Мой грешный маркиз - Гэлен Фоули

— Спасибо тебе за понимание.

— Ты хочешь получить другое ожерелье?

— Нет. Я бы предпочла получить кровати и новую одежду для детей.

— Считай, что все уже сделано. Это будет мой свадебный подарок.

— О, Макс!

— Знаешь, дорогая, раз уж мы начали каяться, я тоже должен кое в чем сознаться.

Дафна нахмурилась, настроившись принять его признания с такой же легкостью, как это сделал он.

— Говори, что ты натворил.

— Помнишь тот день на Бакет-лейн, когда ты увидела меня выходящим из борделя?

Она кивнула, тщательно скрывая свое отвращение к подобным заведениям.

— Я был там совсем не для того… о чем ты думаешь, — сообщил Макс. — На самом деле я пришел в бордель, чтобы взглянуть на тебя.

— Что?

— Бог свидетель, я говорю чистую правду. — И он рассказал с самого начала всю историю о том, как поручил своему человеку собрать всю информацию о потенциальных невестах еще до того, как вернулся в Лондон из-за границы.

Дафна долго и весело смеялась, посчитав рассказ абсурдным, и не поверила бы ни единому слову, если бы Макс не предъявил ей письмо.

— Ипатия Глендейл? Моя соперница? Поверить не могу. А я, значит, невеста с проблемами?

— Еще с какими.

Дафна смеялась от всего сердца. А что еще ей оставалось делать? Не могла же она сердиться на мужа в первую брачную ночь.

Она даже обрадовалась, узнав, что он пришел в бордель не эксплуатировать женщин, а шпионить за ней.

Конечно, это странно. Но Дафна приняла объяснение, почему он так поступил.

— Ты уже давно вращаешься в обществе и знаешь, что как только знатный холостяк начинает проявлять малейший интерес к любой молодой леди, слухи начинают распространяться со скоростью лесного пожара.

— Это так, — согласилась она, стараясь справиться со смехом, — но я не могу поверить, что у тебя были такие высокие требования. Воспитание, красота, приданое, характер, что еще?

— Репутация.

— Вот-вот. Не завидую бедолаге, которому ты поручил эту работу. Удивительно, что он нашел в обществе хотя бы одну девушку, которая соответствовала столь высоким стандартам, не говоря уже о пяти. Если честно, Ротерстоун, мне трудно смириться с тем, что ты выбрал меня в каталоге, как… какой-нибудь товар.

Макс рассмеялся.

— О, ты заслуживаешь всех неприятностей, которые на тебя обрушились из-за меня. Абсолютно всех.

— Могу только сказать, что я доволен своим выбором.

— С тобой не соскучишься. — Дафна потянулась к мужу и поцеловала его. — Подозреваю, что ты сделаешь мою жизнь очень интересной.

— Буду стараться.

— Честно говоря, я рада, что ты мне об этом рассказал, — произнесла она, устроилась поудобнее и отбросила письмо Оливера Смита. — Понимаю, что тебе придется еще долго учиться быть более прямым и откровенным, но ты определенно сделал шаг в нужном направлении. Я тобой горжусь.

— Спасибо.

— Но вообще-то я с тобой еще не разобралась. Может быть, позже?

Маркиз мягко улыбнулся.

— Да, Дафна.

Она заглянула в его глаза.

— Я буду тебе хорошей женой.

— Не сомневаюсь.

— Нет, я действительно этого хочу. Я долго боролась с собой, но теперь… теперь я буду стараться.

— Звучит заманчиво.

Улыбнувшись, она снова поцеловала мужа, закрыла глаза и хихикнула.

— Надо же, Ипатия Глендейл… А теперь ты мой, весь мой. Твои губы, глаза, нос, щеки… — Она поцеловала по очереди все перечисленное. — Твой подбородок, шея… Что это? — воскликнула она, с ужасом уставившись на бледный шрам на шее прямо под ухом.

— Ах, это? Ничего особенного, — ответил он. — Просто один придурок попытался меня убить. Ему не повезло.

— Убить тебя? Но за что?

— Ради денег по большей части. Он еще попытался меня ограбить. Не волнуйся, это было давно.

— Дорогой, но тебя же могли убить!

— Нет. Судьба приготовила для меня кое-что другое, намного более приятное. Тебя. — Он привлек жену к себе. — Не тревожься. Я оказался проворнее.

Она сразу забыла о шраме и вцепилась в ворот его рубашки.

— Макс!

— Что, дорогая?

— Кажется, тебе это больше не нужно.

В глазах Макса блеснули довольные огоньки.

— Ты права. — Он кивнул и стянул рубашку через голову.

— М-м-м… замечательно. — Дафна положила голову ему на плечо и зажмурилась, наслаждаясь прикосновением к теплой коже и поглаживая кончиками пальцев широкую грудь.

Неожиданно ее пальчики замерли.

— Макс!

— Что, дорогая? — Его голос стал хриплым от сдерживаемого желания.

— Макс, здесь еще один шрам. На груди.

— Разве?

— Макс! Тот грабитель ударил тебя еще и сюда?

— Нет, кажется, это был уже другой грабитель.

— Кто еще пытался тебя убить?

— Дорогая, это была не моя вина.

— Тебе придется научиться уживаться с другими людьми, Макс. Тебя часто пытаются убить?

— Только изредка, дорогая. Но ты не должна волноваться, любовь моя. Разве ты не знаешь, что я произошел от рыцарей-крестоносцев? В число моих предков затесалось даже несколько тамплиеров.

Дафна подозрительно покосилась на мужа, но, взволнованная его проявлением нежности — «любовь моя», решила не думать о плохом и коснулась шрама губами.

— Когда-нибудь ты мне об этом расскажешь.

— Не думаю, — пробормотал Макс, скользя губами по шее и плечам жены. — Поверь, это совершенно не интересно.

— Ладно, — согласилась она с чувственным вздохом. Ощущение теплого дыхания на своей коже было удивительно приятно. — Похоже, у тебя склонность попадать в неприятности: Есть ли на твоем теле еще шрамы, о которых я должна знать? Ведь я твоя жена.

— Поищи сама, — шепнул он ей на ухо.

— Это греховный совет.

— Не будь грехов, не было бы и покаяния.

— Я же не сказала, что это недостаток.

Макс рассмеялся и принялся жадно целовать жену. Она таяла в его объятиях и с готовностью отвечала на ласки.

Она почувствовала, услышала, как участилось его дыхание, когда ее руки заскользили по его плечам, груди, животу.

А Макс тем временем как-то незаметно спустил с ее плеч пеньюар и сорочку.

Он оторвался от ее губ и стал целовать обнаженные плечи, а рука нежно сжала грудь сквозь тончайшую ткань сорочки. Дафна тихо застонала.

Она откинула голову, когда его пальцы стали теребить сосок, и нахмурилась, ощутив, что он почему-то прекратил это восхитительное занятие. Макс взял ее за талию и повернул к себе лицом. Теперь она сидела у него на коленях верхом. В результате ее груди оказались как раз перед его лицом, и Макс снова начал их ласкать. Ее пеньюар теперь висел на локтях, но сорочка все еще оставалась на ней.