Монах - время драконов - Роберт Ши

- Она охвачена горем, - взмолился Риуичи. - Она не понимала, что говорит.

- Я предупреждал моего господина Согамори, - вступил в разговор Хоригава, - что женщина упряма и порочна.

Риуичи почувствовал себя оскорбленным. Ему хотелось закричать, потребовать от Хоригавы извинений. Оскорбили всю семью Шима. Но он не сказал ничего. Риуичи был слишком напуган.

Согамори вновь поднял меч.

- Он будет принадлежать Ацуи, после того как тот пройдет церемонию посвящения в мужчины как Такаши.

- Мы потрясены предложением моего господина усыновить мальчика Ацуи, сказал Риуичи. - Но мы умоляем дать нам немного времени. Мать мальчика только что потеряла близкого человека.

- Ты сравниваешь ее горе с моим, - проскрежетал Согамори. - Кем она была моему сыну? Очередной куртизанкой. Какое право она имеет оплакивать его? Мальчик должен быть здесь сегодня.

Понимание того, что ему придется смотреть в глаза Танико, заставило Риуичи предпринять последнюю попытку.

- Но она мать мальчика. Она любит его.

- Она все еще замужем за мной, - сказал Хоригава. - По закону я - отец ребенка. Я говорю, что он должен жить у господина Согамори.

Пораженный Риуичи уставился на него.

- Таким образом, женщина не является помехой, Риуичи-сан, - сказал Согамори.

- У меня появилась еще одна мысль, ваше превосходительство, - сказал Хоригава. - Чтобы обеспечить надлежащий контроль за ней, я перевезу ее в свой дом. - Он повернулся к Риуичи и оскалил свои черные зубы. - Ты нес бремя заботы о ней достаточно долго.

Риуичи охватил ужас. "Она покончит с собой", - подумал он.

- Нет, в этом нет необходимости.

- Пусть ее перевезут в дом Хоригавы в то же время, когда мальчика привезут сюда. - Согамори невесело рассмеялся. - В доме Риуичи восстановится мир и покой.

- Мое путешествие в Китай по указанию вашего превосходительства, произнес Хоригава, - будет очень напряженным. Быть может, пройдет год или более, прежде чем я вернусь. Мне будут необходимы сопровождение и помощь жены. Я был настолько погружен в исполнение своих государственных обязанностей, что у меня не было времени искать новую. В этой поездке мне придется обходиться той, что я уже имею.

"Но Танико ненавидит тебя, - подумал Риуичи. - Ты убил ее дочь, теперь помогаешь похитить сына. Милостивый Будда, она потеряла Кийоси, а сейчас потеряет Ацуи. А потом снова попадет в руки Хоригавы. Это несомненно сведет ее с ума".

- Юкио сбежал в Китай после убийства моего сына, - задумчиво произнес Согамори. - Но у меня остался еще один Муратомо, через которого я отомщу, Слушай, Риуичи.

Риуичи, сжавшись, отступил назад.

- Да, мой господин.

- Пошли своего самого быстрого гонца к брату, Шиме-но Бокудену, в Камакуру. Сообщи ему, что имперский канцлер считает дальнейшее существование Муратомо-но Хидейори опасным для спокойствия империи. Он приказывает немедленно казнить Хидейори. Его голову должен доставить мне тот же гонец.

"Если бы здесь был Бокуден, - подумал Риуичи, - он знал бы, что сделать". Среди всех прочих тревог смерть Хидейори волновала его меньше всего. Хидейори не принес ничего хорошего в дом Шимы, а Юкио разрушил весь их маленький мирок. У Риуичи не было слез для Муратомо.

- Как пожелаете, мой господин.

- Другому Муратомо не удастся укрыться от вашего гнева в Китае, ваше превосходительство, - произнес Хоригава. - Через меня ваша месть настигнет его в Срединной империи.

- Князь Хоригава - замечательный человек, Риуичи-сан, - сказал Согамори. - Он мал телом, но в этой маленькой голове удерживается весь китайский язык, и не только его классика, но и все торговые и военные термины. Князь может обратиться к императору Сун, а также переброситься парой слов с самым жалким моряком в порту. Послания, которые он повезет в Китай, и информация, которую привезет оттуда, очень ценны для меня. Если ему нужна твоя племянница, он должен получить ее.

- Я понимаю, мой господин, - дрожащим голосом произнес Риуичи.

- Я пошлю вместе с тобой повозку для мальчика, Риуичи-сан. Не позволяй своей семье вновь меня тревожить.

Хоригава встал.

- Я поеду сам, в собственной повозке, и привезу жену домой. - Он поклонился Согамори. - Не соизволит ли ваше превосходительство послать с нами нескольких своих самураев для сопровождения?

- Прикажи начальнику стражи выделить для сопровождения двадцать самураев.

В полном отчаянии Риуичи поклонился, развернулся и, волоча ноги, вышел из зала.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Танико и Ацуи играли, когда услышали шум от въехавших в ворота поместья Шимы повозок и всадников. Рука Ацуи, готовая поставить на поле белый камешек, который стал бы угрожать всей линии черных камешков Танико в углу поля, застыла в воздухе. Он медленно опустил камешек, и они посмотрели друг на друга.

Шума было больше, чем когда уезжал дядя Риуичи со своими всадниками, таким образом можно было предположить, что вернулось больше лошадей, а быть может, и больше повозок. Беспокойство, не оставлявшее Танико все утро, сменилось ужасом. Отодвинув доску для игры в го, она привлекла к себе Ацуи.

Через некоторое время экран шози в ее комнату отодвинулся, и в щели появилось заплаканное лицо тети Цогао. Один взгляд, и страх Танико перерос в дикий, отчаянный ужас. Ее тетя беспомощно покачала головой.

- Твой дядя требует Ацуи в главный зал.

Танико не разжимала рук, обнимавших мальчика.

- Если ему нужен Ацуи, ему придется прийти сюда и оторвать его от меня.

Цогао, зарыдав, ушла. Ацуи плакал в объятиях Танико. Она похлопала его по узенькому плечику под зеленым шелком.

- Мама, убей меня, как ты убила того человека, а потом убей себя. В Чистой Земле мы встретимся с отцом.

Танико прикусила губу.

- Перед тобой долгая жизнь, Ацуи-тян. Лучше я потеряю тебя, чем причиню вред. И даже в худшие моменты моей жизни я никогда не хотела убить себя. Предоставь свою судьбу Амиде. Почтение Амиде Будде.

- Почтение Амиде Будде, - повторил Ацуи.

В комнату вошел Риуичи. За ним появилась низенькая, до ненависти знакомая фигура в высоком черном лакированном головном уборе.

- Хорошего тебе дня, Танико-сан, - сказал Хоригава, обнажив свои черные зубы в широкой ухмылке.

С криком ярости Танико схватила первый попавшийся под руку предмет. Им оказалась зажженная масляная лампа. Она бросила ее в Хоригаву, который, смеясь, уклонился. Риуичи испустил тревожный крик, когда маленькие оранжевые языки пламени побежали по бумажной стене. Слуга с кувшином воды бросился на огонь и залил его, Риуичи потушил оставшиеся огоньки одеялом.

- Я вижу, госпожа Танико не оставила попыток поджечь чей-либо дом, сказал Хоригава.

- Ты заронил в голову Согамори эту мысль, - произнесла Танико, обуреваемая желанием броситься на мужа и задушить его.