Оборонная инициатива - Михаил Токмаков

На некоторое время весь план заполнился калейдоскопом видеозаписей, видами одного и того же места с разных точек обзора. В центре экрана проигрывалась запись с собственного беспилотника телевизионщиков, запечатлевшего всё почти с самого начала.

– …Как видите, полиция прибыла на место происшествия раньше, чем началась стрельба, однако один из водителей всё же успел уничтожить ведущий элемент троллейбота в рукопашной схватке. Обе полосы бульвара на протяжении между Первой и Третьей улицами были блокированы около часа, но, к счастью, это не создало серьёзных затруднений движению транспорта. По факту случившегося ведётся расследование. Представители полиции пока отказались давать какие-либо комментарии, равно как и представители муниципальных автотранспортных служб. Мы будем следить за развитием событий…

Уайт выключил передачу.

– Хорошие новости, братки: сегодняшняя разборка попала на ТВ…

– Да что ты говоришь?!..

– …а это значит, что замять её будет непросто. Общественный резонанс, всё такое… От нас теперь требуется заставить этот резонанс резонировать погромче и подольше, по максимуму. Муниципалитет временно ограничил движение беспилотников, типа до выяснения. Пока фирмачи не расчухали, что там не так с их болванчиками, нужно добирать фактов до тонны, чтобы его запретили совсем. Снимайте на видео и выкидывайте в Сеть всякий косяк всякого беспилотника, и тем более такую нездоровую хренотень, как сегодня. Чем больше, тем лучше.

– Может, их проще сразу отстреливать?! – спросил Паккард.

– Вам, белым, лишь бы пострелять! Можешь и стрелять, если от этого тебе станет легче – но только сперва сделай то, что я попросил. Убрать их, всех до единого и сразу, можно только легально… И ещё, не надо думать, что круче тебя только горы. Мало ли, какие выводы сегодня сделали эти жестянки.

* * *

– О, посмотрите, кто нарисовался! Я же сказала: я больше не сяду в твою тачку.

– Так я и не предлагаю, – ответил Генри, остановившись напротив торгового автомата.

– И даже не пытайся меня… Что?! Это почему ещё?!

– Извини, детка, но сегодня вечером я не с тобой.

Элеонор посмотрела на восток, куда указал таксист: там, ярдах в ста, поджидал под фонарём троллейбот.

– О-о, Бо-оже мой! Опять!

– Увы.

– И что в программе сегодня, м-м? Высший пилотаж?

– Нет. – Генри быстро выхлебал свой кофе, подбежал к багажнику и достал из него дробовик. – Вот, что.

– Ты с ума сошёл, Неутомимый! – заявила девушка, вытаращив глаза.

– Только сумасшедшие пьют кофе на ночь глядя, не так ли? Сегодня придётся пройтись пешочком, а завтра я за тобой заеду. – Генри уселся за руль и добавил, высунувшись в форточку: – Если смогу.

Он стартовал и начал набирать скорость. Через несколько секунд мимо Элеонор пронёсся, гудя, как ветер в трубе, троллейбот. Он нагонял.

Hund/Jager

Wer Monster jagt, muss für vaughan selbst jagen

Лютер катил по кварталу нарядных кирпичных домиков, стилизованных под ганзейскую старину. Некоторые дворы были огорожены сетчатыми заборами с колючей проволокой наверху, и искомый – в том числе; у ворот Лютер соскочил с велосипеда и набрал нужный номер квартиры. На экране домофона возник подозрительный прищур крупным планом.

– Ваш заказ, герр Зенгер, – сообщил Лютер.

– Вы один?

– Да.

– Точно?

– А вы видите рядом со мной ещё кого-нибудь?

– Нет. Проходите…

Магнитный подвес ворот заурчал, как трансформатор, ажурный створ резко откатился в сторону, затормозившись только в самом конце. Подъезд уже был отперт; Лютер оставил велосипед на привязи и поднялся наверх пешком. Зенгер ждал его за приоткрытой дверью.

– За вами не было хвоста, молодой человек? – спросил он через щель.

– Не обратил внимания.

– То есть он мог и быть.

– Я не думаю, что ваша персона может быть настолько интересна хоть кому-нибудь.

Прежде чем взять заказ, Лютер по обыкновению «пробил» Зенгера по открытым и закрытым источникам: тот почти всю жизнь просидел персонал-управляющим в конторе рыбоконсервного комбината, а под старость лет ударился в уфологию. За таким если кто и будет наблюдать, то только психиатр. Старикан, похоже, был иного мнения: в ответ на реплику гостя он что-то недовольно промычал, а впустив его – поспешно заперся. Лютер, хмыкнув, протянул ему пластмассовый кейс.

– Принимайте работу.

