Другие из нас. Восхождение восточноевропейских евреев Америки - Стивен Бирмингем

который он, Сэм Голдвин, продюсировал. Когда Эдди Кантор, уже ставший звездой радио, приехал в Голливуд, чтобы сняться в фильме «Малыш из Испании», от него остались одни неприятности. Он отказался занять отведенную ему гримерную комнату, потому что когда-то она принадлежала Элу Джолсону, карьера Джолсона пошла на спад, а Кантор был суеверен. Кантор также попытался привлечь к рекламе фильма свою жену Иду, тем самым разбавив рекламную кампанию самого Голдвина. Он дал интервью репортерам, в котором жаловался на политику студии Голдвина и на низкую зарплату, которую ему платил Голдвин. Тем не менее, когда фильм был закончен, Голдвин остался доволен им и на закрытом показе дал указание своим сотрудникам: «Никто не говорите Кантору, какой он хороший. Я хочу использовать его для другой картины». Затем, когда «Малыш из Испании» стал хитом, Эдди Кантор имел наглость заявить, что это произошло благодаря ему и популярности его радиошоу. Голдвин был в ярости. «Вы что, шутите? — набросился он на Кантора. — Маленькое радиошоу сделало большой фильм? Почему бы вам не сделать маленький фильм и не получить большое радиошоу?»

«У меня есть для тебя правило», — сказал он своему редактору Сэму Марксу, когда Маркс предложил купить роман «Граустарк», действие которого происходило в мифическом королевстве. «Я устанавливаю для тебя правило — никогда не приносить мне истории о мифических королевствах». Затем на конкурирующей киностудии MGM вышел фильм «Узник Зенды», действие которого происходило в мифическом королевстве и который стал большим хитом. И тут же Голдвин захотел купить и поставить «Граустарк». Когда переговоры по «Граустарку» были завершены, Голдвин сказал Марксу: «Слушай, кто придумал «Граустарк»? Я! Почему ты не подумал о «Граустарке»?». Маркс напомнил ему о недавнем правиле. «Я не имел в виду классику», — ответил Голдвин. Последнее слово должно было остаться за ним.

Иногда последние слова Голдвина выдавали его сугубую невинность. Когда ему предложили снять фильм «Ромео и Джульетта», Голдвину понравилась эта история, но он подумал, не может ли она иметь счастливый конец. В шутку один из помощников сказал: «Не думаю, что Биллу Шекспиру это понравится, Сэм». Голдвин ответил: «Заплати ему!». И вот, уже после того, как правило о запрете мифических королевств было отменено, Голдвин задумал снять фильм «Волшебник страны Оз» и приказал своему секретарю послать за экземпляром книги. Единственный экземпляр, который удалось найти, был детским изданием, напечатанным крупным шрифтом и с раскрывающимися иллюстрациями. Увидев Голдвина, внимательно изучающего этот экземпляр, помощник сказал: «Не трудись читать, Сэм. MGM уже купила эту книгу». Взбешенный, Голдвин поднял телефонную трубку и позвонил Л. Б. Майеру. «Л. Б., — сказал он, — мне жаль сообщать вам очень плохие новости. Вы купили книгу, которая мне нужна».

Когда Норман Таурог снимал для Голдвина фильм «У них будет музыка», Голдвин попросил показать ему набор ежедневных «набросков». Просмотрев их, он заявил, что не может понять сюжет. Таурог, протестуя против того, что сюжет ему совершенно ясен, в конце концов привел шестилетнего певца из детского хора, который выступал в фильме, и прогнал ему отснятый материал. Ребенок сказал, что понимает картину. «Ну и что?» — торжествующе сказал Голдвин. «Я снимаю картину для шестилетних детей?». И каким-то образом критическая догадка Голдвина относительно фильма оказалась верной. Фильм «У них есть музыка» (They Shall Have Music) оказался и критическим, и кассовым провалом: критики жаловались, что за сюжетом трудно уследить. В результате Голдвин больше никогда не брал на работу тех, кто был связан с этой картиной.

Одним из режиссеров, к которому Голдвин относился с большим трепетом, был легендарный Джон Форд. На самом деле репутация гения и темперамент Форда пугала Голдвина. Как и Кинг Видор, Форд оговорил в своем контракте, что Голдвин не должен вмешиваться в его съемки. Когда Форд снимал для Голдвина фильм «Ураган» с Джоном Холлом и Дороти Ламур в главных ролях, Голдвину удалось тайно увидеть «черновую» версию фильма, и он был обеспокоен тем, что Форд не использует достаточно крупных планов лиц актеров. Несколько дней он втайне переживал по этому поводу, а затем сказал своему помощнику: «Давай пройдемся и посмотрим на Джона Форда». Когда он подошел к Форду на площадке, Голдвин очень нервничал, и взгляд Форда, увидевшего приближающегося Голдвина, не был приветливым. Перемещая свой вес с одной ноги на другую, Голдвин затрагивал самые разные темы — погоду, здоровье Форда, здоровье его жены и т. д. В конце концов, Форд не выдержал и сказал: «Что у тебя на уме, Сэм? Выкладывай!» Застенчиво Голдвин упомянул о том, что, по его мнению, не хватает крупных планов. «Послушайте, — сказал Форд, — когда я захочу, я буду снимать актера отсюда и выше», — и он ткнул Голдвина пальцем в живот, — «или отсюда», — и ткнул его пальцем в грудь, — «или отсюда», — и ткнул пальцем в нос продюсера. Уходя с совещания, Голдвин сказал: «Ну, по крайней мере, я вбил ему в голову эту идею». Это не было последним словом, но оно было близко.

К 1920-м годам Дэвид Сарнофф еще не был в состоянии быть деспотом, ни доброжелательным, ни каким-либо иным. Он все еще осторожно продвигался по корпоративной лестнице. Вскоре после триумфа на «Титанике», продолжая работать на станции Marconi на вершине Wanamaker's, Сарнофф написал длинный меморандум своим работодателям, который начинался так: «У меня есть план развития, который сделает радио «бытовым прибором» в том же смысле, что и фортепиано или фонограф. Идея состоит в том, чтобы принести музыку в дом по беспроводной связи». Далее в записке описывалось то, что Сарнофф назвал «музыкальным радиоящиком», каков может быть радиус ее действия, как она может быть установлена, какая антенна для нее потребуется и сколько она может стоить. По оценкам Сарноффа, домашние радиоприемники можно будет продавать по цене около 75 долларов за штуку, и до ста тысяч американцев смогут приобрести музыкальные радиоящики. Пророческий меморандум был прочитан, убран в архив, и с ним ничего не было сделано.

Затем, в 1919 г., американская компания Marconi Company была реорганизована в «Radio Corporation of America» при финансовой поддержке General Electric, которая проводила собственные исследования в области радиотелефонии в своих лабораториях в Скенектади. Главой новой компании был назначен Оуэн Д. Янг, а Сарнофф получил должность коммерческого директора, хотя и не был включен в состав совета директоров. Г-н Янг, юрист, практически ничего не знал о радио, но, к счастью, его двадцативосьмилетний коммерческий директор знал достаточно много. С самого начала работы Янг стал