Аваддон-Губитель - Эрнесто Сабато

Нет, Шнайдер наверняка в Бразилии, он его не видел уже много лет. Что касается Хедвиг, он понятия не имеет. Но скорее всего она вместе со Шнайдером, то есть где-нибудь в Бразилии.

красотка из пригорода, самоназванная Элизабет Линч, вышла из спортивного авто вместе с седовласым директором и бросилась в объятья Серхио Ренана, бедняги с мечтательным взором, который не знал куда деваться. Погоня за ролькой на ТВ — не знаю, девочки, понятно ли вам? Вы ведь не знаете, кто такая Элизабет Линч, потому что не читаете внимательно «Радиоландию», замечательный журнал, отражающий жизнь театральных кругов, я в нем зарабатываю кое-какие крохи, histoire de boucler le budget[267], что поделаешь, растет инфляция, растет отсутствие веры в нацию, сам Коко Анчорена не сведет концы с концами.

Итак, исполняя свой профессиональный долг, я обязан следить за появлением новых имен, а потому взял интервью у этой многообещающей звездочки, которая, переспав со знаменитыми вратарями и полезными помрежами, поднималась по ступеням успеха и превратилась в фигуру с интересным будущим. Я в приступе минутного безумия, который может случиться с самым продувным ловкачом, подверг ее суровому допросу, едва не стоившему мне места в этом популярном издании, — потому как звездочка нажаловалась, будто я хотел ее выставить на посмешище. И вот — пока Нардиельо фотографировал у нее дома, показывая ее ножки на высоком стуле, а под конец у этажерки, я разглядывал там на полках переплетенные комплекты «Ридерс Дайджест», несколько романчиков Корин Тельядо, книги «Крестный отец» и «Астрологические предсказания на 1972 год». Ты же знаешь, говорила она, я ужасно люблю читать, и, честно сказать, две мои страсти — это книги и хорошая музыка. Тогда я спросил, какие композиторы для нее самые-самые, на что она, конечно, ответила: «Боннский гений»[268], тут всегда попадешь в десятку. Но когда я спросил, не нравится ли ей также певец Палито Ортега, она, полагая, что я ставлю ей западню, и железно держась своей линии, с милой гримаской ответила, что предпочитает серьезную музыку, а уж под моим прямо-таки полицейским безжалостным давлением (за что она и наябедничала моему начальству), кроме упомянутого Боннского гиганта, назвала произведения, от которых просто впадает в экстаз, а именно: вальсы Штрауса и музыка Чайковского. Но поскольку je tiens beaucoup à ma peau[269], то, когда Корн обвинил меня в злом умысле, я заявил: чтобы доказать ему, что это неправда, я готов сделать другое интервью, более лестное, и через два номера сварганил такой портретик, что слюнки текут, — расхвалил ее изумительную фигуру, мол, очень жаль, что она не стала топ-моделью, ведь она достойна высокого рейтинга в «International Best-dressed List»[270], и размеры у нее прямо созданы для моделей Марка Боана. Что говорить, когда речь идет о деньгах и на карту поставлено мое пропитание, я становлюсь таким покладистым, что сам почти верю в то, что пишу, — я всерьез думал и сейчас думаю (если только Корн не вызовет меня опять и теперь уже точно выгонит), что француз Боан, этот говнюк, вполне достоин соревноваться с истеблишментом римской аристократии. Потому что в конце концов, если вы, девочки, немного подумаете, так ведь плебс с Карнаби-стрит навязал свои находки портным на Севил-роуд и Саквил-стрит. И если британский щеголь с окраин может оказать освежающее действие на английскую моду, почему бы красотке из Вилья-Лугано[271] не произвести подобное же атмосферическое воздействие на буэнос-айресскую la haute?[272] Нельзя же быть такими фанатиками, это вам не шутки. Но вернемся к истокам нашего интересного собрания. Пока Элизабет бросалась в объятья Ренана, столкнувшись с совершенно неожиданно появившимся мэтром Сабато, я стоял рядом с Нене, который что-то шептал на ухо Кристине в качестве прелюдии к расстройству очередного брака, и вот я возьми и скажи — ну-ка, умники, посмотрим, способны ли вы угадать настоящую фамилию этой красотки. Нене Коста, чей литературный талант проявился и исчерпался рассказиком, опубликованным в «Ла Насьон» сто лет назад, — тут творческий дар иссяк от этого усилия, — посвятил остаток своих дней разговорам на вечерах и коктейлях о Максе Билле[273] и о «новой литературе», благодаря чему, вы не поверите, ему удается сеять раздоры в самых прочных супружеских парах из высшего света, так что на следующий же день начинаются хлопоты о разводе и бегство Нене в Каракас или в Нью-Йорк до нового сезона, пока супруг не успокоится. Итак, поскольку он что-то шептал Кристине и я рассчитал, что он хотел бы блеснуть перед прессой, я подкинул ему жирный кус, особенно потому, что, по моим расчетам, на него будет нажимать Пампита, кусавшая себе локти от злости из-за «ушного» флирта Нене с дурехой Кристиной. Как легко было предсказать, Нене пустился во все тяжкие и затеял состязание по угадыванию настоящей фамилии красотки, и вот как оно происходило:

Н е н е. Рабинович? Сатановски?

