же! Втянуть меня в такую историю! Эти чертовы газетчики на крыльце, конечно же, сразу узнали меня и принялись щелкать камерами!

– Да уж, – посочувствовал Кремер. – Настоящая трагедия для актера: очередная фотография в газетах. Так или иначе, я вынужден задать вам несколько вопросов, поскольку вы сегодня присутствовали здесь. Вы член Манхэттенского клуба цветоводов?

Веддер ответил, что нет. Он пришел сюда вместе со своей подругой, миссис Бюшем; она ушла пораньше, потому что торопилась на встречу, а он остался еще немного полюбоваться орхидеями. Тут актер не преминул заметить, что уйди он вместе с ней – и ему удалось бы избежать навязчивого внимания прессы. Как выяснилось, они со спутницей прибыли сюда около половины четвертого, и все это время Веддер безвылазно торчал в оранжерее, а когда удалился, я преследовал его по пятам. Нет, он не встретил тут никого, кого бы знал или хотя бы видел прежде, не считая, разумеется миссис Бюшем. Он ничего не знает ни о Синтии Браун, ни о полковнике Перси Брауне – сроду не слышал об этих людях. Кремер задал все положенные в таких случаях вопросы и получил на них вполне ожидаемые отрицательные ответы, а затем вдруг спросил:

– Вы были знакомы с Дорис Хаттен?

Веддер насупился:

– С кем?

– С Дорис Хаттен. Она также была…

– А! – вскричал Веддер. – Ее тоже задушили! Помню, как же!

– Совершенно верно.

Веддер сжал пальцы в кулаки, положил руки на стол и резко подался вперед. Его глаза заблестели.

– Вы же знаете, – возбужденно заговорил он, – нет более отвратительного преступления, чем задушить человека… особенно женщину. – Актер разжал кулаки, растопырил пальцы и, не моргая, уставился на свои руки. – Только вообразите, каково это: задушить красивую женщину!

– Так вы были знакомы с Дорис Хаттен?

– Шекспир, «Отелло», – с чувством произнес Веддер хорошо поставленным голосом. А затем поднял глаза на Кремера. – Нет, я не знал эту женщину, а только читал о ней в газетах. – Тут по телу актера вдруг пробежала дрожь, он стремительно вскочил с кресла, выпрямился во весь рост и пронзительно вскричал: – Черт побери! Я всего-то зашел посмотреть на орхидеи! Вот каковы превратности судьбы!

Веддер еще раз взбил пальцами волосы, развернулся и направился к двери. Леви посмотрел на Кремера, подняв брови, но тот лишь раздраженно покачал головой.

– Вам не кажется, что он переигрывает? – шепнул я Вульфу.

Но тот не удосужился мне ответить.

Следующим номером программы был Билл Мак-Нэб из «Газетт». Его я знал не особенно хорошо: у меня есть дружки-газетчики, но ни один из них не редактирует статьи о растительном мире. Билл подошел к столу, за которым сидел Вульф. Мне показалось, что он расстроен гораздо сильнее всех прочих, включая даже миссис Орвин.

– Не могу выразить, как сильно я сожалею обо всем, что случилось, мистер Вульф, – промямлил он.

– Тогда и не пытайтесь, – проворчал Вульф.

– Нет, право, мне так жаль. Ужас, просто ужас! Я и вообразить не мог, что может случиться нечто подобное… Правда, эта несчастная не была членом Манхэттенского клуба цветоводов, но это отчасти даже усугубляет ситуацию. – Мак-Нэб повернулся к Кремеру: – Я несу полную ответственность за произошедшее.

– Серьезно?

– Да. Это была моя затея. Именно я убедил мистера Вульфа устроить этот прием. Он разрешил мне разослать приглашения. И я уже поздравлял себя с небывалым успехом! Всего в клубе состоит сто восемьдесят девять человек, а здесь побывало более двухсот. И потом такое! Что мне делать? – Он повернулся назад. – Я хочу, чтобы вы знали, мистер Вульф. В «Газетт» хотят, чтобы я написал для них статью на первую полосу, но я отказался наотрез. Даже если меня уволят… ни за что не стану этого делать.

– Присядьте, пожалуйста, – предложил ему Кремер.

