Российская белая эмиграция в Венгрии (1920 – 1940-е годы) - Сборник статей

В целом отношения между Россией и Венгрией вплоть до Первой мировой войны являлись достаточно холодными и не слишком интенсивными как в политическом, так и в экономическом смысле.

Венгерская контрреволюция и русские монархисты

Первая мировая война радикально изменила мир и в том числе русско-венгерские отношения. В исторической литературе в свое время получили широкое освещение дружба русских и венгерских большевиков и участие венгерских военнопленных в российской Гражданской войне на стороне красных. Менее известны контакты русских и венгерских белогвардейцев в те же самые годы. Успех венгерской контрреволюции в 1919 г. служил хорошим примером и был источником вдохновения для многих русских монархистов.

Имели место попытки установить прямые контакты между адмиралом М. Хорти и генералом А.И. Деникиным, а затем и П.Н. Врангелем в бытность их командующими действующих армий. Но все-таки более интенсивными были связи хортистской элиты с представителями Белого движения уже в период их пребывания в эмиграции. Роль посредника здесь играли немецкие правые силы, группировавшиеся вокруг генерала Э. фон Людендорфа. Эти силы пытались соединить монархистов разных стран для того, чтобы победить большевиков, восстановить монархии в странах Центральной и Восточной Европы и взять реванш над странами Антанты за поражение в первой мировой войне. Эти планы Людендорф изложил в своем тайном письме к Хорти2. В конкретных русско-немецко-венгерских переговорах летом 1920 г. участвовал генерал В. Бискупский, который, кстати, позже сотрудничал с нацистами. Планировалось создать союз монархическо-консервативной Великой России, Германии и обновленной Великой Венгрии. Финансовую поддержку для осуществления своих планов русско-немецкие антисоветские заговорщики хотели получить от Венгрии, прибегнув с этой целью к использованию фальшивых денег3. Венгерские правящие круги, где было немало лиц, не чуждых заговорщической тактике, сначала отнеслись к этим планам позитивно, но потом все же осознали деликатность ситуации. Ведь они уже были в ином положении, нежели их русские и немецкие партнеры. Венгерские контрреволюционеры уже официально правили своей страной, находившейся к тому же в состоянии внешнеполитической изоляции. Поэтому они в конце концов отвергли откровенно авантюристический план, предполагавший среди прочего использование фальшивых денег4.

Генерал В. Бискупский не был, естественно, единственным русским белогвардейцем, с которым имели дело венгерские спецслужбы и политики. С ними общались и генерал М. Комиссаров, и генерал А. Кутепов, живший в Болгарии. Иногда и офицеры более низкого ранга старались устанавливать связи с Венгрией. Но потенциал «белого» Будапешта для поддержки их планов был, даже после консолидации хортистского режима в этой стране, довольно ограничен.

Русские эмигранты в Венгрии

После упрочения режима Хорти, а также стабилизации общеевропейской ситуации венгерские власти с учетом отрицательного опыта своих контактов с различными авантюристами стали осторожнее, уделяя все меньше внимания работе с русскими эмигрантами. Тем не менее им приходилось в определенной мере заниматься не только политизированными российскими беженцами, находившимися в Германии и в балканских странах, но и появившимся в самой Венгрии русским белоэмигрантским обществом, численность которого колебалась. По данным Офиса Нансена, ведавшего проблемой беженцев под эгидой Лиги Наций, в 1936–1937 гг. в Венгрии проживало около 4000 русских. В то же время, по статистическим данным частных организаций, занимавшихся предоставлением помощи эмигрантам, в начале 1930 г. в Венгрии еще находилось 5045 русских беженцев5, то есть в целом наблюдалась тенденция к некоторому сокращению их численности. Это сокращение – принимая во внимание большую мобильность эмиграции – было естественным. Современные оценки также подтверждают, что численность русских беженцев в Венгрии в период между двумя мировыми войнами составляла 3000–4000 человек. При каких обстоятельствах образовалось это сообщество? Почему несколько тысяч человек выбрали именно Венгрию в качестве конечного пункта своих скитаний? Как относились к ним венгерские власти и общественное мнение?

Русская эмиграция в Венгрии, как и все другие подобные сообщества, была неоднородной. С одной стороны, здесь нашли себе пристанище спасавшиеся от большевизма некоторые члены аристократических и буржуазных семей, офицеры белой армии, казаки, многие из них вместе со своими семьями. Были среди беженцев и вдовы военнослужащих, сироты и т. д. Число эмигрантов пополнили также и те русские военнопленные, которые не захотели возвращаться домой.

