Вампиры: Когда ночь сменяет ночь Книга 2 (СИ) - Тигиева Ирина

В конечном итоге потрясение испытала я.

— Эту тварь?..

Бешеный взгляд Доминика смягчился, ладони ласково погладили моё вытянувшееся от удивления лицо.

— Я не знал, что её звали Колетт, — уже спокойнее произнёс он. — Она умирала от какой-то заразы. Бертран просил мой помощи, хотел, чтобы я её обратил…

— Но она — полудемон! Разве она могла умереть?..

— Я же говорил, до встречи с теми, кто их породил, они безвредны. И не менее смертны, чем люди. Но, очевидно, она всё же встретила своего "отца". Или же заключила сделку с другим.

— А Бертран последовал за ней на сторону тех, кто твёрдо намерены уничтожить ему подобных… Действительно безумец.

— Ради тебя я, не задумываясь, сделал бы то же самое, в этом я его понимаю. Но то, что он поднял руку на тебя…

— Он ведь не знал, кто я. И потом, ему здорово досталось от Эдреда…

По сверкнувшим яростью глазам Доминика я поняла, что снова забыла об осторожности, и поспешила сменить тему:

— Почему он не мог обратить её сам? Зачем было просить тебя?

— Потому что способность обращать он потратил впустую за много столетий до того, как встретил Колетт.

— Потратил впустую? И кого же он обратил?

— Пытался обратить. Свою жену. Бертран стал бессмертным позже меня. Ты ведь знаешь, я охотился на Арента, а Бертран вернулся в Прованс и стал его полуофициальным правителем. Но на Прованс зарились многие, защитить его границы, как от внешних, так и от внутренних врагов было нелегко — особенно для незаконного суверена. От меня он узнал о существовании бессмертных, и с тех пор идея стать одним из нас заслонила собой другую одержимость, владевшую им до того: любовь к жене. В конечном итоге он нашёл того, кто его обратил, но, вернувшись в Ле-Бо[1], обнаружил жену при смерти. Она была в горячке, непрестанно бредила, и как будто только и ждала его появления, чтобы увидеть в последний раз перед смертью. Конечно, он попытался спасти её. Но согласие стать бессмертной, которое она в полубреду повторила за ним, не имело силы — она не понимала, что говорит. Бертран провёл ритуал. Чем это закончилось, можешь догадаться. Изабелла умерла, а вместе с ней и способность Бертрана обращать.

— Печально… Ну, а как сюда вписалась Колетт?

— Я её не видел, но из полусвязного рассказа Бертрана было ясно, что она чем-то сильно напоминает ему Изабеллу.

— Интересно, знает ли об этом Колетт, — недобро усмехнулась я.

— Надеюсь, не собираешься её искать, чтобы это выяснить?

— Хочешь взять с меня обещание?

— Как будто ты умеешь их выполнять.

Доминик, конечно, намекал на обещание не встречаться с Эдредом, которое я, как следовало из моей истории, нарушила.

— Искать эту тварь нет никакой необходимости — рано или поздно мы всё равно столкнёмся. Что до моих обещаний — их я всегда выполняю, если с этим не связано слишком много хлопот.

Доминик рассмеялся, услышав от меня когда-то сказанную им фразу, и с нежностью потёрся щекой о моё плечо.

— Понимаю. И готов взять часть этих хлопот на себя, чтобы у тебя не осталось отговорок.

[1] Замок Ле-Бо (франц. chаteau des Baux) — средневековая крепость на одной из скал Альпилльской возвышенности в Южном Провансе. Изначально это была цитадель одного из самых могущественных феодальных родов Прованса, получивших имя по названию замка — де Бо. Ныне руины.

[1] Mon ange (франц.) — мой ангел.