Ответы Мак-Нэба, по крайней мере, внесли хоть какое-то разнообразие в монотонную картину. Он признал, что за день трижды покидал оранжерею: проводил уходящего гостя до холла и два раза спустился проверить списки – уточнить, кто пришел, а кто нет. В остальном ответы его оказались такими же типичными. Он никогда не слыхал о Синтии Браун и ее брате. К этому моменту мне уже казалось не просто бесполезным, но и глупым тратить время на оставшихся семерых или восьмерых человек только потому, что они надумали уходить позже остальных и в результате застряли у нас. Да и вдобавок подобного рода допросы были для меня в новинку с чисто технической точки зрения. Любому копу в участке известно, что все задаваемые вопросы должны быть направлены на выяснение трех основных моментов: мотив, средства и возможность. В данном случае все ответы уже были известны. Мотив: поняв, что Синтия узнала его, убийца спустился за ней по лестнице, увидел, как она входит в кабинет Вульфа, и догадался, что она намерена все рассказать знаменитому сыщику. Тогда он решил помешать ей сделать это самым быстрым и надежным способом из всех ему известных. Средства: любой обрывок ткани. Сгодился бы даже носовой платок из кармана убийцы. Возможность: он был здесь… как и все, кого Сол занес в свой список.

Стало быть, если мы хотим узнать, кто задушил Синтию Браун, нам следует сначала выяснить, кто задушил Дорис Хаттен, – а копы уже пять месяцев бьются над этой загадкой.

Едва Билл Мак-Нэб удалился, его место за столом занял полковник Перси Браун.

Держался он вполне достойно, хоть и явно чувствовал себя не в своей тарелке. На мой взгляд, этот мужественный человек меньше всего походил на ловкача-мошенника. Устроившись за столом напротив Кремера, новый свидетель сразу устремил цепкий взгляд своих серых глаз на инспектора. Ни Вульф, ни я его не интересовали. Он представился как полковник Перси Браун, и Кремер сразу поинтересовался, каких именно войск он полковник.

– Мне кажется, – совершенно спокойно сказал Браун, что я смогу сэкономить вам время и силы, если сразу изложу свою позицию. Я готов честно и подробно ответить на все вопросы относительно того, что я видел, слышал или делал с тех пор, как переступил порог этого дома. Тут я готов всячески вам помогать. Ответы же на все прочие вопросы вы услышите лишь в присутствии моего адвоката.

Кремер кивнул:

– Я ждал чего-то подобного. Проблема в том, что мне вообще-то наплевать на то, что вы видели и слышали сегодня днем. Ладно, к этому мы еще вернемся. А сейчас у меня встречное предложение. Обратите внимание, я даже не спрашиваю, почему вы попытались слинять незадолго до нашего прибытия.

– Я только хотел позвонить…

– Забудем об этом. – Кремер сунул то, что осталось от второй сигары, в пепельницу: огрызок размером с дюйм, не более. – Мне кое-что известно, поэтому расклад такой. Убитая женщина, называвшая себя Синтией Браун, не приходилась вам сестрой. Вы познакомились с ней во Флориде, приблизительно полтора или два месяца тому назад. Вы совместно разработали некий план мошенничества, избрав своей жертвой миссис Орвин. Вы двое приехали с ней в Нью-Йорк и находились здесь уже неделю, разрабатывая детали своего плана. Честно признаюсь, что ваши грязные махинации меня совершенно не волнуют. Моя специализация – убийства, одно из них я и расследую сейчас. – Он выжидательно посмотрел на собеседника, но тот не воспользовался возникшей паузой. – Меня лично, – продолжал Кремер, – интересует тот довольно долгий период времени, когда вы были тесно связаны с этой мисс Браун, вместе… э-э-э… работая. Думаю, вы не раз беседовали по душам. Вы представили всем эту даму как свою сестру, а теперь она убита. Представляете, какой у нас есть прекрасный повод основательно испортить вам жизнь? Ну, что скажете?

Браун и теперь не пустил в ход язык. На лице его ясно было написано: «Без комментариев».

– Испортить вам жизнь никогда не поздно, – заверил его инспектор, – но сначала я хочу дать вам один-единственный шанс. Итак, на протяжении двух месяцев вы тесно общались с Синтией Браун. Она наверняка упоминала о том, что случилось с ней в октябре прошлого года. Ее подругу по имени Дорис Хаттен убили – задушили. Синтия Браун случайно видела и могла бы его описать, но решила помалкивать; между прочим, напрасно: исполни она свой гражданский долг, была бы сейчас жива и здорова. Я уверен: она рассказывала вам обо всем; в жизни не поверю, что не рассказывала. Синтия должна была поделиться с вами всем, что знала. А теперь я послушаю вас. Расскажете все – и тогда мы вместе подумаем, как вам помочь выбраться из неприятной ситуации. Итак?