Ахиллес, или Мир Аль-Азифа - Руслан Бурбуля

***

К концу праздничного семидневья, Ахиллес вполне сносно мог владеть своим обоюдоострым мечом. Для тренировок с тяжелым бронзовым щитом, сил пока не хватало. Однако с каждым днем тело Ахейца все больше и больше обретало былую гибкость и смертоносную силу. Когда по истечению праздничной недели глашатаи Гивейна объявили, что великий Торг Гивейна закрыт и все многочисленные караваны должны покинуть обитель растилалища до захода солнца, он очень удивился. За разъяснениями пришлось отправиться к главе торгового каравана — Михруабу. Гоблин занимался подсчетом окончательной прибыли и подводя итог пришел к заключению, что такого удачного Торга не было на его памяти еще ни у одного торговца его родины. А ведь не стоило забывать, что впереди его ждут обещанные подарки от самого Абсолюта за то, что он сопроводит странного человека и его не менее странных друзей, до вод голубой реки Сириус. В общем, если и было на всем белом свете существо, которое решилось бы назвать себя счастливым, эти существом сейчас было не кто иной как Михруаб. Завидев приближающуюся фигуру Ахилла, гоблин тут же изобразил на своем лице, что-то вроде добродушной улыбки и с заискиванием в голосе поинтересовался о цели визита важного и почетного господина:

— Чего это всех пытаются вытурить за пределы торга Михруаб? Не знаешь?

— Да как же не знать господин? — Удивился гоблин. — Известное дело. Все запасы провизии выделенные гивенцами на продажу, давно проданы. Если такое огромное количество народа и дальше будет попирать песок местного торга, возникнет искусственный рост цен на продукты питания. Местное население, в погоне за прибылью, тут же распродаст все свои съестные припасы и конечно же чрезмерно обогатится, но при этом останется без пищи. А вдруг война и какая-то из рас решит осадить Гивейн!? Как думает господин, долго ли продержится столь многолюдный град без пищи?

— Понятно. — Ахиллес поскреб свой лоб и глубокомысленно закончил — Все-таки умная стерва, эта Гимина.

— Да минуют сие слова, слуха гивейнских ищеек господин. — испуганно прошептал гоблин. — Однако вы правы, достопочтимая царица Гивейна, очень разумная человеческая самка и не даром числиться первой среди равных правителей этого мира.

— Добро Михруаб, и когда же мы выступим?

— Да когда пожелает господин. У нас все давным-давно готово. Вам следует лишь изъявить свое желание. Главное, что бы все это произошло до захода солнца. А то…

— А то что… На нас начнется травля. Не уж-то тех кто не успеет покинуть пределы торжища, ждет кровавая расправа со стороны гивенских солдат?

Гоблин поднялся и подойдя к кувшину с прокисшим коровьим молоком, с удовольствием присосался к его горлышку. Вытер тыльной стороной ладони свой подбородок, он объяснил:

— Что вы господин. Конечно же ни кто не станет применять силу. Гивейнцам это ни к чему. Просто с наступлением ночи их сторожевые посты перестанут сдерживать семьи древесных бестий, что до завершения всего торга были изгнаны из своих гнезд на расстоянии не менее пятисот минских локтей. А что это за создания, вы сами уже знаете. Наверняка господин не забыл того славного боя с этими тварями. Гивенцы, потому ни когда и небыли завоеваны, и все из-за того, что весь их лес кишит этим видом летающих драконов. Главные тракты они конечно охраняют и днем и ночью, но вот остальной лес — гиблое место. Они даже рабов своих не охраняют. Как видите те сами запирают на ночь свои бараки для того, что бы на следующий день увидеть восход светила, а не погребальный костер в свою честь, да и то без тела.

— Ясно. Что ж, тогда выступаем прямо сейчас. Распорядись, что бы твои помощники накормили хорошенько своих тягловых ящеров. Сдается мне, придется двигаться без остановки несколько дней.

— Господин чего-то опасается?

— Да. — Ахилл посмотрел на черную громаду пирамиды города.

— Господин считает, что по нашему следу будет посланы воины царицы!?

— Если это будут воины Гивейна, то это не беда. Мне вот думается, что нам придется столкнуться с более опасными преследователями.

Михруаб немного опешил. Он сильно испугался за то, что его караван может быть ограблен, но тут же сообразив, что разговаривает не с каким-то проходимцем, а с лучшим воином всего Аль-Азифа, вопросительно уставился на человека и с удивлением спросил.

— Да кто, мой господин, посмеет напасть на караван, находящийся под охраной таких существ, как херувим, вурдская защитница, да в придачу ко всему Абсолют? Это могут совершить только безумцы.

— Мда… В том то и дело Михруаб, что ни невры, ни мины особенно разумными мне не показались.

Пересечение судеб.

Мрачные пределы лесного массива Гивейна, караван покинул почти три дня назад. Как раз сейчас огромное и ленивое светило в третий раз не хотя скрывалось за бескрайний горизонт. Громадные ящеры, пусть и медленно, но зато без устали тянули деревянные гоблинские кибитки.

Ахиллес с херувимом частенько опережали весь караван на несколько лиг. Человеку хотелось побыстрее обрести нужную форму и поэтому он безо всякой на то необходимости отправлялся на охоту. В пище караван не нуждался. Ее было вдоволь. Сайра по обыкновению постоянно сидела в главной кибитке Михруаба. Ее частенько мутило от однообразного пейзажа. Вурды практически ни когда не покидали своих лесов и вид бескрайних просторов, действовал на Защитницу как всегда угнетающе.

Ахилл пока не опасался нападения на свой караван. Слишком уж много других караванов, двигалось одновременно в одном и том же направлении. Они растянулись на несколько тысяч локтей. Среди них попадались торговые караваны практически всех рас этого мира. Все они двигались по единственному утоптанному травяному тракту в сторону разветвления дальнейших торговых путей, которые начинали ветвится в небольшом человеческом городке расположенном на берегу громадной голубой реки Сириус. Дальнейший путь мог привести к срединному морю, если конечно торговец решал продолжить путь по водному пути. Далее это направление привело бы караван в Аргос. Второй путь вел прямиком в непроходимые джунгли Вурдов. Третий — огибая страшные леса кровососов — вел в страну хунов или гоблинские горы. Из этой местности тракт делился снова на две ветви. Одна уводила к истокам желтой реки Хун, берущей свою силу из извечных топей мира. Вторая, вела в страну свободолюбивых Панов.

Ахиллес часами обсуждал с Арестом одну и ту же тему. Что им делать если вурдские старейшины решат отнять у них Мию. Ведь от принятого ими решения зависело жить ли Ахиллу дальше под горячим солнцем Аль-Азифа или нет.