Долгая дорога домой - Сабит Алиев

– Ну, нет, вдруг его украдут?

– Кому он нужен, что в нём такого ценного?

– Ничего, просто обычный рюкзак. Вещь теряет свою цену, как только ты понимаешь, что можешь купить такую же. Пока мы с тобой не можем позволить себе такую роскошь. Планы другие.

– Ладно.

Кажется, все-таки обиделась…

К счастью, недалеко от нас была ярмарка выходного дня. В последние годы их организуют московские префектуры. Туда я и отправился, и быстро вернулся с кофе для себя и с чаем для Вики.

– Ты все ещё обижена на меня? – я поставил перед ней стакан горячего чая и свой кофе рядом.

– Когда ты перестанешь выводить меня из себя?

Я подошел ближе, погладил её волосы, не в силах больше смотреть на расстроенное лицо.

– Малышка, – говорю я, – это был последний раз, больше не повторится.

Если бы я сам верил в то, что говорил…

– Честно? – она посмотрела на меня и носом ткнулась мне в живот. Я сделал глубокий вдох, смотря на нее сверху вниз.

– Джавад…

– Ну, не обижайся, – я обнимаю ее, прижимая к себе, – подумай о нашей дочке. Как она шевелится, толкается у тебя в животе… Главное, мы же её очень скоро увидим, представляешь? Она будет твоей копией, только в уменьшенном виде. Что может быть важнее и приятнее этого? А ты обижаешься на каждое мое слово…

– Уменьшенная копия? Это ты намекаешь на то, что я толстая?

– Ну что ты говоришь? Что за глупости? Ты совсем не толстая, просто вас двое. – Чуть отодвинувшись, я присел напротив. – Я всегда просил у Бога, чтобы послал мне жену-красавицу, вот он и подарил мне тебя. Чтобы волосы были длинные, густые, чтобы она могла сесть на свои волосы… Когда впервые увидел тебя, понял, что Бог меня услышал. Помню, лет в двенадцать молился о том, чтобы моя жена была красивая, красивее всех в мире. Бабушка это услышала и, дождавшись конца молитвы, позвала меня к себе и сказала: «Джавад, молись лучше о том, чтобы твоя жена была мудрая (я-то не знал тогда, что означает слово „мудрая“), с красивыми женщинами слишком хлопотно. Пусть она будет простая, зато никогда не испортится. Такие женщины всегда довольны своей судьбой и никогда не будут сохнуть по бриллиантам. Красивая женщина – это бездонное ведро, которое ты никогда не наполнишь».

Я согласился с ней, хоть и не очень понял, о чем она говорит.

– Послушай, твоя бабушка действительно очень мудрая, – она глотнула уже остывшего чаю, – даже удивительно, столько мудрости в одном человеке…

– Так ей уже больше ста лет…

Вика расплылась в улыбке и сладко зевнула. Я расправил плед и уложил ее к себе на колени.

– Поспите, мои милые девочки, – ласково сказал я и прикрыл Вику своей курткой. Она уснула, прикрыв глаза длинными густыми ресницами. Я смотрел на ее безмятежное прекрасное лицо и вспоминал нашу первую встречу, молился в душе и благодарил за счастье, которым наградил меня Господь.

Стояла ранняя осень. Теплая, золотая. Был непоздний вечер. Я прогуливался по центральным улицам Москвы. В Камергерском, у МХАТа толпился народ перед началом спектакля. Вдруг я увидел девушку, которая стояла немного в стороне и смущенно держала приподнятую руку с билетом. Лицо девушки меня поразило: большие ярко-голубые глаза под темными густыми ресницами, тонкий изгиб бровей, высокий чистый лоб и длинные, русые косы, спадающие на тугую грудь.

Несколько мгновений я в оцепенении смотрел на нее. Внезапно я заметил, что кто-то направился к девушке и, интересуясь билетом, сорвался с места и стремительно бросился к ней, доставая деньги.

– У вас лишний билет?! – громко спросил я.

– Да… Подруга моя заболела, – как бы оправдываясь, объяснила девушка.

Даже не узнав, какой сегодня спектакль, я расплатился с прекрасной незнакомкой и уже не отходил от нее.

Мы прошли в зал, заняли места в середине партера. Какое-то время, пока не поднялся занавес, сидели молча. Потом, набравшись смелости, спросил:

– А что мы будем смотреть?

– «Три сестры» Чехова, – тихо, с улыбкой, сказала она, обнажив ровный ряд прелестных зубов. Я не очень внимательно следил за тем, что происходило на сцене. Вместо этого, осторожно повернувшись к сидевшей возле меня девушке, я любовался ее изящным профилем, следил за каждым ее движением.

В антракте я пригласил ее в буфет, но она вежливо отказалась.

