Дети неба - Вернор Виндж

Читиратифор был сейчас впереди и, быть может, не разбирал слов, произносимых Шелковинтом, но звук разговора вполне мог слышать.

Наверное, Шелковинт заметил удивление на лице Равны.

– Почему я сейчас с тобой разговариваю? – спросил он и пожал плечами. – Теперь, когда твой человеческий умишко восстановился, просто стало с кем поговорить. А что ты будешь знать – дело десятое.

Шелковинт помолчал минуту, переводя телегу через рытвину, где в это время года бежала быстрая вода. Некоторые из Амди храбро пошлепали по ней, другая половина запрыгнула на телегу и прошла, не замочив ног. Головы они держали вниз, чтобы не забивать мыслезвук Шелковинта, но все же старшая стая сердито сказала:

– Вы мне эти штучки бросьте! Понятно?

В отрывочных воспоминаниях Равны мелькал образ Шелковинта, отгоняющего от нее Амди. Что бы это могло значить? Через секунду вопрос выяснился, когда направленный голос Амди сказал ей в ухо:

– Шелковинт не верит, что у меня хватит умения говорить тайно с кем-то таким слабослышащим, как человек, – когда есть хоть малейший шанс, что меня засекут. Но ты должна знать: теперь, когда Ремасритлфеера нет, Читиратифор ищет – прости – какой-нибудь интересный способ убить тебя, может быть, Джефри и даже Ганнона.

Шелковинт издал скрежещущее шипение. Амди испуганно припал на лапы, но его секретный голос продолжал:

– Ха. Он просто догадывается.

А вслух Амди сказал:

– Я буду хороший, я больше не буду штучек, обещаю.

Все, кто знал Амди, знали и то, что добровольно данные обещания он держит. Очевидно, знал это и Шелковинт. Посмотрев на Амди долгим взглядом, он ответил:

– Вот и хорошо, маленькие.

Во всяком случае, это была самая информативная, но и самая пугающая минута этого утра. Шелковинт замолчал. Может, он впал в угрюмость, или задумался, или прислушивался, проверяя, выполнил ли Амди свое обещание. Днем сделали короткую остановку поесть, но Амди ушел с Джефом и Ганноном, а Шелковинт пошел с Читиратифором разведать дорогу. И только после полудня Шелковинт опять разговорился.

– Очень неудачно вышло, что предателей мы убили именно сейчас. Входим в особо опасную зону, – сказал он. – Вот это то, что я говорил господину Читиратифору в обед. Здесь мелкие ошибки бывают фатальны.

Трое из Амди сидели у заднего борта телеги, но честно соблюдали обещание. Вслух Амди спросил:

– Так что же сказал Читиратифор стаям-погонщикам?

– А, да. Эти стаи – просто городские бандиты. До сих пор эта работа была полна веселых приключений – настоящая охота, живое мясо почти каждый день. А вот сейчас им нужна вся помощь, которую может им оказать господин Читиратифор. – Шелковинт широким жестом обвел стоящий вокруг лес: – Такое мирное зрелище, не правда ли? Но почему, ты думаешь, так мало оно известно нам, Стальным Когтям? Потому что мало кто прошел через эти места целым – если прошел вообще. Прежний Свежеватель изучал долины разломов. И Булат тоже. Некоторые самые дьявольские озарения настигали их именно там. – Шелковинт повернулся к ней парой голов: – Я знаю, у вас, звездного народа, есть куда более смертоносные штуки. Но мы – ребята примитивные, делаем что можем.

Наверное, их услышал шедший между фургонами Ганнон Йоркенруд, потому что он побежал вперед и запрыгнул на фургон Шелковинта, столкнув при этом ногами элементы Амди.

– Расселись тут ехать на халяву! – бросил он. Потом устроился возле Равны и улыбнулся до ушей: – Кстати, тебя мы из чистого великодушия везем бесплатно.

Амди, выстроившийся с левой стороны фургона, возразил:

– Равна еще не настолько оправилась, чтобы идти. Читиратифор велел, чтобы ее везли на телеге.

– Я ж и говорю: мы великодушные. – Он жестом отогнал Амди прочь. – Шел бы ты к своему могучему защитнику.

Едущий на следующей телеге Джефри встал с козел. Равна знала, что Джефри последнее время питает к Ганнону особую ненависть. Сейчас выражение его лица было убийственное. Потом телега завиляла, тогда он сел и выправил керхога, снова поставив на дорогу.

К счастью, Йоркенруд на самом деле не был намерен затевать драку – больше ему хотелось поболтать с Шелковинтом.

– Выбалтываешь тайны Читиратифора, Шелковинт?

Стая пожала плечами:

– Толку ей с того.

– Значит, ты ей рассказал про радиосвязь со спутником?

– Нет, ты рассказал. Вот сейчас.

