Путь. Книга 3 - Сергей Сироткин

Какое наслаждение – чувствовать боль жизни, осознавать себя в чём-то реальном, существующем. И всё благодаря воле и мечтам. Мечтам о мире, жизни, лучах звезды, дуновениях ветра…

Хаос продолжал попытки меня разорвать, а я уже находился на одном месте, совершенно не замечая его бесцеремонных и сокрушительных выпадов. В беспорядочной круговерти смертельного танца он занёс меня далеко от реки времени, пытаясь вытолкнуть за кромку, так как попытки превратить меня в ничто заканчивались неудачей.

Я чувствовал его ярость и в то же время негодование. Столп Сущего не желал мириться с проигрышем, и только наращивал обороты, всё больше и больше закручивая себя в единый ураган. Еще немного – и он подключит к битве остальные столпы, готовый пожертвовать даже равновесием между ними. И в этот момент я раскрыл ему разум, словно сдавался, но на самом деле являл волю, в которой, кроме желания жить в своём доме, ничего не было.

Хаос мгновенно вонзился в открытую брешь, но, коснувшись моих мыслей, сразу замер. Он немедленно отступил, признав во мне создателя, и вернулся в обычное состояние так быстро и незаметно, словно вовсе не волновался. Теперь его материи касались моей сущности аккуратно, даже с трепетом, и я почувствовал в нём некую радость, а главное – покой. Столп распахнул объятия, и, бережно окутав, понёс долгожданного жителя обратно, к чёрной реке.

Вновь прикоснувшись к изредка волнующейся глади тёмных вод, я был обрамлён в новую непривычную ипостась, которой, после пребывания в Пустоте, был невероятно рад. Ни ног, ни крыльев река мне не давала. Только подобие тела и рук было мне плотью, потому что сама река становилась моим вместилищем на момент прикосновения к ней новорождённой душой, окутывающей измученный небытием разум. Я перемещался в ней крохотной частицей по бесконечному телу, пронизывающему всё Сущее, и был способен стать таким же всеобъемлющим, как и всё естество чёрной реки. И первым делом я переместился к берегу, где продолжал невозмутимо возлежать хранитель Хаоса.

Я аккуратно покинул воды, и ощутил, что теперь моим телом неожиданно стало всё Сущее. Тьма, Свет, и даже Мир Богов немедленно прикоснулись ко мне, чтобы убедиться в моём возвращении и приветствовать каждый по-своему. Тьма с некоторым недовольством, что меня слишком долго не было, уколола в душу, упрекая за отсутствие. Но сразу же ворвалась в неё и наполнила незабываемой заботой и лаской, от которой хочется жить, но и убивать от ревности каждого, кто посмел посягнуть на её расположение. Свет, как всегда, обдал покоем и умиротворённостью, зазывая в объятия лености и беззаботности. А мир, мой мир, приветствовал всего лишь желанием быть моим домом. И от оглушающего чувства предлагаемого уюта, которым он манил к себе, захотелось по-настоящему жить, впервые осознавая это желание новой бессмертной душой.

Я замер и наполнился счастьем. А вместе с ним, благодаря состоянию безграничной свободы в Сущем, мою новорождённую душу стало переполнять невиданными ранее эмоциями, сплетёнными между собой из переживаний всех существ, миров, и даже столпов. В разум потекли колоссальные потоки информации, накопленные за время моего отсутствия. Они безудержно врывались в меня, пытаясь заполнить сознание, но в итоге исчезали, как в бездонной прожорливой пропасти.

Я с небывалой жадностью прильнул ко всему, что врывалось в мою сущность, и даже на мгновение забыл о хранителе. А он терпеливо ждал в очередной немыслимой позе своей огромной драконьей ипостаси, когда я оторвусь от Сущего, словно от груди кормящей матери.

– С возвращением, Демон! – услышал я громогласный голос мысленного приветствия всё же нетерпеливого хранителя, и оторвался от втекающих в меня потоков. – А я всё гадал, кто это взбудоражил Хаос!

– Я успел соскучиться по твоему голосу, – вместо приветствия ответил я.

– Ты всё-таки смог создать себе новую душу, – умышленно не обратив внимания на мой ответ, посмотрел в меня выворачивающим наизнанку взглядом первый дракон Сущего.

– Я ничего не создавал, – приблизился я к дракону, и он сразу отвёл взгляд. – Моё возвращение было для меня неожиданным.

– Значит, Сущее снова тебя призвало, Демон.

– Призвало? Для чего? Что-то случилось?! – обеспокоился я, немедленно принявшись разбираться в потоках чувств и информации, продолжающих проникать в мою сущность.

