Битва во времени - Юрий Леляков

— Я и говорил, — напомнил Итагаро. — Нам — не до ученичества и не до игр…

— Нет, но давайте подумаем — почему они так относятся к людям и их жизни? — предложила Фиар.

Ещё несколько шагов все прошли в молчании. Сразу никакой ответ не пришёл никому на ум…

— И как думаешь — почему? — наконец не выдержал Ратона.

— А вот представим: насколько «там» понятны здешние проблемы? — продолжала Фиар. — И — как оттуда воспринимаются? Тем более, не ты ли рассказывал, что там уже по первому впечатлению — совсем другое чувство пространства-времени?

— Рассказывал, — как-то растерянно подтвердил Ратона. — И что из этого?

— А что — и иная скорость мысли, и вообще — способы коммуникации! А если учесть, что мы помним себя здешними там — но почему-то не помним тамошними здесь… Значит, при переходе туда — ощущение, что жизнь не прерывается, а обретает новое качество! Но нам, отсюда — переход кажется катастрофой! Хотя тогда уж скорее катастрофа — возврат сюда…

— Но — сейчас сразу перешли многие тысячи, — напомнил Ратона. — И там всё полно шоком…

— Точно, — подтвердил Джантар. — И тем, о ком мы говорим, должно быть не до прежних игр…

— И всё — прямо вокруг нас, — добавил Ратона. — Астрал-то так и расположен. А мы куда-то идём. Хотя я сам указал рамкой направление…

— Никто не является нам прямо здесь — вот и идём, — ответила Фиар. — Хотя и странно, конечно… Чего-то мы не понимаем. Тут — и игра, и явная бессмыслица, и тут же — претензии на высшую справедливость…

— А мы уже наговорили людям на площади, — вспомнил Лартаяу. — Космическая Иерархия, миры воздаяния… И только теперь пытаемся разобраться сами…

— И тоже непонятно, — согласилась Фиар. — Если вокруг нас повсюду — тот же астрал, и в нём — те же человеческие души, то где расположены эти миры воздаяния за грехи или миры блаженства? А их же кто-то видел. И не просто как символы — как реальность…

— И я думаю — как это соотносится… — признался Ратона. — Целая лестница миров воздаяния и блаженства — будто в самом деле кто-то отмеряет грех и праведность как физические величины… И душа в астрале перемещается по этой лестнице соответственно содержанию греха и праведности в ней самой… Но — как же тогда астрал, который довелось увидеть мне? Неужели и это — лишь такой особый слой, один из многих? И потом, если речь о грехе и праведности — то… в чьём понимании? Если и понимание это у разных народов и культур — разное! И ввести тут какую-то шкалу или спектр — одни и те же поступки займут на ней у разных народов совершенно разные места! То есть — и там всё должно быть устроено по принципу отдельных астралов разных культур, со своими кругами рая и ада?

— Но ты видел сразу обоих прадедов, — напомнила Фиар. — Хотя один из них — уиртэклэдец. И никаких ангелов или демонов рядом с ними… Или… — Фиар вдруг резко остановилась посреди дороги от какой-то неожиданной мысли — и тут уж рядом с ней пришлось остановиться остальным.

— В чём дело? — встревожился Джантар. — Ты… что-то чувствуешь прямо здесь? — он обеспокоенно огляделся, но не уловил в окружавшей их обстановке никаких перемен.

— Нет, просто вспомнила изречение: «Каждый мир сеть зеркало других миров», — объяснила Фиар. — И правда — в каком смысле? А мы и над этим особо не думали…

— Действительно… — согласился Джантар. — И там, в спальне, не договорили… Каждый мир — зеркало какого-то другого, но при этом — в отличие от плотного мира — в астрале всё основано на принципах высшей справедливости…

— И тут же — описания многотысячелетних мучений в мирах воздаяния за конкретные грехи, — стал отвечать Донот. — И — в этом мы должны видеть высшую справедливость? Единую, универсальную для всех времён и народов? Которая вместе с тем — у каждого своя? А наша культура — вовсе не знала никаких тюремно-пыточных миров воздаяния. Всегда знали просто астрал, высший, средний и низший — соответственно уровню пребывающих в нём душ… Астрал мудрых — кто как бы на страже мира или творят там новые планы, астрал тех, кто просто пребывают в перерыве между воплощениями — и астрал тех, кому ещё надо избавиться от ошибок, несовершенств, заблуждений… Причём это — не из интернатской учёбы. Это я, помню, слышал ещё в 73-м веке. Но у других — не так… Убеждены, что там буквально — суд, тюрьма, пытки… И… в этом смысле — как бы отражение здешних войн, тюрем и банд?.. Неужели нам хотят сказать именно это?.. Но — что же тут высшего?..