Зенгер, взяв кейс за бока, направился в комнату, Лютер поплёлся следом. Первым привлёк его внимание любительский телескоп, стоявший у окна; рядом с ним на стене висела большая глянцевая карта звёздного неба, утыканная разноцветными кнопками. В углу стоял на компьютерном столе какой-то самодельный аппарат из двух одинаковых больших воронок, направленных раструбами друг на друга и закреплённых на общем основании; из их узких горловин выходили пучки проводов. Зенгер поставил кейс на этот же стол и начал по одной вынимать из него модели «летающих тарелок», тщательно осматривая каждую со всех сторон.

– Вы точно следовали чертежам? – спросил он, вертя в руках очередную. – Эти модели требуются для экспериментов, поэтому предельная точность крайне важна.

– Честно говоря, ваши рисунки трудно назвать чертежами, но я отлил именно то, что было изображено.

– И внутреннюю структуру тоже?

– Само собой.

– Замечательно… Понимаете ли, молодой человек, тут каждый изгиб имеет значение.

– На вашем месте я бы использовал компьютерную модель.

– Таких компьютерных моделей, которые подошли бы для моих исследований, не существует. Составить их было некому и не из чего. – Зенгер метнул через плечо горделивый взгляд. – Ещё никому с Земли не удавалось подобраться к разгадке тайны межзвёздных полётов так близко, как мне.

Лютер покивал с саркастично-вежливой улыбкой.

– …Но даже у меня ещё очень и очень мало натурных результатов, а ведь я занялся этим вопросом, ещё когда работал на «Консервморепродуктфабрике». Траулеры частенько сталкивались с глубоководными аппаратами разумных кальмаров с Европы, спутника Юпитера, и я взялся выяснить, как европеанцы могли попасть на Землю. Оказалось, что они – всего лишь сателлиты гораздо более могущественных цивилизаций из далёких звёздных систем…

– Насколько я могу судить, качество изделий вас устраивает, герр Зенгер?

– О… Да, вполне.

– Тогда я хотел бы получить свои деньги. Я спешу.

– Ах, вот как… Понимаю. По-ни-ма-ю… – Зенгер достал из ящика стола кошелёк, а из него – пластиковую монету в сто марок и протянул её Лютеру. Тот отрицательно помотал головой:

– Только банкноты.

– У меня нет таких крупных банкнот.

– Мелкие ещё лучше.

Старикан пожал плечами и принялся выкладывать на стол плёнки в одну, пять, десять марок. Монеты Лютер не брал никогда: на радость налоговой инспекции, банкоматы записывали в их ячейки памяти, когда и кому выдали деньги. Зенгер протянул ему пачку купюр, юнец быстро пересчитал их и убедился, что получил сполна.

– Ну, вот и делу конец, – заявил он, пряча деньги в карман.

– Было приятно иметь с вами дело, молодой человек.

– Было приятно поиметь с вас денег, герр Зенгер.

Когда дверь за ним захлопнулась, Лютер закатил глаза и покачал головой.

– Да вы, видно, и не в курсе, герр Зенгер, что пришельцы уже давно нас оккупировали… Такие, черножопые пришельцы с бородищами, – проговорил он, спускаясь по лестнице.

Первыми, кого он встретил на улице, были двое патрульных на серебристых с синим электроллерах и трусивший рядом такой же расцветки полицейский машин-пёс; последний и был единственным из них троих «чистокровным» «немцем». Дождавшись, когда они уберутся на порядочное расстояние, Лютер поехал в противоположном направлении.

Дальше соотношение немцев и арабонемцев среди прохожих колебалось незначительно, тех и этих было примерно поровну. Впрочем, различать их было затруднительно: одежда на всех была примерно одного фасона, у многих немцев были бороды, а волосы под платками прятали все женщины без исключения. Приближалось время полуденной молитвы, но особого оживления среди арабонемцев не наблюдалось, мало кто из них строго соблюдал обряды. Только по пути через парк Лютер заметил ортодоксов в чёрных одеждах, расположившихся на своих ковриках: эти, почему-то, предпочитали молиться на свежем воздухе, а не в мечети, хотя до неё было рукой подать. Она торчала тут же, в парке, нарушая его гармонию своим равнением на Мекку и уродливой внешностью, задуманной и воплощённой в спешке: белый панельный куб, увенчанный непропорционально высоким гранёным стеклянным куполом; при входе в мечеть стояли два минарета, похожие на маленькие телебашни. Среди зелени и чугунных оградок этот выкидыш конструктивизма был столь же уместен, как кусок железа в толще живой плоти; Лютер зацепился за него недовольным взглядом, при этом он продолжал работать ногами и не заметил, как выкатил на оживлённый проспект. Очнулся он, только услышав женский вскрик у себя на курсе: в нескольких шагах замерла, прикрывшись видеофоном, молодая арабка. Лютер резко соскочил с велосипеда, едва не грохнувшись, и выругался; чуть не оказавшаяся под колёсами девица вздрогнула, но так и осталась стоять, разинув ярко напомаженный рот.