Долгая дорога домой - Сабит Алиев

Мы сидели в парке Лосиный остров. Было воскресенье, второе октября.

– Здесь очень красиво, – сказала Виктория, доедая кружочек печенья.

– Да. Кажется, мы с тобой и раньше здесь бывали?

– Давно, – задумалась она на несколько секунд, – года полтора назад. Нас сюда приглашал твой друг Давид, это было летом, мы отмечали его день рождения.

– А, точно, вспомнил, – я шлепнул ладонью по лбу. – Отдохнули мы тогда неплохо… Помню, как долго мы искали их тут. Парк такой большой, просто бесконечный.

Вика взяла ещё печенье, разломила и протянула половину мне, а вторую положила себе в рот.

– Природу очень люблю, – вздохнув, улыбнулась она.

– А кто её не любит, покажи мне такого человека, – смеюсь я, – она нас создала, и мы не имеем права не любить её.

– Не умничай!

Она откинулась на спинку скамейки.

– А ты будь осторожней, когда сидишь, не забывай, что ты на восьмом месяце.

Она внимательно посмотрела на меня.

– Знаю-знаю, о чем ты сейчас думаешь, – я разлил сок в чашки. – Ты думаешь: Джавад, кого ты учишь? Я же сама доктор! Сама все понимаю, и уж тем более явно знаю про это больше, чем ты!!!

Послышался плач ребёнка, где-то рядом залаяла собака. Мимо нас прошли две пожилых женщины, с добрым любопытством глядя на наш завтрак.

– Дай мне салями с хлебом, – попросила Вика. – Сразу же после родов – сажусь на диету!

И, погладив живот, добавила:

– Мой идеальный вес – пятьдесят семь.

– А сейчас сколько килограммов в тебе? – я передал ей бутерброд.

– Семьдесят один. В последнее время так стесняюсь своего лишнего веса.

– Ты не должна стыдиться того, что делает нас с тобой счастливыми…

– Знаю. Ты не думай, у меня хватит силы воли.

– А я и не думаю об этом.

На соседней скамейке ребенок зашёлся безутешным плачем. Я с жалостью посмотрел на него.

– И наш тоже так будет плакать, – мечтательно вздохнула Вика, – только у нас будет девочка, а это мальчик. С ними больше проблем, они болеют чаще.

– Моя бабушка тоже всегда так говорила, я помню – мальчики растут, как индюшата, а девочки, как цыплята.

– Индюшата? – переспросила она удивленно.

– Да. Просто индюк – самая тяжёлая домашняя птица.

– Ну и сравнение у твоей бабушки… Нас не учили такому в медицинской академии.

– Ты просто мою бабушку не знаешь… она умнее, чем любой доктор.

– Ну прямо Склифосовский.

– Не меньше…, – отвечаю я.

– Знаешь что? Когда буду знакомиться с ней, все-все ей расскажу про тебя.

– Что именно?

– Скажу, что ты меня часто обижаешь… – Она надула губы, как сердитый малыш. – Не слушаешься меня!

Я широко улыбнулся.

– Что смеёшься?

– Она сделает тебе маленький укол разочарования. – Я снова улыбнулся, представив себе беседу бабушки с Викой.

– Ого! Мне уже интересно…

– Однажды моя тетя, жена брата моей мамы, пожаловалась на мужа. Мол, он поздно возвращается домой, а может и вообще не прийти.

– Её муж, сын твоей бабушки? Я что-то запуталась! – перебила она меня.

– Ну, что тут непонятного? Невестка жалуется свекрови – «Твой сын поздно приходит, гуляет, пьёт…»

– Поняла, – она откусила небольшой кусочек от бутерброда.

Наконец-то… – преувеличенно вздыхая, я полакомился кружочком салями.

– И что она ответила?

– Она выслушала невестку внимательно, затем сказала – будто объявила приговор: благодари судьбу за то, что он тебя не бьет! Пусть гуляет, моему сыну можно.

Вика молча провела руками по волосам, несколько раз тяжело вздохнула, и, в конце концов, ударив рукой по спинке скамейки, произнесла:

– Это возмутительно! Что значит – «моему сыну можно»? С какой – стати?!

Я отвернулся, отыскивая взглядом плачущего мальчика, зная, что её возмущение будет долгим.

– Джавад? Ты меня слышишь?

Она неловко поднялась, опираясь на спинку скамейки.

– Отвечай, как твоя бабушка могла сказать невестке такие слова?

– Я не знаю, – ответил тихим голосом.

– А кто знает? Это же твоя бабушка?

– Да, моя.

– Тогда объясни!

– Не могу. Она очень своеобразная женщина.

– Женщина не должна обижать женщину, и, уж тем более, свою невестку.

– Вот когда я вас познакомлю, тогда сама у неё и спросишь, как она может это делать… И хватит об этом.