— И… говорят — сами видели такое, — уже знакомая страшная догадка мелькнула у Джантара. — Bсe эти посвящённые, пророки… Так — я и подумал… А вдруг и есть… не просто как образ — а буквально?

— Но я видел совсем другое, — попытался возразить Ратона — хотя и его голос выдал внезапный испуг. — Или… думаешь, там где-то есть и такие слои? Где никого не ведут к совершенству, не помогают избавиться от пороков — а просто буквально мучают тысячами, миллионами лет?

— Мальчики, не забудьте, что сейчас происходит! — воскликнула Фиар. — И кого и зачем мы должны найти!

— Так и надо не ошибиться, — снова повторил Итагаро. — И, если действительно есть кто-то, способный создавать такие миры страдания…

— И вы уже думаете, что это — на самом деле? — переспросила Фиар.

— Да, страшно представить… — согласился Итагаро. — Но… столько свидетельств… И особенно — если там, по всем этим канонам, преданиям и откровениям — наравне с грабителями и убийцами находятся те, кто просто не соблюдали какие-то обряды, молились не тем богам, кому-то что-то не пожертвовали, во что-то не поверили…

— Нет, но если кто-то так решает судьбы человеческих душ… — начал Минакри и не сразу продолжил — Как… тупой механизм для учёта формальных отступлений от каких-то правил… Например — покорности родителям, начальству… Не разбирая — какими те сами были с тобой… И — ничем уже не оправдаться, и ничего не объяснить…

— Да, вот в чём ужас, — понял Джантар. — Хотя думали — изучаем просто мифологические схемы. И учителя так уверенно толковали нам всё это… А мы и не поняли, злу какой силы и масштабов они служат…

Говоря, он невольно поднял взгляд — и ему показалось: даже свет Эяна померк в небе над тропинкой, а весь мир вокруг них — стиснулся, сжался, плотнее обступив со всех сторон — и наполнился пронзающими его повсюду излучениями невыразимой боли, скорби и отчаяния, переходящими едва ли не в физически слышимый крик множества душ — не тех, что сейчас, вырваны из тел, где-то метались в астрале, а что уже тысячелетиями пребывали в мирах страдания, расплачиваясь непонятно за что и почему… Но… неужели Вселенная — или, по крайней мере, её часть, включавшая Фархелем с ближайшими окрестностями — в самом деле устроена столь чудовищно жестоким образом? И об этом знали многие, обладавшие способностью к прозрению на иные планы Бытия — и, потрясённые открывшимся ужасом, подавленные колоссальной мощью сил зла, веками откровенно творящих несправедливость… не находили лучшего выхода, чем вступить на путь позорно-трусливого оправдания этого, надеясь тем спасти хотя бы себя? И в итоге это зло продолжает торжествовать над слабостью людей, оправдывающих его — чья совесть, достоинство и духовность фактически пожраны этим злом поодиночке? И… что смогут сделать они, всего-навсего девять подростков — здесь, среди предгорного леса, где они оказались после того, как не сумели организовать многотысячную толпу людей против тех же сил зла? И опять-таки — где те, на кого они надеются? Сопротивление сил добра — в мире, где тысячелетиями торжествует столь могущественное зло?..

— Хотя как всё это соотносится с астралом, который знаем мы, — уже больше по инерции договорил Джантар. — И единственность всех этих богов и религий — с вечностью Вселенной…

— Но мы не имеем права сдаваться… — снова начала Фиар. — Да, против нас — большое зло. Очень большое. Но мы же — люди… И — всё равно не этой веры… — почему-то добавила она.

— А там везде повторяется, что это зависит от веры самого человека, — напомнил Донот. — Но как можно одновременно находиться в разных мирах страдания, искупая разные грехи с позиций разных вер?

— И везде сказано: Вселенная устроена так и только так, — добавил Минакри. — И даётся схема именно Мироздания в целом — а не какой-то части. А схемы эти — совершенно разные, противоречат одна другой…

— Или… у каждого народа и веры — действительно свой, отдельный астрал? — переспросил Итагаро.

— И… внутри каждого из этих отдельных миров — кажется, что такой мир огромен, как вся Вселенная? — сообразил Джантар — и то, что представил, снова, в который раз заставило похолодеть. — И… что владыка такого мира — всемогущ, и больше нет никакого выхода?

— И… никакой единой, высшей справедливости? — сдавленно вырвалось в ответ у Фиар. — Та же политика, суд, тюрьма, тот же произвол силы? Но уже не в том, животном, о котором говорили раньше — а именно человеческом астрале всех культур, кроме нашей?.