– Тогда давайте познакомимся. Меня зовут Джавад.

– А меня – Виктория. Можно просто Вика. Вы работаете или учитесь? – поинтересовалась моя новая знакомая.

– Я работаю. У меня маленький бизнес.

– А у меня сегодня необыкновенный день. Я в первый раз вышла на работу. Начался мой трудовой стаж.

– Кто же вы по профессии?

– Детский врач.

Все оставшееся время, пока мы находились в театре (после мы признались друг другу в этом), каждый думал о случайном знакомстве, но в глубине души чувствовал, что оно вовсе не случайное, именно так сводит людей судьба.

Виктория без кокетства разрешила проводить ее. Жила она на Большой Никитинской, и мы направились к Тверскому бульвару. Разговор наш не умолкал ни на минуту. Нам было интересно знать друг о друге абсолютно все. Я рассказал о своем маленьком красивом городе в Азербайджане, где я родился, ходил в школу, о любви к книгам, о своей семье.

– Какой вы счастливый! – проникновенно сказала она. А вот у меня нет семьи… Вообще никого из близких людей.

– Как так? – удивился я.

– Вот так, – вздохнула Виктория и надолго замолчала. Я робко взял ее под руку. Она не отстранилась.

– Вы мне очень понравились …Я хотел бы стать вашим другом. Но вы удивили меня предыдущими словами. Расскажите, как такое могло случиться?

– Начинать надо издалека…

– Начните! – убедительно попросил я.

– Ну, что ж, наберитесь терпения … – она опять надолго замолчала, как бы собираясь с силами.

– Мама моя, Светлана Николаевна, родилась и росла на Кубани. Отец ее, мой дедушка, погиб в последние дни войны. Бабушка осталась вдовой с единственной дочкой. Мама, закончив десять классов, поехала в Москву и поступила в педагогический институт. Однажды к ним на студенческий вечер пришли выпускники военного училища. Среди них был мой папа. Он сразу приметил маму среди множества девушек, подошел к ней и пригласил на вальс. С того вечера они не расставались. Они были очень счастливы, особенно когда узнали о скором рождении ребёнка.

Виктория замолчала, медленно шагая рядом со мной.

– А что было потом? – осторожно спросил я.

– Началась афганская война. Папа получил приказ отправиться к месту военных действий. Мои родители жили в военном городке недалеко от Москвы, в двухкомнатной квартире. Когда у мамы подошел срок рожать, в часть пришло сообщение о гибели папы. Маме, естественно, ничего не сказали, опасаясь за её здоровье. Роды прошли благополучно. Меня, новорожденную, поместили в особый стерильный бокс. В палате же, где лежала мама, ночью случился пожар от короткого замыкания. Во сне, надышавшись угарным газом, она получила столь сильные ожоги, что спасти её не смогли. Вот так, с первого дня своей жизни, я стала круглой сиротой.

– Какая страшная трагедия, – только и смог промолвить я. И… и… что же с вами дальше было?

– Врачи всё сделали, чтобы я жила. А потом приехала бабушка. Она-то и вынянчила, и воспитала меня.

После первой нашей встречи мы стали почти неразлучными, виделись часто, как только были свободны, а уж звонили друг другу и вовсе постоянно. И скоро поняли, что мы одно целое – семья.

Моё блаженное состояние, унесшее меня в водоворот памяти, прервала Вика, которая проснулась. Взглянув на свои маленькие часики, удивилась:

– Так долго я спала? Помоги мне встать и давай собираться домой.

Собрав весь мусор в пакет, мы медленно пошли по широкой протоптанной дорожке к автобусной остановке.

Глава 9

Доносившийся с лестничной площадки стук каблучков становился с каждой минутой все громче и громче. Орхан нервно расхаживал по коридору, борясь со страхом. За все время знакомства с ней, той, которую он ждал сейчас, он так и не смог привыкнуть к тому, что она замужем. Что каждая их встреча может оказаться последней для него…

Через несколько минут Орхан услышал, как открылась и быстро закрылась дверь.

– Привет!

Он вскочил с места.

– Каждый раз, когда я тебя вижу, во мне будто все трепешет.

Обняв её, он невольно бросил взгляд на дверь.

– Закрыла, – сказала она.

– Как же я соскучился по тебе…

Прижавшись к нему, она почувствовала, как лихорадочно бьется его сердце.

– Что-то не так? – спросила она обеспокоенно.

– Все нормально, просто я всегда переживаю, когда жду тебя. Каждый раз как будто заново повторяется наша первая встреча, я переживаю всё снова и снова.

Отпустив ее, он дошёл до двери и дрожащей от волнения рукой проверил замок, затем на всякий случай посмотрел в дверной глазок.