Обреченные - Лорен Кейт

С колотящимся сердцем Люс снова посмотрела на Дэниела. Выражение его лица было спокойным, но плечи подрагивали.

— Поторопись. Ты тратишь время попусту. Начинается отлив.

Голос его оказался таким холодным, что Люс пробрал озноб.

Мгновением позже сцена в вестнике исчезла. Девочка затаила дыхание, и он осыпался трухой к ее ногам. Затем, на другой стороне комнаты, ставни, которые она закрыла чуть раньше, с треском распахнулись. Люс и Шелби обменялись встревоженными взглядами, а затем уставились на вестника, которого подхватил и вынес в окно порыв ветра.

Люс стиснула запястье подруги.

— Ты все подмечаешь. Кто был там с Дэниелом? Кто скорчился над тем, — она содрогнулась снова, — мужчиной?

— Черт, да я понятия не имею, Люс. Меня несколько отвлек труп. Не говоря уже об окровавленной деревяшке, которую держал твой парень, — сообщила Шелби, но ее попытку съязвить заметно снивелировал ужас в голосе. — Так он его убил? — спросила она у Люс. — Дэниел убил этого человека, кем бы он там ни был?

— Не знаю, — ответила девочка, поморщившись. — Не говори так. Возможно, этому есть логическое объяснение…

— Как ты думаешь, что он сказал в самом конце? — поинтересовалась Шелби, — Я видела, как движутся его губы, но разобрать не смогла. Терпеть не могу эту особенность вестников.

«Поторопись. Ты тратишь время попусту. Начинается отлив».

Шелби этого не расслышала? Того, как жестоко и безразлично прозвучал голос Дэниела?

Затем Люс вспомнила: не так давно она и сама не умела слышать вестников. И прежде их шумы оставались просто шумами, шелестом и сиплым, влажным посвистыванием в кронах деревьев. Это Стивен научил ее, как настраивать голоса внутри. Девочка отчасти даже жалела, что он это сделал.

В этом послании должно было скрываться что-то еще.

— Мне нужно заглянуть туда снова, — заявила Люс, шагнув к открытому окну.

Шелби потянула ее назад.

— Ну уж нет. Этот вестник может быть уже где угодно, а ты сидишь под домашним арестом, — напомнила она подруге, подталкивая ту обратно на стул. — Ты будешь ждать на этом самом месте, пока я сбегаю в кабинет мистера Крамера за моей индейкой. И мы обе забудем, что это вообще произошло. Ладно?

— Ладно.

— Хорошо. Я вернусь через пять минут, так что не вздумай исчезнуть.

Но как только дверь закрылась, Люс выскочила за окно и выбралась на ровную часть уступа, где они с Дэниелом сидели прошлой ночью. Выбросить из головы увиденное только что было невозможно. Она должна снова призвать эту же тень. Даже если это навлечет на нее еще больше неприятностей. Даже если она увидит что-то нехорошее.

Поздним утром поднялся ветер, и Люс пришлось пригнуться и схватиться за косую кровельную дранку, в попытке удержать равновесие. Ее руки замерзли. Сердце закоченело. Она зажмурилась. Каждый раз, когда девочка пыталась призвать вестника, она вспоминала, как мало ее этому учили. До сих пор ей попросту везло — если наблюдение за тем, как твой возлюбленный смотрит на только что убитого им человека, можно счесть везением.

Что-то влажное коснулось ее рук. Неужели бурая тень, уродливая тварь, показавшая ей еще более уродливое послание? Люс в ужасе распахнула глаза.

Она и есть. Заползает на ее плечо, словно змея. Девочка сдернула вестника и попыталась вылепить из него шар, держа прямо перед собой. Тот сопротивлялся, отплывая назад, из ее рук и за край крыши.

Люс опустила взгляд на землю в паре этажей внизу. Цепочка школьников тянулась от общежития к столовой на второй завтрак, словно цветной ручеек, бегущий по ярко-зеленой траве. Девочка пошатнулась. Голова у нее внезапно закружилась, и она начала падать вперед.

Но тут тень ринулась к ней, словно футболист, и опрокинула ее спиной на скат крыши. Там девочка и замерла, прижавшись к дранке и тяжело дыша, а вестник опять разверзся перед ней.

Дымчатая пелена рассеялась, уступив место свету, и Люс снова вернулась к Дэниелу и его окровавленному суку. Обратно к воплям чаек, кружащих над головой, гнилостной вони от мусора, вынесенного на берег прибоем, и виду ледяных волн, накатывающих на пляж. И к двум фигурам на земле. Мертвец был весь обмотан веревкой. Живой встал и обернулся к Дэниелу.

Кэм.

Нет. Это наверняка какая-то ошибка. Они же ненавидят друг друга. И только что объявили большую войну. Она могла смириться с тем, что Дэниел совершает жестокие поступки, чтобы защитить ее от охотящихся за ней. Но что за злые дела могут заставить его искать общества Кэма? Сотрудничать с Кэмом — которому убийства доставляют удовольствие?

Они о чем-то с жаром спорили, но Люс не могла разобрать слов. Она ничего не слышала за ударами часов на террасе, как раз бьющих одиннадцать. Девочка напрягала слух, ожидая, пока звон утихнет.

— Позволь мне отвезти ее в Прибрежную школу, — наконец услышала она просьбу Дэниела.

Должно быть, это произошло как раз перед ее прибытием в Калифорнию. Но зачем Дэниелу просить разрешения у Кэма? Если только…

— Ладно, — спокойно ответил Кэм. — Довези ее до школы, а потом разыщи меня. Не напортачь — я буду следить за тобой.

— А затем?

Голос Дэниела звучал беспокойно.

Кэм окинул взглядом его лицо.

— Нам с тобой есть на кого поохотиться.

— Нет! — закричала Люс, в гневе хлестнув пальцами по тени.

Но стоило ее руке прорвать холодную, скользкую поверхность, как девочка пожалела об этом. Тень распалась на изнуренные обрывки и, словно пепел, кучкой осела в стороне. Теперь Люс ничего больше не увидит. Она попыталась собрать клочья, как это на ее глазах делал Майлз, но те лишь дрожали и не слушались ее.

Девочка стиснула в кулаке пригоршню бесполезных обрывков и, всхлипывая, уткнулась в него лбом.

Стивен говорил, что иногда вестники искажают реальность. Словно тени, отбрасываемые на стену пещеры. Но в них всегда есть и некоторая правда. Люс чуяла правду в холодных сырых клочках, даже когда стискивала их, пытаясь выдавить испытываемую ею муку.

Дэниел с Кэмом не враждовали. Они сотрудничали.

Глава 15

ЧЕТЫРЕ ДНЯ

— Еще «Тофурки»?

Коннор Мэдсон — белобрысый паренек, с которым Люс встречалась на занятиях по биологии, подрабатывающий в Прибрежной официантом, — навис над ней с серебряным блюдом. Дело происходило на празднике урожая, вечером в понедельник.

— Спасибо, не надо, — отказалась девочка, кивнув на горку чуть теплых ломтиков поддельного мяса, еще оставшихся на ее тарелке. — Может, позже.

Коннора и остальных официантов-стипендиатов для праздника урожая нарядили в смокинги и смехотворные широкополые пилигримские шляпы. Один за другим они скользили по террасе, в которой трудно было узнать привычное место, где можно перехватить оладьев перед занятиями, — теперь она превратилась в полноценный банкетный зал на открытом воздухе.