Начальную инфраструктуру для формирования русской эмиграции в Венгрии как определенного сообщества предоставляли действовавшие в Будапеште до первой мировой войны генеральное консульство и его учреждения. Чрезвычайно важную роль играла русская православная церковь. На улице Сив работала русскоязычная начальная школа-шестилетка, в которой учились дети эмигрантов, надеявшихся на скорое возвращение на родину.

Интересы русской эмиграции в Венгрии вначале отстаивал перед властями князь Петр Волконский, глава прежней царской дипломатической миссии (будапештского консульства), а начиная с марта 1921 г. А. фон Лампе, военный представитель барона Врангеля в Венгрии и Германии. До начала 1924 г. венгерское правительство состояло с ним в полуофициальных отношениях, но после предпринятых попыток дипломатического признания Советского Союза (произошедшего уже позже) ситуация изменилась: имена П. Волконского и А. Лампе формально вычеркнули из списка аккредитованных в Венгрии дипломатов, однако, при сохранении своих экстерриториальных прав, они, с молчаливого согласия властей, могли продолжать свою деятельность. При этом фон Лампе работал не только в Венгрии – начиная с 1922 г. он считался также и берлинским представителем барона Врангеля, поэтому в период 1922–1924 гг. он курсировал между Будапештом и Берлином.

Начиная с 1924 г. все русские эмигранты, соответственно и в Венгрии, оказались лицами без подданства. Об их дальнейшем статусе и организации системы защиты их интересов в начале ноября 1924 г. начались переговоры между послом графом Амбрози и Генри Раймондом, венским представителем комиссариата Лиги Наций по делам беженцев (Офис Нансена). Со стороны венгерского министерства внутренних дел в переговорах участвовал Андор Есенски. Согласно состоявшейся договоренности, защиту интересов русских эмигрантов в Венгрии предполагалось организовать по австрийскому варианту, предложенному Лигой Наций. Венгерское правительство обещало следовать положениям Лиги Наций с той оговоркой, что оно не имело возможностей для материальной поддержки русских беженцев. Поддержание отношений с русскими эмигрантами должно было отныне происходить исключительно через Реймонда, который должен был создать для этого комитет из представителей беженцев. В связи с тем, что сам Реймонд мог проводить в Будапеште только 4–5 дней в месяц, его функции в остальное время выполнял бы постоянный заместитель, к которому и венгерские власти относились бы именно как к сотруднику службы Нансена, а не как к доверенному лицу проживавших в Венгрии русских эмигрантов. Венгерская сторона даже сделала Раймонду конкретное предложение по поводу назначения его заместителя: речь шла о Малама, представителе русского отделения Красного Креста в Будапеште – фигуре приемлемой для всех проживавших в Венгрии «русских фракций»6.

В дальнейшем венгерские власти строго придерживались договоренности, зафиксированной на этих переговорах. Когда в 1925 г. фон Лампе обратился к министерству обороны с просьбой по- прежнему обращаться с ним как с официальным уполномоченным, министерство отказало ему, ссылаясь на то, что проживающие в Венгрии русские являются лицами без гражданства и их интересы должен представлять уполномоченный Лиги Наций Генри Раймонд. Таким образом, дальнейшее существование представительства «белой» России потеряло актуальность7.

Русская эмиграция в Венгрии была разнообразной по составу, но в политическом смысле в ней доминировала монархическая, правая составляющая. Это объяснялось тем, что выбравшие Будапешт эмигранты в большинстве своем были германофилами и консервативными монархистами. Были среди них и прибалтийские немцы, и русские аристократы. Венгерские власти относились к ним с несколько большим доверием, чем к левым и либеральным эмигрантам, большинство из которых были франкофонами.

В среде русских эмигрантов Будапешт считался одним из центров монархического движения8. Некоторые лица регулярно приезжали сюда в поисках денег и поддержки, как, например, генералы В. Бискупский и М. Комиссаров, другие обустраивались здесь на продолжительное время и вели организационную работу. Среди последних самой значительной фигурой был генерал Глазенап, вокруг которого образовался целый штаб. В 1920 и 1921 гг. Глазенап попытался организовать контрреволюционный русский легион. С этой целью был сформирован комитет, состоявший из русских офицеров и гражданских лиц9.