Мемуары Михала Клеофаса Огинского. Том 2 - Михал Огинский

Такое выступление удивило Бонапарта, однако свое решение он не отменил… Не потребовалось много времени, чтобы он понял, что исполнение всех его планов без поляков невозможно: без них он не мог бы напасть ни на Aвстрию, ни на Пруссию, ни на Россию. И тогда он снова стал питать их надеждами, используя для этого эмиссаров. Он распорядился отделить всех польских военнопленных, оказавшихся в его руках по воле военного времени, чтобы доукомплектовать итальянские и сформировать рейнские легионы. Он проводил тайную работу в разделенных тремя державами провинциях Польши, а его непрерывные победы увеличивали с каждым днем число новообращенных сторонников.

Еще до битвы при Аустерлице в Варшаву был заслан тайный агент, чтобы подготовить жителей к задуманным Наполеоном переменам. Но открыто о восстановлении Польши он заявил только во время военной кампании против Пруссии и России. Не сумев склонить на свою сторону Костюшко и уговорить его подписать прокламации к польскому народу, Наполеон не преминул воспользоваться услугами Домбровского и Выбицкого, чтобы убедить всех в своих намерениях восстановить Польшу. Он самолично и громогласно объявил об этом в Берлине, Познани и Варшаве, что могут подтвердить тысячи свидетелей. Но когда во время приема депутации от Галиции он выясняет, что Литва не разделяет воодушевления других провинций бывшей Польши, то засылает туда одного за другим эмиссаров для сеяния смуты и неудовольствия среди населения, сбора информации о настроении масс, а также для внушения идеи, что его цель – расширить границы Польши до Волги.

Вместе с тем он сам оказался в положении, которое было немыслимо в пору до подписания Тильзитского мира: Наполеон столкнулся с непривычным для себя сопротивлением русской армии.

Мужество противостоящего противника, суровый климат, длительное отсутствие в Париже, опасения, что в войну может вступить Австрия, тревожные вести о готовящейся революции в Испании – все толкало его к заключению мира. И чтобы ускорить его подписание и внушить доверие российскому императору, он прибегает к самым разным приемам. Однако, устраивая празднества в Тильзите и продолжая переговоры, он уже строит в своей голове далеко идущие планы, выполнение которых должно было расширить, упрочить и обеспечить безопасность его владычества.

Именно в эту пору он замышляет вывезти главу католической церкви из Рима, принуждая того к содействию в исполнении его планов: лишить престола короля Испании, окончательно решить судьбу Германии и, наконец, организовать находившуюся в его распоряжении часть Польши таким образом, чтобы даже под своим скромным названием герцогства Варшавского она могла служить полякам гарантом будущего возрождения их отечества.

Этот последний план, осуществленный почти так же быстро, как он был задуман, имел грандиозный успех. И действительно, кто из жителей герцогства Варшавского мог оставаться равнодушным к столь радужным перспективам, видя, как этот небольшой по своей территории край обзавелся такой же администрацией, как и призванное играть важную роль государство, содержит пятидесятитысячную армию, имеет сенат, законодательный корпус, Государственный совет, министров для управления различными сферами деятельности и французского резидента? Разве могли они не воодушевиться, зная отношение Наполеона к полякам вообще и его особое доверие к некоторым из них, великодушие и уважение к тем военным, кого он зачислил в свою гвардию, а также то, что он делал и обещал сделать, подпитывая их новыми надеждами?

Правда и то, что после последней военной кампании против Австрии, министр внутренних дел Монталиве в своем публичном выступлении прямо заявил, что Наполеон никогда и не думал восстанавливать Польшу. Но разве тут же в Варшаву (и я могу подтвердить это как очевидец) не был отправлен курьер, чтобы успокоить жителей еще до того, как эта новость дойдет сюда, и уверить их, что единственной целью заявления было стремление успокоить Россию по поводу намерений Наполеона относительно Польши? Известно также, что в публикации «Варшавской газеты» упомянутая мною фраза была удалена, а маршал Дюрок, равно как другие доверенные люди Наполеона, позаботились о том, чтобы находившиеся в Париже поляки поверили в то, что речь шла всего лишь о любезности, оказанной российскому послу.

