Избранные стихи - Габриэла Мистраль

Люди в домах и не чувствуют

Горькой небесной беды,

Что с высоты опускается

В виде воды.

Призвана влага разъятая

Долго и медленно течь,

Чтобы на землю дремотную,

Чуждую лечь.

Дождь... Как шакал обезумевший,

Мрак притаился в горах.

Что же земле уготовано

Нынче впотьмах?

Можно ли спать, если падает

С вечера и до утра

Эта вода, эта кровная

Смерти сестра?

Перевод И.Лиснянской

45. Сосновый бор

Бор сосновый, от ветра

чуть скрипя, напевает:

колыбельною песней

мое горе качает.

Спокойные сосны,

вы, как мысли, прямы;

услышите горе,

усыпите память.

Убийцу-память

усыпите без шума;

вы так же, как люди,

умеете думать.

Высокие сосны

ветер тихо качает.

Спи, воспоминанье,

спи, горечь немая!

Бор сосновый гору

пологом одевает.

Так большая любовь

всю жизнь закрывает.

Ничего не оставив,

чем бы ни завладела,

так любовь затопляет

и душу и тело.

Была гора на заре

розовой землею,

но сосны закрыли

ее чернотою.

(Как розовый холмик,

душа была прежде;

а любовь ее одела

черной одеждой).

Отдыхает ветер,

и бор замолкает;

так молчит человек,

когда сердце страдает.

И думают сосны,

черны и огромны,

как некто, с печалью

мира знакомый.

Бор сосновый, думать

с тобою не должна я:

боюсь припомнить,

что я -- живая.

Нет, нет, не молчи,

дай уснуть в твоем шуме;

не молчи, словно люди,

погруженные в думы!

Перевод О. Савича

46. Гора Иксласиуатль

Эта гора наливает мне утро медовое, -

полною чашею света становится дом.

Этой горе приношу благодарное слово я,

ноги целую ее зачарованным ртом:

как я тебя обожаю, гора мексиканская!

Дева Пречистая, ты -- благодати исток,

зори рождаешь, и каждая -- роза гигантская,

что раскрывается за лепестком лепесток.

Плечи округлы твои, твои смуглые линии

небо смягчают и делают дали нежней,

нега такая в спине, что просторы долинные

льнут всею плотью полей к пояснице твоей.

Небо пьяняще, и ты в нем лежишь, опьяненная,

словно ослабнув от сна или впав в забытье,

но у вершины влечение неутоленное

к самому синему цвету -- к супругу ее.

Склоны твои выдыхают туманы молочные,

сон твой заоблачен, а между тем твоя суть

дева невинная, но и голубка порочная

похоть в гортани, хоть целомудренна грудь.

Да и к тому ж, Кордильера, колдунья ты с длинною

челкой. О нет, ты, неистовая Юдифь,

сделала душу мою затвердевшею глиною,

глину обильно кровавою тканью смочив.

Вот и несу тебя в сердце, являясь творением

жизни твоей, что отнюдь не проста, не легка,

будучи дщерью твоей, со смятенным терпением

жизнь я свою на твои проливаю бока.

Перевод И.Лиснянской

47. Песни Сольвейг

I

В объятия дорог заключена,

Сладка земля, как губы человечьи.

И при тебе такой была она,

Любовь моя, я жду с тобою встречи!

Гляжу, как мчится времени река,

На водопад судьбы гляжу в тревоге

И жду, что ты придешь издалека, -

Всю землю опоясали дороги.

Тобою, как вином, живет душа.

Изранена тобой, но не убита,

Я вдаль зрачки вонзаю, не дыша:

Ах, вся земля дорогами обвита!

Меня в твоих объятьях видел Бог.

Когда умру, что я отвечу Богу,

Коль спросит, где ты задержаться мог

И почему забыл ко мне дорогу?

В долине заступа угрюмый стук,

И приближаюсь я к своей могиле,

И все-таки я жду тебя, мой друг,

Не зря дороги землю всю обвили!

II

Горный склон на своем пути

Сосны тенью покрыли синей.

Отдыхает на чьей груди

Тот, кого я люблю поныне?

По оврагу ручей течет,

К водопою спешат ягнята.

К чьим устам приникает тот,

Кто к моим приникал когда-то?

Ветер клены треплет, шутя,

И, смеясь, к земле пригибает,

Но как плачущее дитя,

Он к моей груди припадает.

Жду тебя уже тридцать лет

У дверей на своем пороге.

Снег идет, а тебя все нет,

Снег ложится на все дороги.

III

Закрыто небо тучей, стонут сосны, -

По-человечьи ветер бьет тревогу,

Земля накрыта тучей снегоносной, -

О как Пер Гюнт найдет сюда дорогу!

Густая тьма. Какая ночь скупая, -

Хотя б скитальцам жалости немного!