П а м п и т а. Абрамович? Городински?

Н е н е. Кулиговски? Соколински?

П а м п и т а. Серебрински? Саблудович?

Н е н е. Мастроникола? Спампинато?

П а м п и т а. Апиччафуоко? Гамбасторта?

Н е н е. Сорделли? Кукудзелла?

П а м п и т а. Лочиаконо? Капогроссо? Фаммилакакка?

Н е н е. Норма Мирта Какопардо?

П а м п и т а. Мафальда Патрисия Писчияфреддо?

Н е н е. Ладно, оставим эти беспорядочные попытки и введем какую-то систему. Возьмем за основу слово «каццо»[274] и рассмотрим все возможности. Поработаем хоть раз серьезно. Тебе бы только импровизировать.

П а м п и т а. Каццолунго.

Н е н е. Да это у тебя наваждение, малышка. Ладно, сойдет: Каццогроссо.

П а м п и т а. Не забудь множественное число: Каццолунги, Каццогросси.

Н е н е. Не стоит на это тратить время. Форму множественного числа мы потом определим всем сразу. Продолжай.

П а м п и т а. Цвета. Потрясающе богатая жила: Каццобьянко.

Н е н е. Ее отец — агент лотереи, что на углу авениды Де-Майо и улицы Лима. Там салон для чистки обуви, зовут его Умберто Архентино Каццобьянко, или Умберто А. Каццобьянко, или Тито Каццобьянко. Надо же уточнить профессию, нельзя называть так вообще. Профессия помогает, придает характерные черты.

П а м п и т а. Каццонеро, Каццобьондо, Каццобруно. Что еще?

Н е н е. Ну, голубушка, твоя натуралистическая эстетика всегда тебя подводит. Почему он должен быть брюнетом, блондином или шатеном? Вспомни, что существует экспрессионизм, сюрреализм, черт возьми. Вот, например, Как здорово: Каццоджальо.

П а м п и т а. Окраска цветов. Очень изящно. Каццофуксия.

Н е н е. Да, но не будем впадать в противоположную крайность. Слишком много систематизации. Даешь свободную ассоциацию.

П а м п и т а. Пильякаццо, Каподикаццо, Каццинбокка, Каццинкуло, Кацццинкуль (пьемонтский или ломбардский вариант, тебе лучше знать), Каццолунго…

Н е н е. Ты это уже говорила, одержимая.

П а м п и т а. Каццоджелато, Каццофреддо.

Н е н е. Погоди. Это мне внушило великолепную мысль. Ложная этимология, когда с одного языка переходишь на другой. Один из членов семьи Каццофреддо, или Каццофреди, был во время Столетней войны взят в плен и увезен в Германию, там он стал Катцфред, «мир кота». Не знаю каким бывает мир этого треклятого четвероногою, но смысл именно таков.

П а м п и т а. А если этот итальяшка звался просто Каццо? Разве не может он быть просто Кац?

Н е н е. Вообще говоря, может. Тут решаем мы. Но Кац — фамилия еврейская, и я не понимаю, как простое перемещение итальянца в германские леса могло навлечь на него обрезание. Я бы лучше предложил «Катцо», это довольно экзотично. Строго говоря, судя по графическому образу, есть две ветви этой семьи. Один из потомков этого пленного становится казначеем Фуггеров[275], сильно богатеет, делается банкиром, финансирует войны и, в конце концов, получает дворянский титул: фон Катцо.

П а м п и т а. Другой из членов семьи Катцо эмигрирует или его увозят в Россию, Екатерина, возможно, назначает его финансовым советником, пользуясь, кстати, тем, что он писаный красавчик. Что тут получается, скажи-ка, филолог. Катцофф?

Н е н е. Погоди. Это тоже жила, есть тысяча возможностей. Во-первых, может появиться форма отчества «Катцов».

П а м п и т а. С «в» или с двумя «ф»?

Н е н е. Minorata mentale[276], как сказал бы Кике.

К и к е. Меня, пожалуйста, в это не впутывайте. Я питаю самое глубокое профессиональное и личное уважение к молодой звездочке Элизабет Линч.

Н е н е. У русских алфавит иллирийский[277]. А фонема тут одна и та же. Скажем, на Западе пишут Катцов, с «в». Но продолжим по порядку. Польская ветвь могла бы дать фамилию «Катцовски».