– А! – Ганнон секунду подумал, потом засмеялся. – Ты ж сам сказал, что ей толку с того знания. А наверняка приятно было смотреть на ее реакцию. – Он ухмыльнулся Равне до ушей. – Радио – одна из кучи игрушек, которые Невил дал нашим маленьким друзьям. Отдать тебя собакам – это был аналогичный жест, а заодно убрали реальное неудобство. Со всех сторон польза. Невил знал, что весть о твоем похищении выманит из замка войска Резчицы, а нам даст шанс исчезнуть с разной снарягой, которая нам нужна.

Равна не смогла сдержаться, оскалилась в ответ:

– Так теперь Невил демаскирован?

– Отнюдь! Не знаю подробностей, как они избавились от охранников Резчицы, но ходят слухи, что тебя вовсе не похищали. Сама сбежала, потому что тебя выгнали из роскошного гнездышка на звездолете, и вот твои агенты украли аппаратуру – может, ты хочешь собственные операции начать. Когда меня официально спасут, я подтвержу любую историю, которую решит изложить Невил. – Он оглянулся на заднюю телегу: – И Джеф подтвердит, если хоть чуть-чуть свою пользу понимает.

– Такое… – Равна осеклась, не в силах найти слов. – Такое вряд ли кого-нибудь убедит.

– Да? Мы потруднее штуку проделали, когда похищали Детей.

– Эти тропиканские дураки хорошо сыграли нам в лапу, – добавил Шелковинт.

Это была не критика – просто небольшое уточняющее замечание.

Ганнон засмеялся и не мог остановиться:

– Что да, то да. Но Невил говорит, это награда за хорошо составленный план. Он хитростью подбил их драпать, как виноватых. Кто мог знать, что Божидар часть себя оставит на месте? Думал, что сможет обратиться к Резчице и всех нас выдать к чертям. К счастью, мы добрались до него раньше.

Равна посмотрела на Ганнона, и ее замутило:

– И ты похищал этих Детей и убивал их Лучших Друзей?

Какие-то остатки достоинства заставили Ганнона поморщиться.

– Не лично я… бывает, случается плохое, крошка. Нельзя было тебя ставить руководителем – теперь расхлебывать и расхлебывать.

Рядом с телегой прозвучал голос Амди:

– Равна, мы не знали.

Ганнон махнул рукой в его сторону:

– И пожалуй, эта жирная стайка не врет. Они с Джефри были полезны, но не для грязной работы. Я знал, что их на вот эту операцию тоже не намечали.

Равна закрыла глаза на минуту, прислонилась к борту телеги. Понятно было теперь, за что Джефри так его ненавидит, но…

– Зачем, Ганнон?

Ганнон посмотрел на нее – было понятно, что смысл вопроса до него дошел. Секунду ей казалось, что он сейчас отпустит садистскую шуточку, но что-то в нем будто обвалилось внутри, и на Равну смотрели опустошенные глаза.

– Когда-то, давным-давно, я был умный. Там, в царстве Страум, в Верхней Лаборатории. Все легко было понять, что вокруг происходит. А потом я очнулся здесь и ничего не понимал, а орудия разума исчезли. Будто мне отрезали руки и выкололи глаза.

– У всех Детей так, Ганнон.

– Да, у кого больше, у кого меньше, даже у тех, кто этого не осознает. А почему, детка? Контрмера лишила нас дома, обрекла на изгнание. Ты хочешь сделать его вечным. Так вот, не будет этого. Тебя свергли. Если будешь с нами работать, помогать нашим когтистым друзьям, может быть, хозяева Читиратифора позволят тебе жить.

Ганнон смотрел на нее, и в лице его было страдание, на этот раз совсем без садизма. Потом он отвел глаза и через секунду уже снова принял обычную лениво-наглую позу. Показав рукой на лес вокруг, он спросил у Шелковинта:

– Так почему ты думаешь, что этот лес опасен? Я тут бывал в экспедициях. Умею находить гнезда хорьков и устроенные хорьками камнепады. Читиратифор послал одну стаю патрулировать. Мы нашли пару временных хижин, но организованных селений нет. Чего же мы боимся?

– Тут есть такие комары, по сравнению с которыми северный гнус – дружелюбные щенки. Скоро их увидим, как только чуть потеплеет.

– Комары? Слыхал я о них. – В голосе Ганнона слышалось веселое презрение. Потом вдруг его лицо затуманилось тревогой. – Или они заразные болезни переносят?

Ганнону не было видно, но Равна заметила, что Шелковинт переглянулся между собой, будто прикидывая, сколько можно наврать этому человеческому идиоту. Но не стал пользоваться возможностью.

– Да нет. Я по крайней мере таких не знаю, а у вас, людей, к нашим болезням почти ко всем иммунитет. По крайней мере так говорит «Внеполосный». Верно?

– Ну да.

– По-настоящему неприятные болезни – в тропиках, – продолжал Шелковинт. – Кусачие насекомые, которых увидим мы, невероятно надоедливы. Но опаснее всего в этом лесу… самый простой перевод будет «деревья смерти». Или «деревья-стрелы».