Глаза мои загубит ночь слепая, -

О как Пер Гюнт найдет сюда дорогу!

А хлопья снега все крупней и гуще, -

Кто к заплутавшим выйдет на подмогу?

Снег погасил уже костры пастушьи...

О как Пер Гюнт найдет сюда дорогу!

Перевод И.Лиснянской

Из книги "Нежность"

Колыбельные песни

48. Колыбельная

Море баюкает тысячи волн

Божественными речами.

Слушая любящие моря,

Родное дитя качаю.

Ветер-бродяга колышет хлеба,

Баюкает их ночами.

Слушая любящие ветра,

Родное дитя качаю.

Бог наклонился над люлькой миров,

Отчими смотрит очами.

Чувствуя тень от его руки,

Родное дитя качаю.

Перевод И.Лиснянской

49. Земля и женщина

Если день на белом свете, -

мальчик мой не засыпает:

над его головкой нежной с

вет с ним игры затевает.

Машет ветками аллея,

пляшут звонкие стрекозы,

тучки делают на небе

пируэты, словно козы.

В полдень громкая цикада

для него трещит так звонко;

ветер, легкий и проворный,

разбросает вдруг пеленки.

Ночь придет, сверчок лукавый

постучит и убегает;

звезды выйдут, -- а уж эти

только знают, что мигают.

Матери другой шепчу я:

"Ты полна дорог и далей;

своего ты убаюкай,

и тогда уснет мой мальчик".

Терпеливая безмерно,

вся в сетях дорог и вод,

отвечает: "Убаюкай

своего, и мой уснет".

Перевод О.Савича

50. Находка

Я шла по полю,

нашла ребенка:

в стогу зарывшись,

он спал тихонько.

А может быть, я

в саду проснулась:

я гроздь искала,

щеки коснулась.

Глазам я больше

не дам закрыться:

не то росою

он испарится.

Перевод О.Савича

51. Роса

Жила-была роза,

полна росою.

Так сын в моем сердце

всегда со мною.

Сжимается роза,

чтоб роса укрылась,

избегает ветра,

чтоб роса не скатилась.

Роса приходит

из мирозданья,

любовь рождает

ее дыханье.

От счастья роза

все молчаливей,

среди всех роз

нет ее счастливей.

Жила-была роза,

полна росою. Т

ак сын в моем сердце

всегда со мною.

Перевод О.Савича

52. Кротость

Для тебя пою я песню,

в ней земля не знает зла;

как твоя улыбка, нежны

и колючки и скала.

Для тебя пою, -- из песни

изгнала жестокость я;

как твое дыханье, кротки

и пантера и змея.

Перевод О.Савича

53. Неразлучные

Шелковистый мой комочек,

в сердце скатанный клубок,

спи, мой зябкий, спи, сыночек,

сон твой крепок и глубок!

Куропатка дремлет чутко,

клевер шепчется у ног.

Спи, мой мальчик, спи, малютка,

сон твой крепок и глубок!

Жизни слабая былинка,

удивленный стебелек,

спи, приникнув, спи, кровинка,

сон твой крепок и глубок!

Жизнь дает и отбирает,

только ты со мной, сынок!

Я не сплю, и сердце знает:

сон твой крепок и глубок!

Перевод Н.Ванханен

54. Ночь

Тихо мальчик засыпает,

и погас закат в окне.

Блеск? Одна роса блистает.

Свет? Лежит он лишь на мне.

Тихо мальчик засыпает,

на дороге тишина.

Вздох? Одна река вздыхает.

Жизнь? Не сплю лишь я одна.

Затопил туман лощину,

скрылся замок голубой;

лег на спящую долину,

Как рука на лоб, покой.

Я тихонько напевала,

и дитя качала я,

а под пенье задремала

вся усталая земля.

Перевод О.Савича

55. Печальная мать

Мой хозяин, мой владыка,

спи без страха и тревог;

но моей душе не спится,

нет у сна ко мне дорог.

Спи, и пусть твое дыханье

будет тише в легком сне

стебелька травы на поле,

шелковинки на руне.

Спит в тебе моя тревога,

и тоска, и боль обид.

За меня глаза смежаешь, -

я не сплю, но сердце спит.

Перевод О.Савича

56. В хлеву

Только полночь опустилась,

родила младенца Дева.

Сто голов зашевелилось

в темноте родного хлева.

И приблизились, робея,

любопытства не скрывая,

закачались к шее шея,

точно роща вековая.

И, дохнув травой оврага,

вол склонился в изголовье,

и на миг одела влага,

как туман, глаза воловьи.

И овца прильнула сбоку

к тельцу теплому ребенка,

и его лизнули в щеку

два дурашливых козленка.

Сто дроздов, десятки галок

разгорланились, незваны.

Налетели с верхних балок

утки, селезни, фазаны.

Гуси служат, как родному,

человеческому сыну:

взбили клювами солому, т