Второй кубанский поход и освобождение Северного Кавказа. Том 6 - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Три раза по приказанию полковника Кутепова я посылал парных конных разведчиков для связи с полковником Тимановским, и всякий раз наши разведчики не возвращались обратно, попадая в руки большевиков. Весь этот район кишел большевиками. Полковник Кутепов недоумевал и нервничал. Было уже далеко за полдень. Противник уже давно обстреливал нас огнем, но это мало нас беспокоило. Беспокоило же нас то, что от полковника Тимановского не было никаких сведений.
Передовая цепь Кубанского стрелкового полка медленно теснила противника к железнодорожной станции. Наконец, под вечер, Кубанский стрелковый полк ввязался, без команды начальства, в жестокий бой с большевиками. Большевики открыли по нашим стрелкам ураганный огонь. Полковник Кутепов, не получая до конца дня от Тимановского никаких донесений, нервничал. И когда огонь противника стал явно подавлять огонь наших редких стрелков, Кутепов приказал Стрелковому полку прекратить атаку железнодорожной станции и залечь. Явно абсурдное приказание: шло жестокое единоборство двух противников и ложиться, подставляя себя противнику для расстрела, уж не приходилось.
Бой разыгрался с левой стороны железнодорожных путей, то есть с восточной стороны от железнодорожной станции. Кубанские стрелки занимали позицию невыгодную: они были в низине, а большевики занимали доминирующую местность.
В это время полковник Кутепов находился со своими конными разведчиками за ближайшей к железнодорожной станции будкой. Большевики поливали пулеметным огнем и нас. Один из моих разведчиков был тяжело ранен. Кубанский стрелковый полк, несмотря на упорное сопротивление противника, однако, уже оттеснил его от железнодорожной станции.
В этот критический момент вдруг с возвышенной гряды Кисляковка – ст. Уманская развернулись густые цепи большевиков и пошли своей массой на редкую цепь наших стрелков. Наши стрелки не выдержали этого натиска и стали отступать. Положение грозило катастрофой. Наш полк был в одиночестве. Выручки неоткуда было ждать. Резервов никаких. От Тимановского никаких вестей. Полчища большевиков прут на наших стрелков неудержимо.
Полковник Кутепов приказывает мне остановить отступление наших стрелков. Я со своими разведчиками бросаюсь в цепи наших стрелков и именем Кутепова приказываю стрелкам остановиться. Объясняю им, что эта масса большевиков, высыпавших против наших стрелков, прикрывает свою отступающую колонну. Наши стрелки заявили мне, что у них уже нет патронов. Немедленно мои разведчики доставили металлические коробки с патронами и разбросали их по стрелковым цепям.
Здесь, на этом боевом поле, я увидел нечто потрясающее: наши стрелки, отступая поспешно от большевиков, оставили своего командира сотни капитана Носака…[168] Этот командир, оставленный своими стрелками шагов на 300—400, стоял один впереди, ни шагу назад, и отстреливался от большевиков!
Пристыдив стрелков и указав на пример их командира, я двинул их в контратаку и… о чудо! Через короткий промежуток времени наступления наших стрелков вражеские цепи исчезли и все боевое поле покрылось дымкой догоревшего дня; смеркалось. Боевое поле осталось за нами, но… потери наши убитыми и ранеными были большие. Все станционные постройки были заняты нашими безвестными героями – убитыми и ранеными. Одному Богу известны они и их безвестный жертвенный порыв.
В тот же вечер полковник Кутепов в моем сопровождении обошел все станционные помещения и успокаивал железнодорожный персонал, что Добровольческая армия не несет населению мщения и т. д., и просил нести службу добросовестно и дальше.
На следующий день полковник Кутепов жаловался мне так: «Генерал Покровский, занявший вчера своей конной бригадой станицу Кисляковскую, сегодня неожиданно явился здесь на станции, не явившись ко мне, как старшему и занявшему станцию раньше его, повесил несколько человек из старшего железнодорожного персонала и был таков».
Я спросил полковника Кутепова, а что было с 1-м Офицерским полком и где он. Полковник Кутепов нехотя ответил крепким словцом в адрес полковника Тимановского (непечатно). 1-й Офицерский полк в тот день не принимал никакого участия в операциях против отряда Сорокина.
Васильев[169]
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ[170]
…В ясное майское утро 1918 года, в помещении станичной школы ст. Егорлыкской, генерал Марков собрал чинов своей бригады для собеседования. В ожидании прихода генерала среди собравшихся в школе чинов шел оживленный обмен мыслей, со стремлением предугадать тему предстоящего собеседования.
Но вот раздается команда: «Смирно! Господа офицеры!» – и все сразу смолкает. Вошел генерал Марков. Поздоровавшись с присутствовавшими, он взошел на стоявшую в классе кафедру.
Обычным невозмутимо-спокойным движением, молча, он вынул свою трубку, закурил, затем вынул из кармана и положил на стол кафедры несколько исписанных бумаг и, немного помолчав, начал, как всегда, спокойным, ровным тоном свое собеседование на тему о Первом Кубанском походе, о его значении и роли в деле освобождения России от большевиков. В заключение, указывая на лежавшие на столе бумаги, генерал сказал:
– Вот здесь лежит несколько рапортов… их подали мне некоторые из чинов моей бригады. Они устали… желают отдохнуть… просят освободить их от дальнейшего участия в делах… Не знаю, может быть, к сорока годам рассудок мой не разбирает некоторых тонкостей современных понятий… И я задаю себе и им вопрос:
одни ли они устали?.. Одни ли они желают отдыхать?.. и где? В какой стране найдут они этот отдых?.. А если, паче чаяния, они нашли бы где-либо желанный отдых, то пусть знают, за чьей спиной они будут отдыхать!.. И если бы, после своего отдыха, кто-либо из них пожелал бы снова поступить в Армию, то уж я их в свою бригаду не приму.
После этих слов большинство из подавших рапорты потихоньку подходили к кафедре и брали их обратно.
* * *
…После занятия хутора Попова, утром 12 июня 1918 года, генерал Марков приказал располагаться на хуторе, а сам стал производить рекогносцировку. Люди завели лошадей «на холодок», отпустили подпруги, задали сена и стали ждать распоряжений. Тем временем генерал избрал для себя наблюдательный пункт в чердачном помещении правого восточного здания, установил наблюдение и выставил посты…
Почти вслед за генералом прибыло три легких орудия под командой ныне покойного полковника Миончинского. Орудия сейчас же заняли позицию. Большевики поддерживали слабый ружейный огонь. На хутор пришли кубанские стрелки… было уже далеко за полдень, когда со стороны Торговой показался эшелон, быстро приближавшийся к станции Шаблиевка. Полковник