– Всегда что-то случается, – весьма спокойно произнёс хранитель. – На то оно и Сущее, чтобы в нём что-то случалось. Но вот что именно, я пока не знаю. А может, что-нибудь случится теперь, когда ты вернулся, – многозначительно заключил он и поменял одну немыслимую позу на другую, не менее сложную.

При помощи поз хранитель подстраивался под потоки сил, которые постоянно меняли направление, и тем самым пытался проникнуть разумом во все глубины Сущего. Сейчас я это видел отчётливо, и даже чувствовал, как бьётся драконье сердце, пропуская через себя дыхание бытия, чтобы существовать с ним в унисон. Хранитель мысленно позвал меня с собой, заглянуть в будущее Сущего, и я потянулся за его разумом.

Мы мгновенно оказались перед столь дорогим для меня, прекрасным голубым вместилищем жизни, который я закрыл от остального бытия. Вокруг Мира Богов продолжало плавно вращаться небесное тело, ставшее клеткой для Люцифера. Но разум дракона не обратил внимания ни на сферу, ни на бывшего ангела Света, а устремился с потоками чёрной реки, пронизывающими мир, далеко в глубь времён, где в недалёком будущем пересекались судьбы двух людей.

Один мнил себя Светом, второй Тьмой, и каждый из них заблуждался в предназначении. Ослеплённые своими же убеждениями, они действительно превращались в исключительных представителей столпов, но извращали суть бытия, отвергая в душах противоположные составляющие сущностей, и потому прекращали быть людьми. А значит, в будущем будут отвергнуты миром, прекратив путь в жутких страданиях. И причиной мук было не что иное, как моё решение закрыть Мир Богов защитной сферой.

– Это не первый случай, когда люди делают выбор в пользу одного из столпов в своей душе, и затем испытывают неимоверные страдания, – мысленно произнёс дракон. – Защитная сфера нарушает закон неприкосновенности воли. Вместо того, чтобы покинуть мир и сгинуть в выбранных столпах, люди отправляются в Пекло, где за отказ от человеческой природы остаются на вечные муки. Тем самым нарушается закон равновесия, так как они должны раствориться в Сущем, а не сотрясать его страданиями, пусть и заслуженными. Это неправильно. И рано или поздно, если не убрать сферу, Мир Богов погибнет, потому что находится в центре нарушения закона бытия.

– Думаешь, поэтому Сущее вернуло меня обратно? – спросил я хранителя.

– Скорее всего. Ты это устроил, тебе и исправлять.

– Но я не чувствую боли мира или Сущего. Страдают только люди, и, как ты правильно подметил – заслуженно.

– Я тоже не чувствую, но разумом понимаю, что это неправильно. Боли людей ещё недостаточно, чтобы она отражалась на мире, тем более на Сущем. Но когда её станет в избытке, не будет ли поздно что-то исправлять? – многозначительно спросил дракон.

– Возможно, ты прав, но я торопиться пока не стану.

– Твоё право, – спокойно ответил он, и мгновенно разумом вернулся в Хаос.

Более не задерживаясь в компании дракона, чтобы не отвлекать его от наблюдения за Сущим, я медленно вернулся в реку, и, как только подумал о Тьме, сразу оказался в её владениях. Перемещение было настолько стремительным и необычайно чувствительным, что на миг я потерял над собой контроль. Ощущение от моментального скольжения сквозь тёмные воды сотрясло мою сущность, но и привело в полный восторг. Безграничность, которую дарила новая ипостась, ошеломляла, предоставляя возможность очутиться в любом месте со скоростью мысли. Душа захлёбывалась от бурных впечатлений, полученных за невероятно короткое мгновение, а разум слегка вибрировал, словно превратился в струну. Пришлось некоторое время приходить в себя, возвращая контроль над восприятием окружающей среды и новой бессмертной оболочкой для разума.

Встряхнув разум, будто головой, всё ещё слегка качаясь в пространстве, я попытался сориентироваться, и обнаружил, что нахожусь над тем самым плато, где оставила меня Тьма после прошлого рождения, и где я впервые встретил Вельзевула.

Те же самые скалы, обрамлённые красным свечением, и полчища бесов, без устали снующих по всей округе, являли собой полное отсутствие каких-либо изменений местного ландшафта и обстановки. Вечно голодные до слабых душ, твари Тьмы меня не видели и не чувствовали, потому продолжали заниматься хаотичным перемещением с одной скалы на другую без всякой видимой причины, словно пытались найти некий покой на новом месте. Иногда среди них возникали короткие, но весьма жестокие стычки, после которых подножие скал покрывалось телами поверженных бесов. Трупы детей Тьмы долго не залёживались. Они немедленно отправлялись на съедение жутковатого вида ползающим гадам, которые жадно набрасывались на свежее мясо, разрывая его мощными челюстями, усыпанными иглообразными зубами.