Захлопав ресницами, Вика молча села на скамейку. Наступила тишина, мы снова принялись за еду.

– Джавад, – вдруг сказала она. – Я не могу есть, пока не узнаю, что ответила невестка…

– Ничего не ответила, в этом я уверен.

– Просто замолчала и пошла заниматься своими делами?

– Послушай, ты так говоришь, как будто не знаешь кавказских обычаев. Все, что она скажет, обернётся против неё. Невестка не имеет права голоса. И уж тем более на претензии.

– А уйти от такого мужа она может?

– Нет, не может!

– Прямо девятнадцатый век! – возмутилась она.

– Правильно, моя бабушка родилась в 1899 году…

– Все равно не понимаю я твою бабушку… Как зовут-то её?

– Сабах. Она родилась ранним утром, поэтому и назвали в честь утра, «сабах».

– Все равно не понимаю, – повторила она, сжимая в руке бутерброд.

– Да, конечно, тебе это трудно понять. Она восточная женщина, воспитана совершенно по-другому. Человек помнит Николая Второго…

– Ну и бабушка у тебя… Дай мне ещё бутерброд. Понервничала, и сразу есть захотелось! Но после родов все изменится, ты не переживай! – принялась за свое Вика.

– Моя бабушка ради своих детей готова на все, хоть на войну ее отправляй. Пойдёт, не задумавшись, сам видел, как она стреляла из охотничьего ружья и всегда попадала в цель.

У Вики глаза расширились от удивления.

– Да, да! – покивал я головой. – Она говорила, что женщина должна уметь защищать свою честь.

– Теперь понимаю, почему невестка не стала спорить, жить-то хочется, – прошептала Виктория и широко улыбнулась.

– Тебе смешно, но моя бабушка и правда не могла уснуть, пока все члены семьи не оказывались дома, в безопасности, и не засыпали в своих кроватях. Она всегда всех контролировала, от малых детей до взрослых. Так уж она воспитана.

– После того, как ты рассказал мне все это, – она покрутила своё золотое кольцо, подаренное мной, – мне очень хочется познакомиться с твоей бабушкой.

– Непременно. Она действительно интересная и мудрая женщина. Вот, когда я решил уехать в Москву, она знаешь что дала мне?

– Что?

Я полез в карман и вытащил маленькую открытку, где был изображен Шиитский Имам Али ибн Абу Талиб, и показал ей.

– Талисман.

– Это кто? – удивлённо спросила Вика.

– Это Шиитский Имам Али, первый мужчина, принявший ислам, двоюродный брат и зять пророка Мухаммеда.

Вика, забрав мой талисман, внимательно осмотрела его и вернула мне обратно.

– Все время думала, что это ты носишь с собой постоянно, то в одном кармане, то в другом.

– Это святая связь между мной и бабушкой. Имам Али всегда защищал угнетённых, сирот и беззащитных людей. Он был ещё и известным ученым своего времени. Вот так.

Я снова положил изображение в карман.

– И он тебе помогает?

– Талисман?

– Ну не я же, – она показала на себя длинными тонкими пальцами.

– В этом деле главное уверенность и наличие цели. Если у тебя все это есть, тогда талисман закрывает треугольник удачи, и помогает везде. Он не для того, чтобы положить его в карман и спать с ним с утра до вечера.

– Как подкова?

– Именно…

– Теперь мне все понятно… Интересно, что твоя бабушка подарит мне?

Она на минуту задумалась.

– Если ты ей понравишься – подарит хороший подарок. Если нет, то мало не покажется. Будет язвить.

– Опасная женщина твоя бабушка!

Вика натянуто улыбнулась.

– Моя бабушка резкая, беспощадная, может поколотить любого из нас, но при этом щедрая в любви и всегда готова расправиться с теми, кто угрожает её семье.

Виктория, дожевывая последний кусок второго бутерброда, сверлила меня взглядом, который мог означать что угодно. Кончик ее носа стал ярко-красным от холода.

– Замерзла?

– Немного. Мы с тобой забыли взять термос с горячим чаем. Сейчас чай бы нам не помешал, согрелись бы.

– Хорошо бы кофе сейчас горячего, черного. Надеюсь, где-нибудь рядом есть Старбакс.

– Кому что, а тебе кофе из Старбакса, – слегка обиделась Вика, – нет бы пойти поискать, где можно купить горячего чаю.

– Вообще-то нам уже пора заканчивать трапезу и идти домой, – заметил я, оглядываясь вокруг.

– Джавад, я сейчас точно обижусь, – Вика отправила в рот последний кусочек салями.

Я молча поднялся, взял рюкзак, повесил его себе на плечо и внимательно осмотрелся в поисках места, где можно раздобыть чай.

– Оставь, – вздохнула Вика, – зачем ты берёшь рюкзак? Дай мне, пусть останется здесь, – показала рукой на край скамейки.