* * *

Что именно он имел в виду, выяснилось очень скоро. Не желая расставаться со мной дольше, чем на несколько минут, необходимых для утоления жажды, Доминик совершенно забросил всё, чем занимался до моего столкновения с полудемонами. Поиски первых бессмертных я давно считала пустой тратой времени, но общение с другими нам подобными совсем уж оставлять без внимания не стоило, тем более теперь, когда мы знали о жертвоприношениях, шаг за шагом приближавших демонов к их цели. Однако Доминик лишь равнодушно пожимал плечами: о спасении мира вполне позаботятся и без его участия, он же предпочитает заняться тем, что по-настоящему дорого для него — мной. Проводя ночь за ночью в его объятиях, я тоже нередко давала волю фантазиям, представляя как было бы хорошо в самом деле отгородиться от всего, что нас окружало, не тревожиться и не думать ни о чём, просто закрыть глаза и раствориться в поцелуях Доминика…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но в оставленном нами мире подготовка к Судному Дню продолжалась с невиданным ожесточением. Винсент приносил вести о пойманных бессмертными полудемонах, клявшихся перед смертью, что за них жестоко отомстят. Иногда звонивший мне отец Энтони рассказал о новом видении Патрика, из которого следовало, что очередной бессмертный всё же был принесён в жертву… Несмотря на все прелести затворничества с Домиником, меня переполняла жажда деятельности, и Доминик в конце концов пошёл на компромисс. Скрипя зубами и суставами пальцев, он согласился, чтобы я покидала безопасный круг освящённой земли и отправлялась в монастырь в ночи, когда сам он будет встречаться с другими бессмертными. Очевидно, пообщавшись с преподобными братьями, Доминик проникся к ним достаточным доверием, чтобы позволить мне находиться в их окружении. Веру в мою адекватность он утратил окончательно, узнав, что я рисковала собой ради спасения Эдреда. В этом я убедилась в первую же ночь нашего "воссоединения" с внешним миром. Доминик собирался на встречу с предводителями бессмертных, одним из которых и он считался со времени маскарада, а я соответственно — в монастырь. В перерывах между порывистыми поцелуями, он требовал от меня одну клятву за другой, что я не выйду за пределы монастыря, даже если Армагеддон разразится у ворот. Я льнула к его груди, ласково перебирала серебристые пряди волос, торжественно обещала исполнить всё, о чём он просил, и Доминик, хотя и с видимой неохотой, решился разжать объятия.

У меня действительно не было намерения нарушать обещания. Для начала Доминик должен немного успокоиться и перестать считать, что все казни египетские автоматически обрушатся на мою голову, стоит ему выпустить меня из рук. А потом… Потом я хотела навестить Акеми и не оставлять её в покое до тех пор, пока она не расскажет о таинственном клане корейских воинов-магов всё, что ей известно. И в этот раз ей не отделаться яростным потряхиванием чёлкой. Подобное ещё могло подействовать на меня раньше, но не после того, как полудемоны нахально напали на нас на нашей же территории.

В монастыре о моём визите знали заранее, и я ожидала увидеть кроме отца Энтони аббата и брата Клеомена. Но когда я возникла на пороге библиотеки, навстречу мне поднялась чуть ли не вся братия. Пока я растерянно взирала на их лица, торопливо подошедший отец Энтони горячо меня обнял.

— Дочь моя… Как я рад видеть вас невредимой!

Я наконец заметила брата Клеомена, аббата Джозефа и застывшего между ними Патрика, не сводившего с меня радостно блестевших глаз.

— Почему бы нам всем не присесть? — предложил аббат.

Весть об открытой агрессии демонических сил и разгаданный отцом Энтони символизм числа 24 заставили аббата Джозефа пересмотреть своё отношение к соблюдению тайны о моём пребывании в монастыре. Человеческая история близилась к возможному концу с небывалой скоростью — развязка грозила наступить уже через каких-то 7 месяцев. Поэтому аббат решил посвятить братьев в то, что происходило за пределами монастыря и под его крышей:

— Мы должны знать всё, чтобы суметь подготовиться к тому, что нас ждёт.

Чувствуя себя немного не в своей тарелке, я исполнила его просьбу, рассказав о ведьме, пророчившей тотальное уничтожение мне подобных, о вестнике-призраке, который обрёл покой после того, как донёс весть о Судном Дне, об индийском мудреце, японских сэннинах и, наконец, полудемонах, едва не освободивших меня от бессмертия пару недель назад. Меня очень удивило спокойствие, с каким братья отнеслись и к рассказу, и к известию о моей нечеловеческой сути. Многие крестились, когда я упоминала Чета или Колетт, некоторые беззвучно шептали молитву, но ни страха, ни неприязни на их лицах не было. Патрик ловил каждое моё слово и, не уверена, что не забывал при этом дышать. Отец Энтони всё время оставался серьёзным и сосредоточенным. Когда я замолчала, под сводчатым потолком библиотеки воцарилась тишина. Нарушил её аббат Джозеф:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})