Впрочем, о реальности намерений должны свидетельствовать факты. Никто не станет отрицать, что в выступлениях в сейме, в газетных статьях, армейских прокламациях – везде и постоянно повторяются слова благодарности Наполеону как возродителю Польши, который делает все для того, чтобы осчастливить польский народ. В распространяемых в Европе печатных изданиях излагаются обширные планы Наполеона относительно Польши. Причем делается это с вольностью и уверенностью, позволительной лишь с разрешения или молчаливого согласия правительства Франции. И, наконец, не возвращаясь к изложенным мною последствиям перемен, которые должны были произойти в результате образования герцогства Варшавского, добавлю только, что недавнее увеличение польской армии до шестидесяти тысяч человек, создание национальной гвардии, новая реквизиция лошадей для нужд артиллерии, поставки двухсот пушек и сорока тысяч ружей, объявленный Наполеоном заем у населения в двенадцать миллионов наличными еще больше подогревает патриотические настроения и надежды поляков.

Как я писал в начале этой записки, верно то, что они избавились бы от своих предубеждений в пользу Наполеона, если бы были уверены, что он видит в них лишь орудие для воздействия на Россию. Казалось бы, что души убитых и принесенных в жертву в Италии, Санто-Доминго и Испании их собратьев должны были бы постоянно напоминать им о печальных последствиях чрезмерного патриотизма и обманутого ложными обещаниями доверия… Но такова сила авторитета и таковы ловкие, хитрые и одновременно решительные средства Наполеона, которыми он умело пользуется для воздействия на разумы поляков, чтобы они глубоко верили в него, не сомневались в восстановлении Польши, были убеждены в том, что она нужна ему для заслона от России. Это убеждение настолько воодушевляет их, что, несмотря на мучительные налоги и способы их изъятия, рекрутские наборы и разные нововведения, они терпеливо сносят власть, которая хотя и душит их, но обещает вернуть родину.

Заблуждаются те, кто думает, что армия герцогства Варшавского не предана Наполеону, и что при нынешнем положении вещей найдется способ склонить ее на свою сторону. Ошибаются также те, кто считает, что царящее в герцогстве Варшавском недовольство, вызванное общей бедностью и притеснениями со стороны правительства, может ослабить патриотизм населения, вынудит его отказаться от своей мечты. Пока Наполеон, с одной стороны, подогревая патриотические чувства поляков, будет давать им ложные обещания, а с другой стороны будет проявлено бездействие и безразличие, воодушевление и надежды поляков будут зависеть от впечатлений, которые эти две противоборствующие стороны смогут произвести на них. Я полагаю, что шестидесятитысячная армия не в состоянии противостоять двухсоттысячной армии россиян[87]. Однако не уничтожение этой армии и не захват герцогства могут обеспечить Вашему императорскому величеству подчинение, привязанность и верность польского народа. Здесь необходимо применить предварительные меры, и я беру на себя смелость указать на них.

Можно легко присоединить провинции к мощной империи, но потребуются долгие годы, чтобы привязать к себе жителей завоеванной страны, приучить их к переменам, заставить забыть свое прежнее существование и, что не естественно, смешать и, так сказать, сплавить, два разных народа, чтобы получилась единая нация. Напрасно император Наполеон включил своими указами в состав французской империи Тосканию, Голландию, Вале и северную Германию, поскольку итальянцы, голландцы, швейцарцы и немцы никогда не станут французами. Тем не менее он знает, как извлечь из этого максимальную пользу, оставаясь разборчивым в использовании средств для сближения народов, чьи языки, нравы, законы и обычаи диаметрально противоположны. Стоит ему создать или присоединить к французской империи какую-нибудь провинцию, как он тут же справляется об общественном мнении, доходах и потребностях нового края, настроениях среди населения, выявляет преданных ему людей, тех, кого следует поощрить, и тех, кто беспокоен и опасен, а также что необходимо предпринять, чтобы помешать неблагонадежным людям наносить вред.

Каждая новая провинция имеет своих представителей в законодательном органе, сенаторов, членов в суде. Большинство чиновников в местной администрации представлено национальными кадрами. Здесь обласкивают богачей и магнатов, приглашая их ко двору, заигрывают с честолюбцами, награждая их званиями и орденами, малоимущим и лишенным талантов предоставляют хорошо оплачиваемые должности, покровительствуют ученым и художникам. Так, Наполеон, несмотря на столь нелюбимые повсюду налоги, контрибуции и рекрутские наборы, находит свою линию поведения и сохраняет в новых владениях преданных себе людей, лично заинтересованных в поддержании порядка и внутренней безопасности.