Доверие - Димитр Ганев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда фары осветили самолет, командир увидел, как прозрачный колпак плавно отодвинулся и летчик встал в кабине. Затем, неуверенно перешагнув на крыло, спрыгнул на бетон. Полковник поспешил к нему. Лейтенант выпрямился и пытался доложить, но Донев не слушал. Схватил за руки и пристально посмотрел ему в лицо.
— Благодарю вас… за доверие, товарищ полковник! — прошептал пересохшими губами летчик.
— А я тебя — за мужество! — ответил ему Донев. — А доверие я даю тебе взаймы! Потом вернешь! Может, мне, а может, другому потребуется… — засмеялся полковник, по-отцовски обнимая Чанова. По их огрубевшим от пота комбинезонам застучали первые капли дождя.
ИНСПЕКТОР
Полковник видел, что ребята старались изо всех сил, хотели показать, какие они хорошие солдаты. Казалось, все было в лучшем виде, но все-таки чего-то не хватало, чтобы на душе все стало спокойно и легко. Он чувствовал какую-то тяжесть, хотел отвлечься, но она с каждым днем нарастала, лицо становилось усталым, неприветливым, холодным.
Он прекрасно знал тонкости военной службы. Начал их изучать, будучи гимназистом, в боевой группе, затем на опасных партизанских тропах. А какой приобрел опыт в тяжелые дни войны! Там потерял пальцы на левой руке. Однако боль исходила не из заросших обрубков, а откуда-то изнутри, давила на затылок, и он невольно морщился. Его сердитое лицо смущало и пугало солдат. Как сумасшедшие, бегали они от одного спортивного снаряда к другому, словно на крыльях, преодолевали различные рвы, стенки и другие препятствия. Бегали, лазали по канату, ползали. На выгоревших куртках проступили темные пятна пота. Они просто задыхались от усердия и все ждали хотя бы улыбки на лице инспектора, но увы — она не появлялась.
«Эх, если бы с нами был командир батареи!» Но старший лейтенант в эти дни, как назло, находился на экзаменах. В который уж раз докладывали седому полковнику, что их командир сдает вступительные экзамены в военную академию и что такого командира батареи, как он, больше нет во всем соединении. Потому что их командир самый опытный, смелый, подготовленный, самый-самый… Но сейчас, как раз во время инспекторского смотра, они оказались без своего командира! Если в чем-то их постигнет неудача, как они будут смотреть ему в глаза, когда он возвратится? Хотя и изнемогали от усталости, после отбоя ложиться спать не спешили. Собирались в душной палатке, снова и снова повторяли разные схемы, инструкции, наставления. Никто не допускал и мысли, что не выдержит такого напряжения, никто не охал и не жаловался. Подбадривали и показывали пример друг другу, надеясь, что рано или поздно инспектор оценит их по достоинству, поймет, какую силу они представляют…
Днем полковник не оставлял их одних ни на минуту. Спрашивал обо всем, а когда речь шла о командире батареи, его суровое лицо добрело, в голосе улавливалось лукавство. «Э, что-то мне не верится, что настолько он хорош… Сначала посмотрю, чему вас научили, тогда, может, и соглашусь…» Он спрашивал себя: почему относится с недоверием к молодым офицерам? Может быть, потому, что некоторые из них даже не пытаются скрыть свое пренебрежение к ветеранам? Мальчишеские разглагольствования о современной армии! Да разве им известно, как день за днем создавалась армия? Философствовать научились, а пороху не нюхали! Кому из них зимой приходилось мерзнуть в залитых водой окопах? Знает ли кто из них, что такое попасть в вилку во время артобстрела? Слышали ли эти молодые люди, как страшно свистит шрапнель и какова цена человеческой жизни?
Ничего! Инспекторская, проверка покажет, кто прав, а кто не прав. Его все подмывало спросить этих самонадеянных ребят, смогут ли они пожертвовать своей жизнью, если понадобится. Смогут ли, как его товарищи, взорвать последним снарядом свою гаубицу и себя?.. Хватит ли у них самообладания и мужества потребовать: «Дать беглый огонь по квадрату…» И назвать квадрат, где они находятся.
А артиллеристы не могли передохнуть. Бесконечными им казались дни этой недели. С самого начала проверки поняли, что к ним прибыл опытный и знающий свое дело полковник. У него «хорошей выправкой и общими рассуждениями» и тройку не заработаешь. Многие из них учились в высших учебных заведениях. Умный народ подобрался. В кровь раздерут себе локти и колени, но докажут этому строгому инспектору, заставят его наконец улыбнуться.
Во время коротких передышек полковник не уходил в группу инспектирующих, а оставался вместе с солдатами. Он прикуривал от их сигарет и каждого, называя по имени, спрашивал о самых незначительных событиях, происшедших недавно на батарее. Это их удивляло и смущало. Откуда ему известно, что мать рядового Манга два месяца назад перенесла тяжелую операцию, что он спрашивает о ее здоровье? Как узнал, что родители младшего сержанта Филиппова после свидания с сыном в прошедшее воскресенье попали в автомобильную аварию? А когда, подморгнув рядовому Пламену Ненчеву, полковник спросил, правда ли, что он получает через день письма от своей невесты, они были совсем удивлены. Но как ни боялись они этого неподкупного инспектора, мало-помалу и сами начали расспрашивать его. Полковник сердечно отвечал на все их вопросы, спорил с ними, когда возникала необходимость, и как-то совсем незаметно становился для них симпатичным, только не улыбался. Ребята, конечно, пытались доказать, что они отлично подготовленные воины и ничто не может помешать им в выполнении службы. Самое серьезное испытание — боевая стрельба — было еще впереди. Хотя истребители танков хорошо знали все вопросы предстоящей проверки, однако тревожились.
Батарея противотанковых управляемых реактивных снарядов должна была стрелять последней, потому что для нее труднее, чем для других, было готовить мишени. Солдаты расположились в лагере близ стрельбища, волновались. В полночь вернулся командир батареи. Его окружили полуголые солдаты. Каждый старался первым предупредить командира о строгом инспекторе. Старший лейтенант приказал: «Немедленно по палаткам! Желаю спокойной ночи!» Больше всего беспокоило, чтобы солдаты не зевали во время большого сбора.
Утром солдаты снова волновались — инспекторская комиссия в полном составе во главе с генералом прибыла на наблюдательную вышку. Солдатам батареи ПТУРС хотелось верить, что это вызвано именно вниманием к ним. Затем все пошло подозрительно гладко. Взвилась зеленая ракета, запищало в наушниках радиостанций, и боевые машины почти незаметно заняли огневые позиции. Солдаты быстро стянули с установок грубые брезентовые чехлы, и на солнце вызывающе заблестели красные головки взрывателей.
Холмистое поле перед батареей ожило. С самых неожиданных направлений — из-за кустов и бугорков, даже из оврагов — появились танки-мишени. Операторы замерли за пультами управления, не отрывая глаз от прицелов.
